Из Омска в Новосибирск самолетом

- Яков, расскажите о происхождении вашей фамилии.
- Это очень смешная история. Когда-то был в Литве небольшой еврейский хуторок, в котором жили люди по фамилии Лондонас. Но в 1914 году, во время Первой мировой, когда всех евреев ссылали в Сибирь, мой прадед не стал исключением. Его сослали в Иркутск, и там уже отрезали окончание «ас». Да и других жителей того хуторка постигла та же участь. И все Лондоны, которых я встречал в Израиле, США или Англии, - потомки выходцев из той литовской деревушки. В частности, наш театральный режиссер Теодор Лондон или голливудские режиссеры Тэрри и Дэвид Лондоны (самый популярный их фильм – «Горячая жевательная резинка»). А вот как все эти Лондонасы очутились в Литве – сказать не могу, не знаю.
- Чем вы сейчас занимаетесь?
- На данный момент я почти ничем не занимаюсь – есть некоторые проекты в телевизионном бизнесе, несколько бизнесов в других сегментах. Но больше меня сейчас волнует воспитание сына. У меня сейчас, можно сказать, творческий отпуск.
- В прессе писали, что вы занимаетесь проектом бизнес-авиации. Кроме того, что вы купили личный самолет, делали ли еще какие-то шаги в этом направлении?
- Я не занимался еще бизнес-авиацией, я просто присматриваюсь к рынку региональной авиации, потому что считаю его перспективным. У меня были разговоры с тремя-четырьмя компаниями. В СССР было большое количество авиаперевозок, в том числе региональных. Я сам, будучи маленьким мальчиком, много летал вместе с дедушкой из Новосибирска в Томск или в Омск. Очень удобный рейс: 40 минут - и ты на месте. А уже в наши дни, когда мне нужно было встретиться с вашим губернатором Полежаевым, я вынужден был арендовать совершенно дебильный «АН-24», причем почему-то томской авиакомпании, и лететь на нем. Потому что самолеты не летают, поездом ехать долго, а выяснилось, что и бизнес-авиации нет. Что такое «АН-24» – чтобы вы поняли: был 40-градусный мороз, и когда мы туда вошли, нас встретила 35-летняя стюардесса. В салоне пар изо рта идет – очень холодно. А она сняла с себя шубу и стоит в блузке – им так по форме положено. Я на нее посмотрел, мне холодно стало. Вот такая бизнес-авиация. Вся система малой авиации после распада СССР была развалена, не надо много ума, чтобы понять, что она в скором времени восстановится. Потому что интеграция регионов происходит быстрыми темпами, и приходится часто и много ездить. На поезде много не поездишь, автобусом неудобно, а на авто – если скажем до Томска или Барнаула ехать 300-350 км, то в Омск уже как-то далековато. Я как человек, который занимался регионами, на себе это все испытал. Более того, авиация тоже не стоит на месте: сейчас появились на рынке маленькие и более экономичные самолеты – например, «Эскалайт», который вообще как такси – в нем пять мест и стоимость всего $1 млн. На такие расстояния он летает без проблем, причем со скоростью реактивного самолета. В последнее время мне звонили три авиакомпании, включая Томсон или Филипс, – не помню, у них кто-то приезжает сюда, и чтобы не гнать самолет в Новосибирск, они хотели у меня его арендовать. Бизнес растет на глазах. При этом сейчас достаточно дешевые аэропорты. А создающаяся игровая зона в скором времени потребует новых рейсов и мощностей.
- И все-таки какие конкретно у вас планы по развитию этого направления бизнеса?
- Вполне возможно, что это будет создание собственной авиакомпании. У нас достаточно сложное законодательство, которое не позволяет с легкостью это реализовать. Поэтому задача не из простых. Но всех карт я сейчас открывать, конечно, не буду.
- Сколько занимает согласование различных документов по полету такого самолета, как ваш?
