Дилемма омского ревизора: «Мне предложили исправить «искажения», я отказался»

Областной суд рассматривает любопытное дело: работник омского ­Росфиннадзора пытается восстановиться на работе. Анатолий Чемякин утверждает, что во время проверки Минтруда нашёл массу нарушений, ­которые его руководство незатейливо попросило убрать из отчета. За отказ это сделать ревизор поплатился своим местом. Суд первой инстанции отказал истцу в восстановлении доброго ­имени. Пока рассматривается апелляция, «БК» расспросил опального героя о его «прегрешениях».

– Анатолий Павлович, из судебного заседания стало понятно, что­ Вы пытаетесь обжаловать своё увольнение из ТУ Федеральной службы финансово-бюджетного надзора в Омской области. Кем Вы там трудились и что вообще произошло?

– Моя должность точно называется «главный контролёр-ревизор отдела по взаимодействию с правоохранительными органами и финансового контроля за средствами федерального бюджета на территории муниципальных образований области». В конце апреля этого года меня уволили якобы за неоднократное неисполнение служебных обязанностей. Незадолго­ до этого я проверял отчётность ­Минтруда, выявив искажения на 135,5 млн рублей: вместо суммы финансирования была проставлена сумма лимита. Также я обнаружил признаки финансовых нарушений Минфина на 11,4 млн рублей: федеральных денег в наш бюджет поступило «сверх меры», указанной казначейством. Всё это я честно отразил в своём акте, на что получил вместо благодарности угрозы и шантаж. Мне предложили исправить, как они это назвали, «искажения». Я отказался. Предложил сторнировать нарушения, обратившись в Росфиннадзор. «Кто тебе позволит?» – язвительно сказали мне.

– В итоге Вас уволили?

– Я обратился в правоохранительные органы с жалобами на давление, и тогда мне отомстили служебной проверкой по жалобе Минтруда. И знаете, ­с какой аргументацией? Мне предъявили обвинение, что я не реализую материалы проверки! Уму непостижимо! ­Я ­сразу передал все документы начальнику своего отдела, а тот – вышестоящему руководству. Нашли поводы для взыскания: один из них в том, что я не смог отправиться в командировку в связи с уходом за престарелой матерью. В итоге меня уволили, прекрасно зная, что я сам нуждаюсь в оперативном лечении и должен ухаживать за мамой. Я считаю произошедшее незаконным: пусть меня понижают в должности, но за что увольнять-то? Я опытный специалист, которому как раз всегда и поручали сложные задания, зная мой нестандартный подход к делу и умение докопаться до сути. Такими темпами ­в Надзоре совсем не останется проверяющих: взамен набирают молодёжь, более лояльную к указаниям­ начальства.

– Вы рассказали суду, что вам ­угрожали?

– Конечно! Меня выслушали, но не восприняли это всерьёз. При этом со стороны ответчика вызывались свидетели, огульно обвинявшие меня в том, чего не было, но их показания ставили выше моих. Хотя это было всего лишь слово против слова! В итоге Центральный районный суд отказал мне ­в восстановлении в должности, и сейчас я пытаюсь обжаловать это решение. Парадоксально то, что на первом же листе судебного решения находится вопиющее противоречие. Вот выдержка оттуда: «После получения ответа истца, опровергающего доводы инициаторов проверки, ему вменили в вину, что он не реализовал материалы проверки, что и послужило причиной увольнения». Несколькими строчками ниже указано: «Начальник отдела забирал передаваемые материалы, при этом отказываясь их регистрировать». Красноречиво? Ещё один момент. В этом же решении указано, что замена акта проверки не предусмотрена регламентом и поэтому давление на ревизора невозможно. Я же отмечаю, что нарушение можно убрать не только переписав акт проверки, но и докладом, последующим Представлением и так далее. Именно так, например, докладом о проведённой проверке подразделения внутренних войск, начальник моего отдела исключил из реализации нарушение, связанное с самостроем без утверждённого проекта на территории учебного центра. Обнаруженные мной нарушения замяли, пригрозив мне увольнением. Чего мы ждём? Нового Светлого? (В июле там обрушилось здание казармы – прим. ред.) Также меня голословно обвинили в том, что я­ ­преувеличил нездоровье мамы, не сумев уехать в Москву по заданию. Но как они это определили? Запросили данные в больнице? Это ведь подсудное дело! На самом деле многие опытные ревизоры уже покинули Управление. Я не мог добровольно уйти, потому что нуждался в деньгах, но меня постоянно заставляли писать какие-то письменные отказы, объяснения, словесно унижали, говоря, что я веду себя как ребёнок, что я не мужчина, просили «по-хорошему» подчиниться.

