– Денис, чем занимались раньше?
– Я закончил юрфак, сейчас пишу диссертацию. Еще в 17 лет, на первом курсе, начинал работать юристом в одной из частных фирм, потом было свое дело. В бизнесе почти никогда никому не принадлежал...
– Обычно бизнес начинают с сокурсниками.
– Нет, я работаю с друзьями намного старше меня. Вместе мы и решили организовать эти «нефтяные» фирмы.
– Кому пришло в голову искать нефть?
– Тема пришла не знаю как – спонтанно. Посмотрели на другие регионы, где бизнес этим активно занимается. У нас в Омске бизнес эту тему развивает слабо, потому что, во-первых, это большие затраты, во-вторых, нужно найти научных консультантов, которые будут работать на вас. Проще, наверное, поставить в Омске ресторан...
– Разве не имея соответствующего опыта, можно войти в нефтяной бизнес?
– Когда еще лицензий не было и мы только начинали работать с научными институтами, никто не верил в нашу идею. Теперь желающих присоединиться к нам немало. Но у нас в этом уже надобности нет. Человека, который выступил гарантом инвестиций, мы нашли.
– Учитывая, что лицензии ушли без аукциона, поднимать их стоимость не пришлось...
– Аукциона не было, потому что никто, кроме нас, желания не изъявил. Решили это дело раздробить и оформили лицензии на несколько фирм. Так получилось удобнее, потому что одни лицензии нам выдали в июне, другие– в августе. Соответственно в разное время пришлось заключать и договора на проведение подготовительных работ. Например, сейчас там занимаются геохимией (берут пробы снега). До лета мы проведем эти работы на всех участках. Потом по графику– следующий этап. Надо провести изыскания и определить перспективные места для бурения.
– А почему крупные компании этими участками не заинтересовались? Ведь на северо-востоке, помимо «Газпром нефти» и ТНК, и «Сургутнефтегаз» работают.
– Таким компаниям проще купить готовое месторождение, куда только бензовоз подгоняй и все. Одна готовая скважина может стоить 600-800 млн. рублей. ТНК может себе такое позволить.
– Но они также не брезгуют разведкой.
– Посмотрите по карте, они работают на северо-востоке Омской области. На сопредельных территориях соседних областей они уже вовсю нефть качают, инфраструктуру оттуда они могут использовать и в нашей области.
– Насколько известно, сейчас у геологов превалирует точка зрения, что на ваших участках нефти мало и заниматься ее поиском– себе дороже.
– Да, разработку не надо путать с промышленной добычей, там кран отвернул, и нефть пошла. У нас может ничего и не окупиться: в геологоразведке закладывается 30% риска. Но вообще-то, сколько геологов, столько и мнений. Канторович говорит одно, наш консультант Жданович – другое. Те цифры, что сейчас пишут, – это данные геологоразведок 50-х годов. Помните, как было с Крапивинским? Сначала были одни цифры, начали разрабатывать, запасы увеличились.
– Вы, наверное, думаете: участков девять где-нибудь да найдем.
– Я все-таки думаю, что хоть сколько-то нефти там должно быть. Наши участки друг к другу прилегают – это одно большое поле. А на близлежащих районах Тюменской области, в тех же болотах, которые заходят на наши участки, нефть добывают. Значит, и у нас должна быть.
– И сколько миллионов тонн там может быть при самом оптимистическом развитии событий?
– Не хочу говорить. Боюсь сглазить.
– Чьи деньги вложили?
– Собственные средства и привлеченные. Инвестор пока не хочет, чтобы его называли.
– Неужели вы заработали столько денег, что их хватило на участие в нефтяном проекте?
– У меня был серьезный бизнес после студенчества, но об этом я бы не хотел пока говорить. Заработанные там средства и вложил в проект.
– Что за фирма «Финанс-проект», о которой говорится в инвестиционном соглашении?
– «Финанс-проект» – наш единственный московский компаньон – учредитель одной из этих трех фирм. Он финансирует работу только этой фирмы. Это достаточно крупная московская компания, с Омском никак не связанная. Просто владелец фирмы – наш хороший знакомый, который лично не наведывается в Сибирь, а доверяет управление его капиталами нам.
– Сколько уже вложено в проект?
– На сегодня больше сотни миллионов рублей. Средства могут отбиться лишь через 3-5 лет. Прибыль будет, лишь если найдем нефть.
– Сейчас Прирахтовское месторождение осталось без хозяина. Не желаете 10 участок?
– Прирахт находится в центре одного из наших участков. У них на 8,5 кв.км лицензия, а мы вокруг. Но нам бы свое освоить...
– Сложности какие-то есть?
–Не знаю даже... Поддержка областной власти есть, все пока идет по графику.
– Просчитывали логистику? Если нефть забьет, куда вести трубу?
– Так далеко не загадываем. Да и для промышленной добычи нужна будет другая лицензия.
– Вам 24. Примерно в этом же возрасте нефтью занялся Роман Абрамович. В нефтяной бизнес идут в молодом возрасте?
– Молодые – потому что это нервный, экстремальный вид бизнеса. Вырабатывается много адреналина.
– Роман Аркадьевич – пример по жизни?
– Примером для меня всегда были мои родители. Они меня учили никогда ни на кого не смотреть. А нефтяным магнатом меня можно будет назвать тогда, когда пойдет нефть.
– Если фонтан забьет, не опасаетесь, что вас могут заставить поделиться более серьезные игроки рынка?
– В стране строят правовое государство, наши лицензии рассчитаны на пять лет. Отнять лицензию могут в том случае, если не будем выполнять условия договора, как на «Сахалине-2». А мы помимо указанных обязательств дополнительно выполняем еще некоторые виды работ. Более того, хотим выполнить план как можно раньше, не затягивая до последнего.