Соображения о памятном знаке, задуманном на месте омского острога, в котором каторжанин Достоевский обрел внутреннюю свободу. Мы и дальше будем добиваться широкого общественного обсуждения дальнейшей судьбы острога и знака на нём. Надеюсь, этот материал будет способствовать такому обсуждению.

И снова о Достоевском. Кому надоело, советую не читать. На сей раз хочу поделиться соображениями о памятном знаке, задуманном на месте острога. В материале он ещё не выполнен, так что ещё есть шанс для его осмысления.

О его замысле я слышал ещё в прошлом году, эскиз увидел только сейчас на БК55. Чтобы все представляли, о чём речь, вкратце опишу его. Грубо говоря, это орёл, пробивающий лбом дверь. Место для него определено на пересечении улиц Красина и П. Некрасова, за Драмтеатром.

Знак уже заказан скульптору Капралову и одобрен на топонимической комиссии.

(Кто следит за темой, БК55 уже писал об этом).

Фото: dailygo.ru

Но у меня и наших соратников возникает много вопросов. Главный из них — насколько мировоззренчески уместен такой образ. Его апологеты говорят, что это символ стремления к свободе. При этом они ссылаются на произведение самого Достоевского, в котором он описывает эпизод, как каторжане вылечили и выкормили орла-подранка, а потом выпустили его на свободу.

Он не случайно включил этот эпизод. В нём заложен глубокий смысл. Авторы знака вульгарно трактуют его.

У Достоевского орёл не может улететь на свободу не потому, что его не выпускают, а потому, что он ранен. Чтобы обрести свободу и взлететь, ему нужно исцелиться. Достоевский говорит, что орла держат не внешние узы, а внутренняя неготовность к полёту. Когда он обрёл эту готовность, то его никто не удерживал, и он смог воспарить до высот, и каторжане завидовали не столько его свободе, сколько высоте полёта. В произведении Достоевского орёл не рвался на свободу, пока внутренне не был готов к полёту. И эту готовность дали ему люди. В письме к брату Достоевский пишет:

«Я погиб бы здесь, если бы не встретил людей».

Достоевский не пытался бежать с каторги. Это не были потерянные для него годы. Он использовал это время для изучения жизни людей, которую он до того, как выяснилось, плохо знал. Он был в плену либеральных заблуждений, которые были бесконечно далеки от жизни народа. Именно жизнь в остроге сформировала его как всемирно известного писателя, философа и мыслителя, оказала решающее влияние на его дальнейшее творчество, дала ему свободу.

Важно, что Достоевский не сломался в остроге как личность. Он смог духовно исцелиться и взлететь. Именно об этом говорит его аллегория с орлом.

Если уж отталкиваться от этого образа, то уместно изобразить орла со сломанным крылом, а не пробивающего дверь. Автор знака трактует свободу в либеральном понимании, как отсутствие любых внешних ограничений. Достоевский же говорит, что свобода — это внутреннее состояние человека.

Кроме мировоззренческой ошибочности образа возникают другие вопросы. На этот знак удивительно быстро нашлись средства, причём они в полном объёме заплачены автору авансом за ещё не созданное произведение, без конкурса и без обсуждения.

Обсуждение эскиза на топонимической комиссии напоминает мне историю из фильма «12 стульев» про «сеятеля облигаций». К компетенции этой комиссии относится целесообразность установки знака в принципе и место его установки, и не более того. Образное решение монументальных произведений раньше оценивала Монументальная комиссия, в которой были соответствующие специалисты.

Не знаю, существует ли она сейчас.

К тому же наконец-то вспомнили, что острог стоит на охране как достопримечательное место аж с 1980 года. Это одна из категорий Объектов культурного наследия. Значит установка памятного знака на нём должна проходить историко-культурную экспертизу.

Наконец, масштаб личности Достоевского не даёт нам права на ошибку. Поэтому помимо формального проведения конкурса должно быть широкое общественное обсуждение этого знака. У нас есть союз художников, союз архитекторов, союз краеведов, литературоведы и другие заинтересованные специалисты.

Ещё, памятный знак привязан к выявленным фундаментам острога. Возникает вопрос: почему на знак средства нашлись, а на консервацию фундаментов и благоустройство территории — нет?

Почему до сих пор не принята никакая концепция консервации и музеефикации выявленных фундаментов. У нас есть своя концепция музеефикации, предложенная архитектором Шалминым. Его макет выставлен в музейной части Воскресенского собора. Главная её идея — фрагментарная реконструкция выявленных построек в историческом виде. Но эту концепцию даже не хотят обсуждать. Есть концепция консервации архитектора Фрейдина, которая, на наш взгляд, не раскрывает смысл этого места.

Установка знака, таким образом, подменяет собой смысл подлинного объекта, который при удачной музеефикации сможет наиболее точно передать атмосферу острога, показать, в каких условиях формировалось мировоззрение Достоевского.

К тому же, зная гротескную манеру автора, этот знак может стать просто анекдотичным. Уверен, что его появление породит множество, как их сейчас называют, мемов.

Для затравки я могу предположить некоторые:

— Ой, пустите скорей в туалет.
— Извините, я не знал, что это женская баня.
— Шухер, менты, валим отсюда.
— Не надо в щи, я не петух.
— Чёрт, понаставили тут дверей.
— Отпустите, я отдам колбасу.
— Я не баран, да и ворота не новые.
— Опять ключи забыл.
— Вроде и выпил не много.

Мы и дальше будем добиваться широкого общественного обсуждения дальнейшей судьбы острога и знака на нём. Надеюсь, этот материал будет способствовать такому обсуждению.