– Вы не жалеете о том, что тогда «упёрлись рогом»?

– А какой у меня тогда был выбор? Рано или поздно сесть на скамью вместо Фоминой? (Рита Фомина, экс-министр финансов, подозреваемая в превышении полномочий – прим. ред.) Либо я увольняюсь (под давлением, но всё же сам), либо работаю на свой страх и риск. Вернее, страх и срок... Думаете, это были первые нарушения и первые угрозы? Их была масса. Уже сейчас известны результаты проверки квартиро-эксплуатационной службы Омского гарнизона*. В частности, там были обнаружены необоснованные объёмы затрат на коммунальные платежи. Угрозы в отношении меня начались, когда­ от главного бухгалтера КЭС я узнал, что на них давит управление ТУ Росфиннадзора, мол, наши работники получают квартиры, предназначенные военно­служащим, а мы ещё их мучаем проверками. Проверял я обеспечение жильём детей-сирот в Крутинке. Все стены жилищ были в трещинах. В других регионах по таким домам возбуждали уголовные дела. Начальник нашего юридического отдела заявила, что сироты сами разрушили своё жильё...

– Неужели Вам раньше не «намекали», что дотошность нежелательна?

– Каждая такая проверка сопровождалась давлением. Со мной неизменно беседовало руководство, третировало и вынуждало переписывать акты. Упор делался не на указанные факты финансовых нарушений, а на форму составления документов:глупости вроде «на основании удостоверения» вместо «на основании плана». Акты в итоге аннулировались, а мне вменялось превышение служебных полномочий! Хотя вообще-то это и есть мои прямые должностные обязанности: искать нарушения и докладывать о них! Самый первый случай давления касался проверки БУ «Управление лесами»: там были признаки неравномерного использования субвенций на содержание аппарата управления. Похожая история ­случилась с приобретением дорогостоящего медицинского оборудования в Омской клинической больнице. У сертификатов были истёкшие сроки, индивидуальные технические паспорта отсутствовали. А ведь это оборудование, которым реанимируют новорождённых детей! То же самое было с покупкой медицинского оборудования в МСЧ №2. Проверял я и Морозовскую птицефабрику, которая числилась «племенной». На самом деле реальных сертификатов и результатов генетических экспертиз, доказывающих это, не было. Мой начальник в итоге завизировал собственную версию племенной деятельности фабрики, написав, что «нет сертификатов и генетических экспертиз, но есть дипломы»… Результат «оплеменения» всем хорошо известен – банкротство. ­ В общем меня могли убрать в любой момент, просто в этот раз для них всё «удачно» совпало с болезнью мамы, которой они и воспользовались, чтобы меня уволить.

– Верите, что удастся восстановиться?

– Верю слабо, но готов идти до конца. Мне нечего терять. Я 20 лет честно служил государству, а теперь мне приходится доказывать, что я не бандит! Со своим стажем и двумя красными дипломами не могу найти новую работу. Поэтому я намерен вернуть своё честное имя. Я уже обращался в приёмную Путина, оттуда мою жалобу передали ­в федеральный Росфиннадзор, но там ответили, что не в их компетенции влиять на судебные процессы. На днях­ я бросил клич о помощи в Совет по правам человека при Президенте РФ. Не исключаю и обращения в Страсбургский суд... Поклонская, говорят, защищает в Крыму интересы россиян. А нас кто здесь защитит?

*Об этих и указанных далее фактах Чемякин также сообщал руководству в объяснительной от 20.04.2015, однако каких-либо мер реагирования, в том числе обращения в правоохранительные органы, руководством предпринято не было.

Беседовала Анастасия Павлова
Фото: Максим Самылкин

«Бизнес-курс» №34 от 09.09.2015г.

Представители омского Росфиннадзора рассказали «БК» свою версию конфликта. Подробности читайте в свежем номере «Бизнес-курса» по ссылке.  
 Виктор Новосильцев: «Для настоящего ревизора нет дилеммы — есть только закон, логика и честь» .