В «БК» №34 (610) от 09.09.2015 был опубликован материал «Дилемма омского ревизора». Уволенный из ТУ Федеральной службы финансово-бюджетного надзора в Омской области главный контролер-ревизор Анатолий Чемякин обвинил Управление в третировании. Бывший ревизор утверждает, что руководство вынуждало его переписывать акты проверок, удаляя из них существенные нарушения. Когда Чемякин обратился в правоохранительные органы с жалобами на давление, ему, как он полагает, отомстили служебной проверкой, в ходе которой обнаружились административные нарушения, за которые контролера и уволили. Теперь он пытается восстановиться в должности. В первой инстанции дело проиграно, но на этой неделе станет известен результат рассмотрения апелляции. Ревизор уже обратился за помощью в Совет по правам человека при Президенте РФ. На этот раз мы предоставляем право высказаться оппонентам Чемякина.
– Виктор Александрович, давайте оценим ситуацию в целом, разберем конкретные факты. Насколько озвученная Чемякиным информация соответствует действительности?
– Она не соответствует действительности от и до! Давайте я сначала поясню по самой процедуре проверки. Ревизор в ходе проведения контрольного мероприятия является процессуально самостоятельным. В течение всего времени, которое он находится на объекте, он предельно независим. После своей ревизии контролер составляет акт, ставит в нем свою подпись, один экземпляр вручает объекту контроля, второй остается в Управлении. В этом ­документе уже ничего нельзя исправить! Да, позже учреждение вправе представить разногласия по акту, но сам он не меняется. Каждый этап остается зафиксирован документально, и мы покажем вам результаты проведенных Чемякиным проверок.
– Давайте начнем с роковых для Анатолия Павловича проверок минтруда и минфина.
– Давайте. Если взять проверку минтруда, то, говоря кратко, Анатолий Павлович проанализировал отчетность старого образца. Вы наверняка в курсе, как часто меняется наше законодательство. 16 февраля текущего года из минфина России пришла телеграмма о предоставлении отчетности по измененным формам. Анатолий Павлович воспользовался для составления акта отчетностью, оформленной до этой даты, увидев искажения на те самые 135,5 млн рублей. Минтруд указал на эту ошибку в своих возражениях, подчеркнув, что ими в минфин предоставлялась отчетность нового – нужного – образца, но Анатолий Павлович не принял ее во внимание. После рассмотрения возражений Управлением было установлено, что отчетность фактически не была искажена и полностью соответствовала предъявленным нормативным требованиям. Что касается 11,4 млн рублей, то Анатолий Павлович не разобрался в разнице доведения из федерального бюджета предельных лимитов и фактического финансирования. Минтруда были доведены предельные лимиты, а фактическая потребность и финансирование составили на 11,4 млн рублей меньше. Поэтому «потерянные» им 11,4 млн рублей никуда не могли пропасть по той простой причине, что они никуда и не перечислялись казначейством.
– Если все на самом деле так просто, почему вы не нашли общий язык со своим ревизором?
– Мы пытались! Однако мы не имеем право указывать ревизору, как выполнять его работу. Находясь на объекте, он самостоятельно принимает решения и несет ответственность за достоверность выявленных нарушений, отраженных в акте. При реализации материалов проверки в Управлении осуществляется правовая оценка изложенных в акте фактов на соответствие законодательству РФ. При оценке материалов проверок Чемякина и правильности квалификации выявленных нарушений ему указывали на допущенные ошибки. К сожалению, Анатолий Павлович не смог объективно оценить собственную работу.
– Как вы прокомментируете его обвинения в давлении?
– Давайте еще раз вернемся к процедуре оформления результатов проверки. Сам составленный ревизором акт уже никак нельзя исправить, это готовый документ. Если мы исправим что-то в варианте Управления, то в проверяемом учреждении всегда есть второй экземпляр. С другой стороны, если ревизор совершает ошибку в акте, мы не можем бездействовать. Все наши действия строго регламентированы законодательством, и исправление ошибок возможно только на этапе реализации материалов. В итоге по проверке минтруда рассматривать возражения и принимать решение пришлось коллегиально.
– Но такое поведение нелогично для опытного ревизора...
