Спектакль «Весы» Магнитогорского драматического театра имени Пушкина на сцене омского Пятого театра. Постановка Максима Кальсина — ныне главного режиссера Пятого театра. Автор пьесы Евгений Гришковец.

Сюжет спектакля прост и понятен. В приемной родильного отделения трое мужчин ожидают рождение своих детей. У одного из них будет первый ребенок и потому он нелеп от радости, чудаковат от приближающегося чуда. Звать его Артем (артист Анатолий Баженов), он юрист по роду занятий, следователь, но в данном случае это не имеет никакого значения. Он собрался присутствовать при родах, называемых в таком случае «партнерскими» и, как это водится, будет терять сознание от «космического» видения.

Теща Галина Борисовна (Нина Филонова) настойчиво предостерегает его от подобного эксперимента. Пятнадцать минут длится их диалог, но всё бесполезно. Артем упорно ссылается на то, что вопрос неоднократно обсуждался с ее дочерью, его женой, и решение принято бесповоротно.

Сцена из спектакля: артист Анатолий Баженов роли Артема после партнерских родов.

Другой, лихой, вспыльчивый и быстро отходящий парень из работяг Алексей (Евгений Браженков) ждет уже третьего ребенка. У него две первых девочки и он помешан на том, что теперь должен быть мальчик и только мальчик, наследник и помощник. Он даже не захотел раньше узнать пол ребенка — и так понятно — мальчик, сомненья проч. Третью девочку он не переживет, жизнь его на этом оборвётся, и артист своей игрой убеждает зрителей в подобном исходе.

Алексей напряжен, как гитарная струна трагического романса, а вместе с ним и зрители.

Третьим ожидающим является интеллигентный, за пятьдесят лет мужчина, представившийся Игорем Ивановичем (Николай Савельев), преподавателем какого-то вуза. Он первым появляется на сцене, но долго не произносит ни слова, всем своим видом показывая неприятие поведения двух невоспитанных парней, об одном из которых, Алексее, уже сказано, а о втором пойдет речь ниже. Над Игорем Ивановичем друзья подтрунивают между собой, что вот, мол, каков он чадородный, будучи на гране репродуктивного возраста. Лишь в конце он рассказывает, что рожает его любимая девятнадцатилетняя дочь, в браке не состоявшая, и потому имевшая ряд проблем. И нет среди ожидающих в роддоме мужчин какого-никакого отца его внука. Потому он задумчив и вначале не разговорчив.

Осталось сказать еще об одном персонаже — Эдуарде (Игорь Панов). У него никто не рожает, он сопровождает своего друга Алексея, оказывая ему моральную поддержку. Он, пожалуй, самый интересный из всех, информационно наполненный, неравнодушный и общительный. Ему до всего и до всех есть дело. Он долго пытается разговорить профессора, расположить его к себе и, наконец, ему это удается. Не все сходу понимают его, но он смущается ненадолго, не обижается, такой у него характер. При его не очень высоком социальном статусе он ведет себя даже корректно, но конфликта с Игорем, обратим внимание, Ивановичем ему избежать не удается.

Обсуждаются поочередно несколько обычных жизненных тем, которые можно услышать в любой семье. Разговоры начались с обсуждения имени первого родившегося сына Артема, который доверительно сообщил, что они в семье подобрали два имени: Давид и Серафим, ожидая одобрение за столь редкие и немодные имена. Однако Эдуард насторожился и спросил в упор Артема, как его фамилия и, узнав, что Семенов, удивился: «Ты, Артем, еврей или армянин? Твоего сына будут считать евреем или армянином».

Артем не успел ответить, как вмешался профессор Игорь:

«Что за дикость! Многие евреи носят имя Илии, и это не значит, что Илья Муромец еврей, а имя Алексей, которое вы считаете русским, на самом деле греческого происхождения».

Эдуард в интонацию Игоря почувствовал недружеские нотки и закрыл тему, заявив, что ему, в конце концов, все равно, у кого какое имя, но «не надо путаницы», пусть евреи носят еврейские имена, армяне — армянские, татары — татарские и т. д. 