- Смотря под чьим флагом вы летаете. Если под зарубежным, то это очень дорого. Кроме того, сейчас ужесточили многие моменты, например получение виз для персонала. У меня, к примеру, американский экипаж. И для того чтобы они сюда прилетели, мне пришлось делать визы для них. Однако эти визы ограничивают время пребывания их в России, а для того чтобы продлить их, нужно вылетать из страны, так как у нас это сделать не разрешает законодательство. Во-вторых, наши аэропорты имеют право обслуживать только те самолеты, которые имеют соответствующие сертификаты, и перед тем, как этот самолет сюда прилетел, мне пришлось ждать три недели, чтобы получить сертификат на обслуживание. В-третьих, если у вас иностранное судно, вы сталкиваетесь со всеми проблемами таможни и границы, поэтому получается все очень громоздко и долго. Буквально месяц назад указом президента отменена растаможка на небольшие самолеты – джеты. Дело в том, что из-за того, что дорогая растаможка, все владельцы самолетов, которые летают под иностранными флагами, базовыми аэропортами делают нероссийские. Поскольку из Праги, Хельсинки или Таллина до Москвы лететь всего 40 минут. Поэтому все доходы от стоянки и обслуживания российских частных самолетов получают другие государства. А наши аэропорты находятся в сложном финансовом состоянии. Видимо, для этого и вышел этот указ. Таким образом, все эти частные самолеты будут сейчас переоформляться на российские авиакомпании. У меня, чтобы открыть авиакомпанию на Западе, ушло всего несколько часов. К тому же там существуют офшорные зоны, где авиакомпании не платят налог на собственность. А у нас открыть такую компанию очень сложно.
- Вы сдаете свой самолет в аренду?
- Нет, это мой личный. К примеру, если у вас есть пятисотый Мерседес и вы ездите на нем не так много времени, то это не значит, что он должен во время простоя ездить как такси и отрабатывать бензин и запчасти. Так и здесь.

«Гусинский по бизнесу оказался кидалой...»

- На какой стадии сейчас идет развитие цифрового телевидения, которое вы планируете развивать?
- В правительстве еще только разрабатывается технология, по которой оно будет реализовываться. Цифровое ТВ дает принципиально новые возможности. Рассмотрим пример: в Омске примерно миллион жителей, значит, где-то 200-250 тыс. телезрителей. А РЖД за прошлый год перевезли 1,3 млрд. пассажиров! Даже если из них всего 10% ехали в поездах дальнего следования, то цифровое ТВ уже актуально. И это мы еще не считаем, сколько людей ездит в автобусах, плавает на теплоходах и сколько летает на самолетах. Так что с точки зрения бизнеса, это очень интересная тема. Скажем, когда вы летаете в Европе, США или Японии, вы можете на борту самолета или в автобусе смотреть телевизор. Более того, есть известный случай, когда в Лос-Анджелесе у компании «Джет Блу» произошла авария Боинга-757, пассажиры смотрели в реальном времени по ТВ, как проходит операция по их спасению. (Там в кресле вмонтирован телевизор с 24 телеканалами). У нас понаставили сейчас видеосистемы в транспорте, но мир уже изменился – люди привыкли смотреть интерактивное ТВ. Люди живут по ритмам сериалов и любимых передач. Или, скажем, идет чемпионат мира по хоккею, и вместо того, чтобы лететь по делам, они будут смотреть матчи по ТВ. А когда человек может смотреть это в самолете, то все упрощается. Так что когда ужесточится конкуренция между транспортниками в России, они начнут создавать свои телесистемы. Этим я и занимаюсь. Не говоря уже по мелочам о кабельном телевидении.
- Остались ли у вас активы в каких-то электронных СМИ?
- Конечно, у меня есть активы в новосибирских телекомпаниях.
- Это 3-й канал?
- Не только. Я бы не хотел их называть до определенного момента. Просто сейчас я занимаюсь реорганизацией этих активов и получением контроля над ними. Как только это произойдет, я смогу открыть карты.
- Вы говорили как-то, что себе дороже делать местное телевидение, и тем не менее вновь намерены контролировать новосибирские телеканалы – почему?
