Главная сложность, с которой мы столкнулись при подготовке материала об экстремизме, - информационная блокада со стороны тех, кто проблемой должен заниматься в первую очередь - силовых структур. Мы разговаривали с настоящими и бывшими участниками экстремистских группировок, с теми, кто может объяснить, почему человек признает нечеловечес­кую идеологию, кто по долгу службы отстаивает интересы своих подзащитных, с религиозными и общественными деятелями... Все они признают существование проблемы... И только­ ­комментария официальных властей мы так и не смогли получить.

Одни бьют и стреляют, другие "переводят стрелки"

В конце марта Омск потрясло преступление с явно националистическим подтекстом: четверо молодых людей (двое из которых несовершеннолетние) избили до смерти омича-украинца. Суд приговорил одного к 17 годам колонии строгого режима, другого - к 15-ти, "малолеток" - к 8 годам воспитательной колонии. Обвинителями было доказано, что убийство было совершено на почве национальной неприязни. Еще раньше был убит молодой человек казахской национальности, убийце по кличке Лом дали 11 лет.
Все преступники входили в группировку скинхедов. При обыске в квартирах обвиняемых были найдены специальная литература, компакт-диски с записями скинхедовской музыки, листовки движения, другая атрибутика, тетради, в которых содержатся тексты с описанием националистической идеологии. Все это свидетельствует о том, что проблема гораздо глубже, нежели пресловутая детская жестокость от "ничегонеделания". Речь идет о состоявшемся образе жизни, который привлекает все больше молодых людей.
Эти случаи шокируют, однако еще больше ввергает в изумление факт: правоохранительные органы не признаются, что в регионе действуют ­организованные группы молодежи, "исповедующие" идеи фашизма. А идеи эти одновременно являются поводом и оправданием убийств.
Говорить об этой проблеме не принято - подконтрольные властям СМИ вряд ли расскажут о событиях, которые неблагоприятно отразятся на имидже региона. Даже если несколько самых громких преступлений и становятся достоянием общественности, то о них предпочитают говорить как о единичных случаях, упорно не желая признать, что проблема существует. За областью слишком прочно укрепился статус стабильного, может, даже несколько консервативного региона. И иногда размеренный уклад жизни не позволяет людям осознать всю серьезность положения.
По данным опроса, проведенного агентством "БК-рейтинг", 56% омичей, столкнувшись лично с проявлениями экстремизма, обратились бы в право­охранительные органы. Мы решили пойти по тому же пути.
Для надежности обратились в УФСБ по Омской области. Самое дельное, что смогли посоветовать нам специалисты, - это посетить один из "Круглых столов" на тему противодействия экстремизму, которые проводятся в ОмГУ, как оказалось, уже не первый год. Это мероприятие мы посетили, но попыток получить официальный комментарий не оставили и обратились в областную прокуратуру. На наш письменный запрос о количестве уголовных дел, так или иначе связанных с проявлениями экстремизма, нам посоветовали обратиться в информационный центр УВД по Омской области и в Омский областной суд. В свою очередь информационный центр УВД помочь нам ничем не смог, но оказался щедрым на советы: "Если вам нужно поговорить об экстремизме, то обратитесь в мэрию или правительство, существуют в конце ­концов молодежные организации. Мы в этом помочь не сможем". Однако напомнили, что в УВД по Омской области есть начальник, на чье имя мы с надеждой написали очередное письмо. Запрос был перенаправлен в Следственное управление. Там среагировали оперативно, сами связались с нами и... посоветовали обратиться в ФСБ и областную прокуратуру. Круг замкнулся. Прекратив попытки получить комментарии силовых структур, мы связались со специалистами, которые были готовы обсуждать эту проблему.