Он разъяснил также несколько раз повторяемую фразу «не надо путаницы» на житейском примере. Суть примера в том, что, начитавшись повести Гайдара «Тимур и его команда», его русский сосед назвал своего сына Тимуром и испортил ему жизнь, т. к. татары признавали его за своего, ставя в неловкое положение. Недоволен Эдуард и своим английским именем: «Это мне папа удружил». Тем самым он смягчил тему разговора и к ней больше не возвращались, но каждый, похоже, остался при своем мнении: один против «путаницы», а другой не видит в «путанице» ничего особенного.

Разговор между персонажами, естественно, вращался вокруг детей. Поскольку дело происходило в сентябре–октябре, то все рождающиеся в эту ночь находились под одним и тем же знаком Зодиака — Весы. Инициативу опять взял в свои руки Эдуард. На этот раз он возражал своему другу Алексею. Тот сказал, что однажды ему составили гороскоп, и всё сбылось, но Эдуард, будучи доморощенным философом, снова возразил и снова на примере, который он считал достаточным, чтобы опровергнуть «эту хрень».

Пример заключался в том, что когда родился Эдуард, в том же роддоме через полчаса, т. е. под тем же знаком Зодиака, родился другой мальчик, его тоже назвали Эдуардом.

Их знак Зодиака, как и любой другой, обещал счастливое творческое будущее. Жили они потом в одном дворе, ходили в один детский садик и в школу, но каков результат? Наш Эдуард окончил политехнический институт в Челябинске, стал строителем и вот он здесь, свободный и эрудированный. Тот же спутник по жизни и однокашник убил троих граждан и теперь находится за решеткой. Насколько убедительны доказательства Эдуарда и других персонажей, решать зрителям, но, в любом случае, Гришковец предлагает к размышлению вопросы, обычные для нашего времени, и преподносит их образно, остроумно, спокойно, без агрессии, давая зрителям возможность мысленно принять участие в их обсуждении.

Спектакль получился простеньким и психологически насыщенным.

Не будучи сторонником гороскопов, я, тем не менее, заглянул на страницу Зодиака Весы (родившиеся с 23 сентября по 23 октября) и скажу, что Гришковец тщательно работал над своей пьесой «Весы». О них можно прочитать, что родившиеся под этим знаком мужчины обожают детей, не терпят скандалов, всегда идут навстречу своим женам, стараются обеспечить потребности семьи.

Не берусь сказать про всех Весов, но персонажи пьесы «Весы» подобраны Гришковцем так, что они строго соответствуют названному знаку Зодиака.

Скажу большее, спектакль не ограничивается повествованием зависимости персонажей от знака Весы, но расширяет смысл слова «весы» и распространяет его на всё содержание уже в другом смысле, в качестве обычных рычажных весов для измерения массы тела. Молодежь, вероятно, никогда не видела традиционных классических весов, а всё электронные, и потому привожу здесь фото весов. В спектакле всё уравновешено, как на весах: страсти, мысли, чувства. Одно сменяется другим, ни к чему не призывая, никого не обижая, навевая спокойное и доброе настроение зрителям.

На этой ноте можно было бы и закончить анализ спектакля, но вот меня останавливают замеченные в программке слова автора пьесы Евгения Гришковца, которые наводят на новые размышлении. Он пишет:

«У меня хорошее настроение. Я закончил пьесу! Она называется «Весы». Меня даже радует, что название «Весы» чем-то напоминает название великого романа Федора Михайловича «Бесы». Но моя пьеса полный антипод этого романа. Я очень доволен, как она получилась».

Нет спору, пьеса интересна, но еще и новую подсказку делает автор пьесы Евгений Гришковец. В самом ли деле нет общих мотивов в пьесе «Весы» и романе «Бесы»? Есть! Общий мотив между ними — бесы, которые чувствуют себя здесь тоже вольготно. Чтобы не отвлекаться далеко от содержания пьесы, назову лишь одно бесовское племя, которое крутится на сцене большую часть сценического времени. Это бесы пьянства.

Своим выходом на сцену они обязаны опять же бывалому персонажу с английским именем Эдуард. Он достает из кармана бутылку коньячного цвета алкоголя в первый же подходящий момент, когда друг Алексей сообщает, что выбрал имя Алексей для еще не родившегося сына, хотя неизвестно, будет ли это мальчик. Поскольку заранее выпивать нельзя, не позволяет традиция, выпили просто «за имя Алексей». Начало положено. Не ждать же, когда начнутся рождаться дети, выпили и «за Весы», потом «за то, чтобы сегодня у всех было хорошо», а дальше пошли рождаться дети, и только успевали наливать, точнее, причащаться из горлышка.