- Я это делаю для души. В самом начале мы приходили в телевидение больше как творческие работники. Длительное время региональное ТВ было некоей формой самореализации. И только потом оно стало рентабельным бизнесом. И сегодня ТВ в Новосибирске или Омске дает доходы, соизмеримые с доходами маленького магазина или киоска. Поэтому с точки зрения бизнеса меня оно не интересует, тем более, что я уже все, что мог, с него получил. А как игрушка для души – почему бы и нет? Творческие амбиции ведь остаются, и финансовое состояние сейчас позволяет сделать себе независимую телекомпанию.
- Когда-то вы были владельцем юрлица телеканала «2 х 2»…
- У вас неправильная информация, я никогда не был ни владельцем, ни совладельцем телеканала «2 х 2».
- Когда-то совладельцем вашего бизнеса был Гусинский…
- В какой-то момент мы продали ему определенный пакет акций телекомпании НТН.
-Каковы ваши выводы от совместной работы с ним и насколько изменились ваши отношения после этой работы?
- Мое отношение к нему изменилось до того, как его сняли со всех постов. Володя безусловно талантливый человек. И то НТВ, которое он создал… Он и сделал самое дорогое телевидение. То, что сейчас все начали выходить на IPO, и было его бизнесом еще тогда: он вкладывал деньги в компании, надувал их и продавал, за счет этого и делал большие деньги. Но по бизнесу он оказался кидалой. Он не выполнил свои обязательства, поэтому мы с ним расстались.
- В то же время ваши партнеры по НТН продали часть своего пакета подконтрольному Березовскому ТВ6…
- Да, мы к тому времени разошлись с нашими партнерами как муж и жена, благо, у нас было два канала, и стали делать независимое друг от друга ТВ. Но – в рамках одной телекомпании. Так что у нас обоих осталось право делать со своей частью «квартиры» все, что угодно. Мы продали часть своего пакета, они – часть своего. Но, насколько мне известно, у них тоже ничего хорошего из этого не вышло. Это был тот самый момент, когда олигархи скупали региональные телекомпании.
- Но в конце концов, в общей компании НТН у вас в руках оказалось более 80%...
- Да, если точно - 87%.
- Насколько я знаю, сейчас идут суды с вашими бывшими партнерами за долю в НТН, в каком они состоянии?
- Да, суды идут. И чисто юридически мы должны выиграть. Но так как мы живем в не совсем правовом государстве, то все зависит от политического расклада. Когда какие-то структуры власти применяют свое влияние, судить об итоге непросто.
- Ваши бывшие партнеры - команда Комарова - говорят, что если бы вы объединились тогда, а не играли бы друг против друга, то смежный 3-й канал, который разрабатывался НТН, забрали бы вы вместе, а не государство…
- На тот момент рынок Новосибирска был таков: у меня было 2 канала, 1 - у Комарова, плюс еще были 10-й канал и ГТРК. И вдруг на рынке может появиться еще один канал. Кому он нужен? Никому, кроме Комарова, так как по существу ситуация не изменится. К тому же 3-й канал был экспериментом, да еще и незаконным, так как смежные каналы везде, кроме Омска, запрещены (у вас был такой талантливый человек Еловой, который разработал и запустил смежные каналы - Антенна-7 и NTSC). Так что, по сути, мы боролись не за то, чтобы забрать этот канал себе, а за то, чтобы этого канала вообще не было. Зачем нужен еще один урод? Во-вторых, канал этот изначально ущербен, так как он есть только в Анжерке и Барнауле, так что сделать из него полноценный коммерческий канал в Новосибирске нельзя - они будут мешать друг другу. Тем не менее, по политическим мотивам, еще другой губернатор Муха и федеральный центр договорились о совместном делании этого канала. И реально не мы боролись с Комаровым, а они боролись с Комаровым. Так что оставался вопрос только в том, у кого он останется под контролем - у области или у федерального центра. Поскольку Виталий Петрович, к сожалению, проиграл выборы, то Толоконский как более слабый губернатор просто-напросто отдал канал Москве. Таким образом, он достался ГТРК, председателем которого на тот момент был я. А у области – 25%. Вот и вся история. Даже если бы мы тогда объединились, то ничего бы не получилось, так как канал был тупиковым. Это была отчаянная попытка Комарова попытаться противопоставить доминирующему моему положению на рынке еще один канал. И он проиграл.
