-Сергей Сергеевич, вы часто ошибаетесь в людях?
- Тест на 250 вопросов, который я прошел, показал: у меня большие розовые очки. Многие годы, занимаясь бизнесом, я верил в то, что людей можно изменить. Плохих сделать хорошими. Однажды просто случайно мне попалась на глаза брошюра Рона Хаббарда "Антисоциальная личность". Как сейчас помню картинку оттуда: коллеги по работе, парень и девушка, встречаются, и парень говорит девушке: "Слышала, Петров женится на Ивановой!" А та передает новость дальше: "Представляете, Иванова залетела, и теперь Петрову приходится на ней жениться!" Вот эта девушка, сказавшая фразу про "залетела", - антисоциальная личность. Хаббард утверждает: эти люди неисправимы.
- А как их вычислить?
- Вычислять их сложно. Тут надо нюх иметь. А лучше всего создать такие условия, чтобы коллектив их сам распознавал и отторгал. Пример: внедряем вторую смену для операторов базы данных, чтобы молодые девчонки работали по 6 часов, а не по 10-12, как иногда им приходилось. Это трудно объяснить даже сейчас: мы столкнулись с сопротивлением этих самых девчонок. Не хотят вторую смену! Как сейчас помню, распахивается дверь, влетает один из моих замов: "Я ее вычислила, Сергей Сергеевич!"  - "Кого?" - спрашиваю. "Антисоциальную личность. Никогда не угадаете!" Не угадал: "мутила воду" маленькая, голубоглазая, светловолосая девочка, прямо божий одуванчик. Сидит она за компьютером и рассуждает про эту самую вторую смену.
- И что с ней сделали?
- К счастью, она была беременна. И мы ее отправили на легкий труд - в курьерскую службу конверты запечатывать.
- Сергей Сергеевич, выше вы сказали, что антисоциальных личностей отторгает коллектив. Но ее же не отторгнул?
- А некому было отторгать. Там все были жертвы. Жертвы антисоциальной личности. Нам только предстояло создать коллектив. Найти лидера, обозначить нормы поведения  - этику. Это когда в коллективе все понимают, что такое хорошо, а что такое плохо.
- А вот эта плохая история про Сальери.О ней в "ТРИЭСе" часто вспоминают...
- Когда-то я сформулировал один из пунктов этических норм. Собрал персонал (все мы тогда в одной комнате уместились) и говорю: "Сидит среди нас, господа, один засранец, который знает, как кнопку на компьютере нажимать, но никому не скажет. А ведь когда-то здесь, в "ТРИЭСе", его научили нажимать эту кнопку". Смысл моей речи сводился к тому, что нужно помнить о том, что мы сами были новичками.
Я помню всех своих учителей.
- Норма-то есть. А как она работает?
- Была у нас как-то девочка, прекрасный верстальщик. Я ее Моцартом называл! А потом узнаю: она другой новенькой на ухо нашептывала, что та зря в нашу фирму пришла, у нее не будет теперь ни выходных, ни проходных и что от нее обязательно муж сбежит. Пригласил ее к себе, спрашиваю: "Зачем ты так говорила?" - "Не знаю". - "Нет, дорогая, знаешь. Ты ведь хотела ее выжить. Не могла потерпеть рядом с собой яркого талантливого человека". Когда она уходила, я остановил ее у самой двери: "Помнишь, я тебя Моцартом называл? Нет, ты не Моцарт. Ты - Сальери!"
Ценность этой истории в том, что я узнал о ней от своих сотрудников, которые сами определили в этой ситуации и Моцарта, и Сальери.
- Бог с ними, с Сальери. Давайте поговорим о приятном - о Моцартах. Где их взять?
- Уже засыпаю, а тут внучка прибегает: "Дед, расскажи про рыжего!" Катя, говорю, ну как я могу в темноте рассказать? Это же показывать надо. Давай завтра. И вот я ей показываю. Был у нас один рыжий в ДСШ. Над ним все смеялись: ноги "не складывались", по мячу с трех раз не попадал, про "обводку" вообще молчу. А тренер, Тасен Букенбаевич, молодой выпускник алма-атинского института физкультуры и спорта, говорит: "Зря смеетесь. Из рыжего футболист получится. А вот из вас - нет. Вы, конечно же, ребята талантливые. Но сейчас тренировка закончится, и вас ветром сдует. А рыжий еще три часа будет отрабатывать удар по воротам с какой-то определенной точки.
