Водевиль «Лев Гурыч Синичкин» в Омском академическом театре драмы. Постановка Романа Самгина по пьесе Дмитрия Ленского. Премьера к 70-летнему юбилею народного артиста России Валерия Алексеева.

Пьеса «Лев Гурыч Синичкин, или Провинциальная дебютантка» имеет французское происхождение, премьера ее состоялась в 1837 г. в парижском театре Варьете. В русском переводе водевиль впервые поставлен Петербургской императорской труппой в 1838 г., но успеха не имел и был убран из репертуара. Выскажу догадку, что содержание пьесы не соответствовало тогда русскому православному менталитету. В ней речь идет о том, как старый актер отчаянно пытается добиться главной роли для юной дочери Лизы и как ему пришлось идти на хитрость, обман, лесть и унижение. Преодолевая закулисные интриги, он сам становится их активным участником.

Французские водевили в ту пору заполнили русские сцены по причине неимения своих пьес. Переводчики наделяли персонажей русскими именами, погружали их в русский быт, оставляя оригинальной фабулу. Пьесе в авторском переводе Ленского повезло больше других, и она до сих пор шествует по сценам и экранам России. В 1974 г. она была экранизирована с прославленными актерами, такими как: Николай Трофимов, Нонна Мордюкова, Леонид Куравлев, Олег Табаков, Андрей Миронов, Алла Ларионова, Михаил Козаков. Некоторые фразы из него стали крылатыми, как, например, слова Нонны Мордюковой в образе Раисы Минишны: «Целый час они в меня цветы бросали».

Браться после всего этого за постановку водевиля в Омском театре было делом рискованным. Так и оказалось. Я ожидал большего, тем не менее спектакль оказался вполне приемлемым, но настоящего восторга не вызвал. Зал тепло приветствовал артистов, но, насколько я вспоминаю, не было ни оваций, ни криков «браво».

Спектакль не явился открытием, не удивил. Режиссер добросовестно воспроизводит весь текст пьесы, но оригинальных решений у него нет, если не считать, например, отражение на прозрачном заднике силуэтов персонажей из экзотической пьесы «Пизарро в Перу с испанцами», в которой якобы играла Лиза. Это уже давно не находка. Или такой забавный момент, когда разгневанная изысканная Раиса Минишна одной рукой поднимает огромную бутафорскую штангу, с которой только что тренировался граф Зефиров, и небрежно бросает её. Мило, забавно, но не более того.

На сцене был духовой оркестр (туба, кларнет, тромбон, труба, флейта), но он не сыграл какой-то существенной роли. Духовая музыка в России – это уникальное явление с богатой историей, насчитывающей уже около 300 лет развития. Музыка таких оркестров способна творить чудеса. Полковые оркестры, например, были обычным делом в царской России. Их использовали для торжественных военных церемоний, на балах, с ними же приходилось идти и в бой. Они необыкновенно поднимали бодрость духа, прилив новых сил, звали на подвиг. Здесь же музыканты ничем не показали себя, да, вероятно, такой задачи перед ними и не ставилось. Пришли они в каких-то клоунских костюмах, пошумели, мешая говорить артистам, не оставив в памяти ни марша, ни танцевальной мелодии.

Однако костюмы Ольги Шагалиной в целом следует похвалить, они соответствуют испанским мотивам, по которым персонажи якобы ставят сочинение писателя Борзикова и в котором Лиза является «девой солнца». Вместе с тем костюмы настолько непривычны, что артисты не научились их носить и выглядели достаточно несуразно, как ряженые.

Слева направо артисты: Владислав Пузырников, Юлия Пошелюжная, Кристина Лапшина, Ольга Беликова, Егор Уланов, Руслан Шапорин…

Украшением спектакля, без сомнения, явился народный артист России Валерий Алексеев, его игра, как всегда, выше критики и достойна только похвалы. Его Лев Гурыч Синичкин обаятелен, умен, лукав, находчив, а стремление вывести в артистки свою дочь наполнено фантастической энергией.