- Какова судьба канала NTSC?
- Я продал свою долю в нем компании «Газпром-медиа», который теперь и является полноправным владельцем.
- Как вы оцениваете результативность этого телеканала в Омске?
- В Омске были неэффективные партнеры, но доходы мы вырулили. Канал был прибыльным. К тому же доход сети нельзя ведь рассматривать как сумму доходов из городов. В чем преимущество региональной сети – она была двухуровневой. Если мы берем, скажем, какую-то передачу транслировать в сети, то затраты на нее делятся соответственно на все города, что, естественно, экономичнее. То же и с рекламой. К сожалению, не получилось из NTSC сделать до конца региональное ТВ – у собственников были разные взгляды на эту тему. А, как известно, прав тот, у кого больше денег.
- Какой у вас был пакет на тот момент?
- Изначально 100%. Мы же ее и создали. Это пример финансового менеджмента телевидения: вложили деньги, создали региональную сеть, надули ее и выгодно продали.

«Полежаев сделал раньше то, что сегодня сделал Кремль...»

- Насколько город Омск интересен вам как территория, на которой можно было бы вести бизнес?
- Я как раз сейчас рассматриваю несколько предложений по ведению бизнеса в Омске (кабельное ТВ). К тому же у нас есть удачный опыт ведения бизнеса в Омске, и не только телевизионного. Я считаю, что Омск – один из немногих удачных для этого городов. Потому что у вас эффективно работает власть. Ведь от власти требуется лишь две вещи: объявление правил игры и соблюдение их. Я бы выделил два самых эффективных в этом плане региональных лидера – Тулеева и Полежаева. Там понятны правила игры, понятно, к кому приходить, кому задавать вопросы, с кем договариваться. И самое главное, они оба выполняют взятые на себя обязательства. И поэтому ты как партнер больше всего на свете боишься подвести их. Что касается самого Полежаева, то я благодарен судьбе, что она свела меня с ним. Это интересный человек с непростой судьбой и историей. Поскольку мне как представителю «Сибирь-ТВ» и NTSC пришлось контактировать со всеми губернаторами СФО, то скажу, что проще всего работалось именно с ним. Так что Омск привлекателен для меня.
- В Омске Полежаев контролирует практически все телевидение. На ваш взгляд, как должно быть?
- Есть несколько моделей работы СМИ. К сожалению, то, что произошло в России – это самая неудачная модель. Отсюда и все проблемы. В Америке, допустим, государство не занимается телевидением. Там есть только частные телекомпании. Таким образом возникает плюрализм и свобода мнений – относительная, правда: иракская война показала, что это несвободные СМИ. В Европе большой опыт по созданию общественного ТВ, которое управляется общественными организациями. Более того, в США нет законов о СМИ, есть только 1-я поправка, и этого достаточно. В Европе тоже есть законодательная база, защищающая права граждан на получение информации. У нас же получилось все наоборот. И в этом частично виноваты сами журналисты. При Ельцине было как:: были якобы свободные СМИ, которые в какой-то момент стали использоваться как инструмент политического влияния. Во всем виноват Чубайс. В Европе и Америке телекомпании дорожат своей репутацией, и для того чтобы их смотрели, они зарабатывают на рекламе, а информацию передают правдивую. Если они начнут врать, то их перестанут смотреть зрители, и они перестанут зарабатывать деньги. У нас же были рынки ТВ-рекламы недоразвиты, и впервые в 95-м году на выборах Ельцина, появились не рыночные, а политические деньги. Из-за Чубайса, который заплатил Борису Березовскому и Владимиру Гусинскому за эти выборы сумасшедшие деньги, которые соизмерялись с годовыми бюджетами телекомпаний – сотни миллионов долларов. Помните еще эпизод в деле ЮКОСа, когда Ходорковский безвозмездно передал Гусинскому (НТВ) $30 млн.? И как только у них появились эти нерыночные деньги, они начали скупать каналы, а те стали стоить денег.