Прошли годы. И все мы, болельщики нашего городка, не просто на футбольные матчи ходили - мы шли на рыжего посмотреть. Как сейчас помню: устанавливает рыжий мяч. Разбегается. На стадионе - мертвая тишина. И мяч как из пушки - в верхнюю перекладину. Это надо видеть! Тренер был прав: профессионалами очень часто становятся не те, кому бог талант дал, а те, кто умеют ставить цель и упорно идут к ней годами. Чудес не бывает. Этот урок Тасена Букенбаевича, одного из моих первых учителей, я усвоил на всю жизнь.
- Что бы вы еще посоветовали тем, кто как "рыжий", готов пахать сверхурочно, чтобы стать профи?
- После школы я сначала работал на заводе, потом пошел в армию. Хотя имел бронь. Тогда я рассуждал так: какой я журналист, если из школы - в институт, из института - в газету. Еще два года, уже после армии, плавал на портовом буксировщике "Окарем" на Каспии. В 23 встал вопрос "Куда идти учиться?" А какой вуз самый лучший? Московский университет? Значит, там я и буду учиться! Во время учебы я на одной из практик в небольшом казахском городке Актау познакомился с Игорем Родионовым. Больше я не встречал журналистов, о которых можно сказать: "газетчик до мозга костей". После МГУ я отпахал с Родионовым шесть лет. Это были лучшие годы. Мы делали ежедневную газету объемом как "Правда" с той лишь разницей, что у нас работало 19 человек, а в "Правде" - 500.
А потом встал вопрос "Что дальше?" Какая газета самая лучшая в СССР? Конечно же, "Известия". Там все классики работали - и живые, и мертвые. В том числе и мой кумир Анатолий Аграновский.
Чтобы попасть в "Известия", ничего особенного я не делал - просто отправил туда одну из своих статей. Через два месяца я был собкором этой газеты. И это не было случайностью - за спиной была школа Игоря Родионова. Таков мой личный опыт.
А в нем - совет новичкам: ищите не лучшую зарплату, а лучшую компанию. Сделайте все, чтобы туда попасть. Причем, на любую должность. И начинайте работать. Вас обязательно заметят, обязательно оценят. Потому что лучшими становятся именно те компании, в которых "рыжим" дается шанс. По-другому стать лучшим просто нельзя. Так я говорю всем: упаси вас бог начинать карьеру в фирме, которая очень скоро обанкротится, потому что там дураки работают! Неудачники никому не нужны.
- У вас за спиной в вашем рабочем кабинете висит картина, которую вы, говорят, купили специально для своих сотрудников. Всем новичкам, приходящим к вам в кабинет, вы задаете один и тот же вопрос: "Что хотел сказать художник?"
- Это, казалось бы, обычный деревенский пейзаж работы мастера Владимира Долгушина. Торчащая в небо лестница с запорошенными ступеньками, по которым вряд ли кто-то поднимался, поленница, сарайчик с низким черным входом  - чтобы войти, пригибаться надо. Вот человек встал, пошел в сарай, принес дров, подоил корову, убрал навоз, опять пошел в сарай... Такова жизнь, и не только в деревне. Что же должно произойти, чтобы мы подняли голову? Картина называется "Звезда".
- В ней зашифрован совет? В чем он?
- Этот вопрос не для меня. Он для моих сотрудников. Пусть сами думают.
- Сергей Сергеевич, в начале интервью вы сказали, что у вас розовые очки, поэтому, мол, вы часто ошибаетесь в людях. Как же вам - журналисту в розовых очках - удалось сделать бизнес?
- Очки у меня действительно розовые потому, что о людях я всегда думаю хорошо. Но к себе самому отношусь строго, даже жестоко. Я знаю наверняка все свои недостатки. А потому стараюсь окружать себя такими людьми, которые сумеют превратить эти недостатки в достоинства. Я называю их соратниками.