Два друга предложили для приличия выпить Игорю Ивановичу, но тот вначале недоброжелательно отказался, а на второе приглашение выпить «по чуть-чуть», заметил, что «по чуть-чуть» тем более не стоит, и достал из своего портфеля такую же бутылку, сказав, что ее принесли студенты заочники. Теперь уже на сцене трое выпивающих, ну, а уговорить выпить Артема, очумевшего после партнерских родов, тем более не составило труда. Итак, вся мужская компания сплочена в едином желании встречать появление своих детей алкоголем, будь они хоть трижды девочками.

Выпивка осуществляется, как это водится, мило, непринужденно, с остроумными тостами, но не является ли это пьянством и пропагандой пьянства? На четверых персонажей приходится две бутылки крепкого алкоголя, т. е. по полбутылки на человека, без единого намека на закуску. Так можно и потерять дорóгой новорожденных. Уверен, возвратившиеся домой молодые зрители спектакля «Весы» будут «обмывать» в дальнейшем своих детей таким же образом, как в очаге культуры — театре, считая, что так и надо, как лепестки роз на свадьбах.

Однако о серьезности этого вопроса достаточно сказать, что от пьянства и его последствий в России после Отечественной войны погибло больше людей, чем во время войны. В их числе мужчины, женщины, старики, старушки в брюках, дети, граждане всех профессий и политических убеждений.

Ну, а причем тут бесы? Наиболее убедительный ответ на этот вопрос найдем у православных святых, вроде апостола Павла, святителя Василия Великого, епископа Феофана Затворника и многих других. Цитирую:

«Пьянство — это добровольно накликаемый бес, через сластолюбие вторгающийся в душу», «Пьяный бывает хуже бесноватого», «Пьянство — произвольное беснование, которое хуже умопомешательства». «Кто проводит время в пьянстве, тот подпал жестокой власти диавола» и т. д.

Сразу оговорюсь, пьянство происходит не от вина, а от порочной воли человека. И вино создано Богом. Вино полезно человеку, если будешь употреблять его умеренно. Первое чудо, которое совершил Христос, было превращение воды в вино на свадьбе. Ситуация, в которой выпивают наши герои, самая подходящая для того, чтобы осознать, что дети больше подражают жизни родителей, чем слушают их слова. Итак, пьяный язычник папа, приносящий домой новорожденного младенца, скверный пример для уже подросших детей и самого младенца, под каким бы знаком Зодиака он не родился.

Автор пьесы Евгений Гришковец и режиссер спектакля Максим Кальсин настолько внимательно отнеслись к своим персонажам, что мне захотелось узнать, а не являются ли они сами Весами? Нет, они родились под другими знаками Зодиака. Любопытно только, что Максим Кальсин назначен главным режиссером Пятого театра 23 сентября 2020 г., и можно считать, что, как главреж в Омске, он и сам родился под знаком Весы.

Спектакль не хуже многих других, за исключением демонстрации пьянства, и я не удивлюсь, если Максим Кальсин после Магнитогорска поставит «Весы» и в Омске.

Написав это, я заглянул в интернете на страницу Магнитогорского театра и с интересом прочитал в одном интервью М. Кальсина следующее:

«Я помню момент, когда родился мой первый ребенок. Я был уже достаточно зрелым человеком, но вел себя просто как подросток! Я бродил по Екатеринбургу ночью, встречал каких-то людей… Я, по-моему, скупил весь магазин алкоголя и напоил весь район! Это была абсолютная эйфория. Этого никогда не забыть, — поделился Максим Георгиевич».

Хорошо, что я наткнулся на это интервью. Из него следует, что в спектакле режиссер не ставил задачу специально пропагандировать пьянство, и я снимаю свое подозрение в этом, оно произошло случайно, органически. К тому же алкогольная тема заложена в самой пьесе Евгения Гришковца.

Не чужд и я был в то советское время отмечать некоторые праздники алкоголем, но вот я вспоминаю сейчас рождение собственного сына.

18 сентября, мне 28 лет, шел мелкий дождь, я бродил по Омску, был теплый день, счастливей которого у меня не было в жизни. Мои переживания полностью совпадают с рассказом Максима Кальсина, но существенное отличие только в том, что в тот день я не вспомнил про алкоголь.