Первое последствие этого – когда региональное ТВ развивалось, туда ведь приходили люди из-за творческой реализации, а не ради бизнеса. Причем Березовскому заплатили больше, чем Гусинскому, потому что у первого сеть была больше. И они начали «соревноваться». Это дало бурный толчок к появлению других сетей – Рен-ТВ, СТС, ТВ6 и так далее. А дальше, так как каналов стало много, а рынки так и не развились, то каналы обнищали. И как только поняли, что телеканалы могут в демократическом обществе использоваться как политический инструмент влияния на элиту и общество, то и финансово-промышленные структуры начали скупать каналы. Таким образом, к 2000 году в регионах осталось буквально несколько частных телеканалов. В Красноярске, к примеру, один канал принадлежал ЮКОСу, другой - ЛУКОЙЛу, третий - Газпрому, четвертый - Дерипаске и пятый - губернатору. Или, как в Омске в 95-м, на одном канале шли новости от губернатора, на другом - от Рощупкина. И свобода выбора оставалась - пусть новости были и необъективные, но посмотрев оба канала, человек мог составить собственное мнение. В других городах было еще хуже. Потому что фактически вопрос стоял только в одном – кому принадлежит финансово-промышленная группа, владеющая каналом – поддерживает она губернатора или нет и т.п. А поскольку это были непрочные интересы, то когда собственники телеканала ссорились с властями, возникал конфликт. Поэтому ни о какой независимости речь не шла. Единственным в этом плане уникальным городом до последнего времени был Новосибирск. Потому что здесь рынок радиорекламы больше, поэтому каналы могли дольше жить независимо. В Омске же был совершенно убитый рынок ТВ-рекламы - он и сейчас не намного вырос. И я никак не мог понять, когда приезжал в Омск, как телекомпании, которые зарабатывают 200 000 рублей в месяц, имеют здания, «бетакамы» и так далее. Телевидением занимались за счет бюджетных или небюджетных средств. Ничего страшного в этом нет. Жили они тогда лучше нас. Просто расплата за это такая - у вас все ТВ контролируется губернатором, а по всей стране - Кремлем. Полежаев сделал раньше то, что сегодня сделал Кремль.
- Какая сейчас ситуация в Новосибирске?
- До недавнего момента телеканалы окупались и поэтому жили независимо. У власти не болела голова о том, что нужно их финансировать. А сегодня мы остались практически без собственного телевидения: из метровых есть 10-й канал, 50% которого принадлежит СТС, и ГТРК, которая делает местные новости. Все остальные, в том числе и NTSC, работают как ретрансляторы. А позиция властей, насколько она мне известна, такова: чем меньше местного эфира, тем спокойнее. При этом они забывают, что СМИ являются тем самым коммуникатором между властью и населением. Хотя какой-то прогресс есть: облсовет и горсовет стали оплачивать эфир коммерческим каналам, чтобы рассказывать людям о своей работе. Но тем не менее, когда канал принадлежит губернатору, нужно как-то еще заниматься его проблемами - редакционными, позиционными и так далее. Так вот к чести вашего губернатора, он сам ими занимается лично! Я в первое время даже обалдел, когда мы делали «Сибирь-ТВ». Мы с ним согласовывали, кто будет собственным корреспондентом «Сибирь-ТВ» по Омску, и он этим лично занимался! Я не обязан был делать это, но из соображений хорошего тона пришлось. Это имеет свои плюсы и свои минусы. В Новосибирске, например, до сих пор нет своей передвижной телестанции, не считая убитого корпункта ГТРК, который пытались переделать под ПТСку. А в Омске на 12 канале современная ПТСка была куплена чуть ли не 10 лет назад! Благодаря этому жители Омска смотрят все матчи «Авангарда» в прямом эфире. А в Новосибирске их на метровом канале даже транслировать негде! Когда власть является собственником телеканала – это и хорошо, и плохо, но во многом зависит от того, какая власть: если власть, как у вас в Омске, вкладывает деньги в телевидение и его техническое вооружение, то для зрителей это хорошо; если же власть просто прибрала к рукам ресурсы, но никак их не развивает - плохо.
