- Сталкивались ли вы с прецедентами, когда прослушивались разговоры адвоката и клиента, а потом их расшифровка давалась в СМИ?
- Чтобы прослушивались мои переговоры с клиентом, нет. Но я сейчас веду дело бывшего мэра Волгограда Евгения Ищенко (обвиняется в злоупотреблении должностными полномочиями, незаконном участии в предпринимательской деятельности и незаконном хранение боеприпасов - прим. "БК"), там целый том "прослушки" переговоров, которая проводилась действительно по решению суда. Но решение судьи Верховного суда, которое было принято, для всех оказалось секретом. Мы до сих пор не можем его увидеть, а материалы уже лежат в деле. Мы написали десяток ходатайств, чтобы нам показали это решение: действительно ли оно было, на "прослушку" кого именно и на какой период времени. Каждое решение суда на "прослушку" должно быть ограничено: на определенного человека и на определенный период времени.
- Насколько, по-вашему, в России защищена частная жизнь человека? Как человек, который подозревает, что его прослушивают, может отстоять свои права?
- Я считаю, что в России права человека защищены. Ведь существует Конституция, которая гарантирует неприкосновенность частной жизни, семейной тайны, защиту чести и доброго имени. Каждый имеет право на тайну переписки и телефонных переговоров. Кроме того, сбор, хранение, использование и распространение информации о его частной жизни осуществляется только с согласия лица. А обеспечиваются эти нормы Уголовным Кодексом, в котором тоже есть соответствующие статьи.
- Но ведь это идет вразрез с законом об оперативно-разыскной деятельности?
- Дело в том, что если есть решение суда, то тут другая норма вступает в силу - Конституция. Ограничения допускаются только на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо для защиты интересов государства, других лиц и так далее. В принципе, все предусмотрено. Вопрос не в том, что защищается, а в том, на основании чего. Есть федеральный закон об оперативно-разыскной деятельности, там установлен регламент на то, как получить разрешение на нарушение права свободы. Формально же нарушение происходит? Происходит.
- Ну а что касается конкретного случая, произошедшего в Омске, когда в СМИ были опубликованы переговоры адвоката. Не могли бы вы дать юридическую и этическую оценку этому факту?
- Дело в том, что адвокат обладает иммунитетом. Иммунитет адвокату нужен прежде всего для того, чтобы гарантированно обеспечить защиту своего клиента, потому как адвокат выполняет конституционно значимую функцию. Что касается оперативного сотрудника: если будет доказано, что он причастен к распространению "прослушки" переговоров в СМИ, то это, безусловно, является должностным преступлением. Дело в том, что санкцию суд дает не для того, чтобы распространить эту информацию, а для того, чтобы в определенном плане, в определенном аспекте получить эту информацию и использовать в рамках уголовного дела, например, или в рамках оперативных мероприятий. Но это не значит, что данные, полученные оперативным путем, можно выкладывать куда-то в открытый доступ или распространять в СМИ.
- Но, согласитесь, у нас в стране суды гласные. За исключением тех случаев, когда суд идет над несовершеннолетним или же процесс касается сексуального насилия, к примеру. И на судебное заседание, в принципе, свободно может прийти пресса. И в таком случае в зале суда представители СМИ рано или поздно могут стать свидетелями этих телефонных переговоров, если те будут приобщены к делу?
- Дело в том, что судья сам определяет, сделать ли ему ту или иную часть процесса закрытой или открытой, допустить прессу или нет, равно как и разрешить пользоваться фото-, видео-, аудиозаписывающей аппаратурой или нет. Вот и все. Поэтому там каждое конкретное лицо отвечает за свои действия и принимаемые им решения. А в данном случае оперативный работник берет на себя слишком большие полномочия.