Все тонкости актерской игры подвластны ему: мягкие, картинные и небрежные жесты; живая, красноречивая и эмоциональная мимика. Ему ничего не стоит моментально сменить печаль на радость, смех на горе. Он может изобразить любую походку и делает это многократно в зависимости от ситуации в спектакле: то вкрадчивая и мягкая, то барственная и щегольская, то семенящая и заискивающая. Манеры его то дерзкие, то изысканные, то фамильярные, то чопорные; интонации доверительные и проникновенные вдруг меняются на жалобные и умоляющие.

В отношении других артистов я назвал бы прежде всего заслуженного артиста России Александра Гончарука (Граф Зефиров), Юлию Пошелюжную (Раиса Минишна Сурмилова) и Владислава Пузырникова (писатель Фёдор Семенович Борзиков). Гончарук и Пузырников артистичны, театральны, изящны не только в создании художественных образов, но и просто присутствуя на сцене. Они, если можно так сказать, плоть от плоти сцены. Юлия же Пошелюжная на этот раз представила изысканную блистательную даму, и ее трудно было узнать, настолько она явилась аристократичной.

На фото слева направо артисты: Ольга Беликова, Владислав Пузырников, Валерий Алексеев и вдали Егор Уланов.

Признаюсь, мне трудно однозначно оценить игру актрисы Ольги Беликовой, представляющую важнейший персонаж – юную Лизу. У неё прекрасная физическая и пластичная подготовка, но здесь в ней не хватило мягкости и лиричности, особенно в окружении вышеназванных корифеев.

Пара нарядов, которые ей достались, ни в какое сравнение не идут с роскошными платьями Юлии Пошелюжной. Они просто нелепы, а ведь платье для женщины – важнейший предмет, влияющий на ее поведение и настроение. Режиссер не смог раскрыть в актрисе Ольге Беликовой её подлинного таланта, а в образе Лизы – историю одаренной русской актрисы многочисленных водевилей наподобие Варвары Асенковой (на фото). Как была она вначале простушкой, так и осталась. Сюжет сведен к хохме, шуткам и прибауткам на потеху публике.

Примерно такая же история случилась и с артистом Русланом Шапориным. Ему приделали накладной живот, надели шикарный халат, и он превратился в вальяжного господина, содержателя провинциального театра Петра Петровича Пустославцева. Хотелось бы увидеть его игру при такой богатой фактуре, но образ только обозначен, развития его не получилось, в памяти остался только ряд положений артиста.

Егор Уланов в роли князя Ветринского смотрится картинно, но в нем не хватает душевной глубины и шарма. Есть и другие артисты, но они не западают в душу, скорее, по причине нахождения на вторых и третьих ролях: Иван Маленьких, Леонид Калмыков, Александр Соловьев, Лариса Свиркова, Всеволод Гриневский, а также танцовщицы Кристина Лапшина, Вера Фролова, Алина Егошина и Мария Токарева, экзотически наряженные и лишенные индивидуальности. Попросту сказать, режиссер Роман Самгин не сумел раскрыть богатейший потенциал артистов Омского академического театра драмы.

Артистов пригласили на сцену после окончания спектакля лишь второй раз (17 апреля), а затем последовали поздравления юбиляру от коллег из других театров: Музыкального, «Пятого», ТЮЗа, Кукольного. Наиболее ярким мне показалось поздравление «Пятого театра». Выбежали две босоногие и в ночных сорочках актрисы, из которых одна Мария Старосельцева, и стали лихорадочно, с наигранной любовной тоской звонить в телефоны словами из популярной песни: «Позвони мне, позвони, позвони мне ради бога», вставляя слова: «Алексеев, позвони». Сюжет этот построен на реальной основе, т.к. Валерий Алексеев ставил спектакли в «Пятом театре», и там хорошо его знают. Наконец по радио раздается голос Валерия Ивановича: «Говорит народный артист Алексеев…», т.е. позвонил всё-таки. В это время сам смущенный артист молча стоит на сцене.