- В Омске практически весь рынок ТВ-рекламы монополизирован дочкой «Видео-Интернешнл», как с этим обстоят дела в Новосибирске?
- В Новосибирске это пройденный этап. Любой бизнес требует правил. Если государство не играет на этом рынке в качестве арбитра, то кто-то должен эти правила устанавливать. Поэтому самое выгодное на данном этапе - монополия. Она поднимает рынок. Мы точно также подняли рекламный рынок в Новосибирске. И «Видео-Интернешнл», будучи монополией здесь, установил правила, за счет которых каналы стали выгодными, а реклама дорогой. Сейчас это произойдет и в Омске. Пройдет этот этап, и так как монополия не самый эффективный вариант, он также отпадет. Вообще, что такое «Видео-Интернешнл»? Это комиссионный магазин. И если все каналы пошли в этот комиссионный магазин, значит, они предложили такие условия, при которых торговать рекламой самому или нести в другой магазин невыгодно. Так что честь и хвала «Видео-Интернешнл». Таков рынок.
- Во сколько вы оцениваете рекламный рынок Новосибирска?
- Сейчас $25-27 млн. в год. И это только телевидение. Сравните с вашим, и вы поймете, насколько вы отстали.
- Как вы оцениваете перспективы государственных региональных телекомпаний?
- Я их перспективы оцениваю печально, именно поэтому и ушел с поста председателя новосибирского ГТРК. Потому что их фактически превратили в региональные корпункты для собственного эфира. И поскольку при этом у них избыточные ресурсы, то они либо лежат под местными губернаторами, поэтому ни о какой политике федерального центра и речи не идет, либо находятся в непростой ситуации. Скажем, в Самаре только что сняли председателя ГТРК потому, что он вступил в «Единую Россию». ГТРК не выполняет своих функций. Изначально ведь предполагалось, что это независимая от губернатора федеральная структура от данной области. Как часть холдинга же они работают нормально…

"Мы были не готовы к тому, что в нас начнут стрелять..."

- Вы сказали, что покинули пост председателя из-за печальных перспектив ГТРК, но вы ведь ушли для участия в выборах…
- Естественно. Но я же мог и дальше оставаться председателем ГТРК - мне просто это стало неинтересно. Меня ведь направили туда как кризисного менеджера, когда ГТРК было убитым предприятием с большой задолженностью. Я согласился потому, что хотел доказать, что государственное ТВ может быть прибыльным. И я это доказал. Потом я три раза писал заявление, чтобы меня освободили от этой должности. И мне ставили новые задачи каждый раз. Сначала я сделал ГТРК прибыльной и лучшей региональной компанией (в 2000 году), затем полностью технически переоснастил ее, в третий раз мне поставили задачу создать «Сибирь-ТВ», я сделал и это. Но они ее закрыли, потому что у них поменялись интересы: инвестировал в проект олигарх Дерипаска - видимо, его просто заставили это сделать, так как когда закончились первые $10 млн., и я пришел просить у него следующую сумму, оказалось, что Дерипаска даже не знал об этом. Он забрал всю купленную технику канала и сгноил ее на московском складе... Так что я бы в любом случае ушел, вопрос только – куда.
- А собственно для чего вы пошли на выборы?
- Я как житель Новосибирска имею право участвовать в выборах мэра. И так как я считаю себя эффективным менеджером, а нынешнего мэра – нет, то я и предложил свою кандидатуру на пост мэра. К сожалению, за меня проголосовало всего 35%. Тем не менее, ситуация могла бы и сложиться и другим образом.
- Какие выводы вы извлекли из этой предвыборной кампании? Есть ли вероятность, что вы вновь проявите свои политические амбиции?