– Вы наверняка знакомы с термином «профессиональная деформация личности». Любой ревизор подсознательно стремится найти как можно больше нарушений. Это показатель качества его работы, его личного профессионализма. И с годами для некоторых ревизоров выявление нарушений становится смыслом жизни, а не целью работы. У нас есть даже такое выражение «натянутые нарушения», когда ревизор пытается толковать законы и события исключительно в свою пользу, не принимая во внимание факты, не укладывающиеся в его конструкцию при квалификации нарушения. С Анатолием ­Павловичем я знаком с его первого дня работы в Управлении. Долгие годы он был на хорошем счету как опытный специалист, и мне сложно отследить момент, когда его стремление выявить нарушение стало переходить грань объективности.
– Хорошо, давайте допустим, что нарушения в работе минтруда и минфина были найдены «из азарта». Но как быть с целой серией случаев, о которых говорит Чемякин?
– Давайте разберем каждый. Возьмем упомянутую проверку военной части. Анатолий Павлович утверждает, что обнаруженные в ходе этой проверки нарушения замяли. Это абсурдно: по закону мы обязаны немедленно сообщать о таких случаях в правоохранительные органы. Что мы и сделали. Вот отправленный нами в прокуратуру акт проверки, составленный Чемякиным, и даже ответ о проведенной ею проверке! Вот акт Чемякина по проверке КЭС. Можете убедиться сами, что описанные им нарушения в акте отправлены в правоохранительные органы. По поводу жилья для сирот в Крутинке: в акте Анатолий Павлович вообще делает вывод, что нарушений нет!
– Но ведь Чемякин как раз и говорит, что его заставили переписать акт.
– Давайте взглянем на акты аналогичных проверок домов для сирот. Вот, пожалуйста, другими ревизорами подробно описаны нарушения, сопровожденные фото: плесень на стенах, плохой линолеум, конструктивные недоделки... Все документально зафиксировано, отражено, сделаны выводы о финансовых нарушениях, материалы переданы в правоохранительные органы. Во всех же случаях, когда Анатолий Павлович выявлял нарушения, вы уже убедились – они имеются в его актах, в том числе по омской клинической больнице, Сибирскому НИИ птицеводства Россельхозакадемии – Экспериментальное племенное хозяйство (которое Чемякин в интервью назвал Морозовской птицефабрикой). Вы можете посмотреть нарушения, отраженные им в акте БУ «Омское управление лесами», где Анатолий Павлович умудрился выявить нарушения на сумму, в несколько раз превышающую сумму фактически полученных средств. После получения разногласий от этой организации и проведения служебной проверки основная часть нарушений не подтвердилась, более того, выяснилось, что в акте он описал финансовые операции, не имеющие отношения к деятельности проверяемого объекта. Указанная в интервью проверка МСЧ №2 Управлением вообще не проводилась. С другой стороны, были проверки, когда Чемякин не находил нарушения, а отправленные на тот же объект ревизоры результативно справлялись с заданием...
– Если вас не устраивала работа Чемякина, почему продолжали с ним сотрудничать?
– Да, последние годы Анатолий Павлович допускал много профессиональных ошибок, но мы, учитывая его длительный стаж работы, старались помочь ему сохранить в себе объективного ревизора. Направляли его на курсы повышения квалификации, проводили «техническую учебу», оказывали регулярную консультативную помощь. К сожалению, во время последней проверки Анатолий Павлович совершил проступки, не допустимые для государственного служащего, грубо нарушил профессиональную этику и должностной регламент. При наличии у него ранее наложенных дисциплинарных взысканий у нас просто не было иного выбора, кроме его увольнения. Суть допущенных им нарушений вы можете увидеть в материалах суда.
– Не планируете наладить контакт с Чемякиным?
– Знаете, наш коллектив глубоко оскорблен выступлением Чемякина в «БК». Он позиционирует себя как единственно честного контролера, а нас выставляет коррупционерами, заодно нелицеприятно отзываясь и о третьих лицах – учреждениях, где мы проводили проверки. Надо понимать, что при невысоком уровне денежного содержания для ревизоров очень важна моральная мотивация, их авторитет, «честь мундира». И то, как с ними поступил Анатолий Павлович, непростительно. А вообще, апеллируя к заголовку интервью с Чемякиным, могу сказать: для настоящего ревизора нет дилеммы – есть только закон, логика и честь.

** «БК» не может опубликовать продемонстрированные корреспонденту документы ввиду конфиденциальности, но все указанные акты действительно были представлены для ознакомления.