Зал был, конечно, полон. Присутствовали любители театра вообще и поклонники юбиляра в частности. В четвертом ряду для чиновников можно было видеть мэра Оксану Фадину. Я находился в это время на бельэтаже, и мне легко было наблюдать за каждым. Она легонько хлопала в ладоши, и мне пришла в голову, как мне показалось, интересная мысль. Оксана Фадина – женщина приятная во всех отношениях, а называют ее мэром, словом мужского рода – как-то нескладно. Предлагаю добавить к французскому слову «мэр» суффикс немецкого слова «Mädchen» (девочка) «-chen», делающий форму слова уменьшительно-ласкательной. Получится «мэрхен», т.е. мэр женского рода – просто и мило, как заслуживает наша градоправительница, а не какая-нибудь другая, между прочим. Почему бы не обновить русский язык и не внести это слово в словарь областного наречия?

Мэрхен ничем себя в зале не обнаруживала, а официально от лица исполняющего обязанности губернатора юбиляра поздравил Владимир Компанейщиков. Он поблагодарил всех участников спектакля за то, что спектакль позволяет забыться и отвлечься хоть ненадолго от текущих проблем. Мне вспомнились при этом слова поэта Михаила Лермонтова: «Я б хотел забыться и заснуть», и чтобы «про любовь мне сладкий голос пел», и «надо мной чтоб, вечно зеленея, темный дуб склонялся». Увы, можно только посочувствовать руководителям области: в Музыкальном театре проблемы со «сладким голосом»; черные люди в таежных лесах вырубают всё, что только видят – дубы или кедры, берёзы или сосны, а протестующим супругам-патриотам Жуковым из Тарского уезда неоднократно пускают красного петуха. Жди напалма. Преступники как бы неуловимы. Идет игра в жмурки, когда один из участников с завязанными глазами ловит других, затем начинает ловить пойманный, а все приговаривают:

«Апанас, Апанас, лови кошек, а не нас» (считалка из Википедии).

По последним сообщениям СМИ, одна надежда на космос, оттуда хотят их разглядеть за работой: сколько длится их рабочий день, не нарушают ли технику безопасности… Большое видится на расстоянии, может быть, туда и прокурора области запустить, Анастаса Павловича?

Еще сложнее с устройством молодых на работу. Пенсионер Лев Гурыч Синичкин с огромным трудом устроил свою Лизоньку в театр на выгодных условиях – две тысячи рублей в год, квартира, дрова, свечи и два бенефиса: один на ярмарке и другой на месте. Теперь старость его обеспечена, дочь прокормит. В области же молодежь разбегается в поисках лучшей судьбы, и доля остающихся пенсионеров уже превысила число работающих. Кто обеспечит им достойную старость в брошенном городе? Трудно руководству области, выход только один: почаще ходить в театр, где можно забыться и вздохнуть. Вот и еще один француз, поэт Пьер-Жан Беранже вторит тому: «Господа! Если к правде святой // Мир дороги найти не умеет – // Честь безумцу, который навеет // Человечеству сон золотой!».

Приличный и без претензий получился спектакль, странно только то, что он не был обозначен бенефисом актера Алексеева. Бенефис – спектакль, сбор с которого полностью или частично поступает в пользу артиста, или спектакль в честь одного из его участников как выражение признания заслуг и мастерства артиста. Лев Гурыч добился права своей дочери на бенефис, самому же артисту Валерию Алексееву, создавшему этот образ, такого внимания не оказали. Пусть бы «и рубля ему не накопили строчки», дров и свечей тоже не надо, достаточно было бы славное и заслуженное слово «бенефис» прописать в афише и в рекламе как дополнительное признание его заслуг. Валерий Иванович идеально подходит для этого. В других театрах сегодня так делают, возрождая лучшие театральные традиции царской России.