- Я не считаю должность мэра политической. Это местное самоуправление, даже не государственная власть. Поэтому опыт я определенный получил. Но я вряд ли буду повторять свою попытку – я ведь шел потому, что не видел достойного кандидата на данный пост, а теперь, думаю, таковые будут.
- Вас называют телеакадемиком, расскажите почему?
- Я член Академии Российского Телевидения. Это довольно темная история. Президент правления – Познер. Через несколько лет после ее создания правление решило расширить число членов Академии. Каждый академик предложил свои кандидатуры, и в конце концов выбрали еще 10-15 человек, в том числе меня.
- Какие привилегии дает это членство и какие функции на вас накладывает?
- Никаких привилегий это не дает. Только дополнительную работу, связанную с присуждением «Тэфи». Мы должны осматривать все номинированные работы и участвовать в комиссиях и голосованиях. Так что это, скорее, просто признание твоих заслуг, вот и все.
- После покушения на вас изменилось ли как-то ваше отношение к собственной безопасности – я вижу у вас очень крепкие охранники в офисе?
- Изменилось. Это как раз касается того фрагмента разговора, когда мы, молодые журналисты, пришли делать телевидение. Мы не были готовы тогда, и это естественно, к охране и так далее. А когда это стало бизнесом и за него стали стрелять… И Листьев к этому был не готов – он же просто ведущий телепередачи. А когда появляются огромные деньги, появляются и структуры безопасности бизнеса, и личной безопасности. Мы просто вовремя не сориентировались, насколько серьезным на тот момент стал наш бизнес. Естественно, сейчас я думаю о безопасности. Но эти ребята даже не столько охраняют, сколько помогают мне передвигаться, так как Россия не приспособлена к передвижению людей на коляске. А за границу я езжу без них. Так что они выполняют больше такелажную функцию.

"Себя я считаю эффективным менеджером, а нынешнего мэра - нет..."

- Какие бизнесы у вас были в Омске помимо ТВ?
- Был небольшой бизнес, связанный с наружной рекламой, но мы его давно продали москвичам.
- В каких других сферах бизнеса работаете вы и ваши деньги сейчас?
- От финансовых инвестиций до телевидения.
- В какие бизнесы вы инвестируете?
- Во все, что приносит деньги: от недвижимости до ценных бумаг.
- Вы пробовали работать на рынке кино?
- Да. В проекте «Тебе решать», который ваш Омск слямзил у нас и выдал за свой. Это было кино с двумя окончаниями, которые выбирал зритель. Когда омская компания по финансовым соображением отказалась - из-за технических сложностей отправки сигнала в Новосибирск, - то я как председатель ГТРК платил за Омск некоторое время, но потом сказал, что больше этого делать не буду. Мы исключили их из проекта. Омск вообще болезненно относится к лидерству Новосибирска. Ну а мы на этом не настаивали. И теперь могу открыть тайну: когда мы обсуждали концовку фильма, включался Барнаул, включался Томск и так далее, так вот ваш диктор, который сейчас председатель, ездил специально в Новосибирск, и омское вещание шло не из Омска, а из соседней с нами комнаты. А потом это все записывалось и в записи шло у вас. Мы помогали так им лицо сохранить. А потом они сами сделали подобный проект – «Судьба на заказ». Не очень понимаю, правда, как судьба может быть заказана… И сейчас у меня есть проекты по продюсированию нескольких сериалов, которые скоро выйдут на РТР.
- Как вы относитесь к рынку печатной прессы?
- У меня была попытка издавать журнал НТН. Но я считаю, что рынок прессы убит. И к тому же я не являюсь самым умным человеком в этой области. Когда я пришел на ТВ, я понимал, что в первые 10 лет больше 6 каналов не будет, пройдет еще 10 лет, их станет 20. Я понимал, как считается рынок, какая будет конкуренция и так далее. А поскольку рынок печатных изданий – достаточно сложный и по целевым аудиториям и так далее, то как бизнес мне это неинтересно. Как творчество, с моей точки зрения, телевидение намного интересней. По-моему, в городе нет столько талантливых журналистов, сколько газет и журналов выходит. Одни и те же люди пишут во все издания.