Верхушка коричневого айсберга

Правонарушений, которые бы попадали в разряд экстремистских, в Омской области по сравнению с другими регионами действительно немного. За период с 2004 по 2007 годы только расистских и неонацистских нападений (по данным информационно-аналитического центра "Сова") 9 эпизодов. Для сравнения: в соседнем Новосибирске - 37, в Свердловской области - 43. Тогда как в Москве, Санкт-Петербурге число пострадавших зашкаливает за 1000 человек.
Однако это только верхушка айсберга: о многих преступлениях, которые попадают под экстремистские статьи, общество может так никогда и не узнать. Тем более что в большинстве этих случаев мотив неприязни к другой нации или вероисповеданию не так очевиден. Так, в 2005-2006 годах местными правоохранительными органами проводилась проверка по факту распространения идеологии скинхедов через музыкальные композиции, созданные омской группой Order. После проведенной экспертизы творчество группы признали экстремистским, а ее произведения были ­включены в федеральный список и запрещены к распространению на территории РФ. В прошлом году омскими силовиками были выявлены факты распространения литературы, содержащей признаки состава преступления, предусмотренного частью 1-й ст. 282 УК РФ ("Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды").
В соседнем Новосибирске в начале года УФСБ ограничило доступ к четырем сайтам экстремистской и террористичес­кой направленностей, полностью заблокировали один из антироссийских зарубежных сайтов. Там же в феврале был оставлен в силе приговор в отношении националиста Михаила Кубарева, который убил выходца из Средней Азии.
В это же время была поставлена точка в деле бывшего главы Госкомпечати РФ Бориса Миронова. Еще в 2003 году г-н Миронов, баллотировавшийся на пост главы администрации Новосибирской области, подготовил и оплатил из избирательного фонда выпуск информационных бюллетеней, признанных антисемитскими. Его признали виновным, однако от наказания освободили в связи с истечением срока давности. Как видим, под понятие "экстремизм" попадают не только убийства, но и действия менее жестокие, но не менее опасные для общества. Из-за множества нюансов, в которых может проявляться экстремизм, до сих пор не существует цельного определения этого понятия. Казалось бы, исчерпывающую правовую базу дает Конституция РФ (статьи 6, 13-15, 17, 19, 29), Указ Президента РФ от 23.03.1995 №310 "О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями­ ­фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации" (в ред. от 03.11.2004) и Федеральный Закон от 25.07.2002 №114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" и УК РФ статьи 282, 282.1, 282.2.
Но правовое определение не учитывает и не может учитывать многих психологических факторов, необходимых для того, чтобы объяснить явление и бороться с ним еще на уровне профилактики, а не только наказания за уже свершенное преступление.
"Действительно, правовое понятие экстремизма существует, но в нем не учтены моральные аспекты, нравственное содержание жизни общества", - утверждает адвокат Хаким Садыков. В отличие от официальных документов, в обществе понятие "экстремизм" трактуется более широко. Как показал опрос, для каждого пятого омича экстремизм - синоним слова "насилие", агрессия к другим национальностям, для 16% - это уголовное преступление и все, что связано с террором, захватом заложников и боевыми действиями в Чечне. Остальные респонденты знают ответ на уровне интуиции - опасность, зло, что-то нехорошее и запрещенное. Четкого определения понятию "экстремизм" в целом дать никто так и не смог.

Все слова, слова... Да и те не для всех

Что провоцирует людей на совершение кровавого насилия? Молчаливое одобрение общества или распространенные в массовом сознании антисемитизм и ксенофобия? Попустительство властей в отношении экстремизма и националистических настроений или интернет, где можно найти все вплоть до подробной инструкции создания взрывчатки? На эти вопросы пытаются ответить участники уже упомянутых "Круглых столов", которые проводятся на базе юридичес­кого факультета ОмГУ и в администрации города. "Цель подобных обсуждений - подготовить общество к диалогу для вывода формулы, а в дальнейшем и решения для борьбы с экстремизмом", - рассказывает Максим Фокин, декан юридического факультета ОмГУ. Однако в дискуссиях участвуют только студенты, преподаватели, специалисты ­правоохранительных органов. Пока не существует механизма, который позволил бы привлечь к этим диалогам широкую общественность.
Казалось бы, власть проявила интерес к этой проблеме: в конце прошлого года, объявив открытый конкурс на проведение социологического исследования по теме "Экстремизм". Однако его результаты были опротестованы одним из участников и признаны недействительными. К слову, о конкурсе мы узнали только потому, что работаем в СМИ. А что говорить о людях, которые узнают о событиях из местных газет и новостных программ, в которых подобная информация  - редкость? Это предположение подтверждается итогами опроса: никто из омичей не смог назвать ни одного законодательного акта, ни одной акции, направленных на борьбу с экстремизмом в его различных проявлениях.
А между тем, в газетах иногда могут появляться короткие заметки о том, что в мэрии, например, в очередной раз обсудили проблемы экстремизма. Но поскольку ни о каких итогах, кроме как о декларации, призывающей "объединить усилия всех уровней власти" в борьбе с экстремистскими врагами, речь не идет, то вряд ли можно ожидать широкого общественного резонанса при таком положении дел.

"И за музыку тоже ответишь!"

Рост преступлений настолько очевиден, что российская прокуратура даже начала делать то, чего всячески избегала несколько лет назад, - квалифицировать преступления по статье о возбуждении национальной вражды и ненависти. До этого большинство дел шли как бытовые преступления. По словам г-на Садыкова, каждое из таких дел рассматривается по общему шаблону - национальный мотив очень трудно доказать, все зависит от желания следователя докопаться до истины и того, какую линию поведения выберет защита.
В качестве примера можно привести дело об убийстве узбеками двух русских парней, произошедшем в поселке Розовка Омского района в 2006 году. Приезжие из Средней Азии строили коттедж и при каждом появлении на улице с них "трясли" деньги местные русские. В один из дней гастарбайтеры отказались платить дань, в результате драки произошло убийство. Мотива национальной ненависти в деяниях участников преступления закон не усмотрел, но факт притеснения иной национальности в этом деле налицо.
Преступления такого рода предотвратить почти невозможно еще и потому, что если нападение и спланировано заранее, то жертва определяется в самый последний момент. Не факт, что потерпевший будет не славянской национальности. Вполне естественно для некоторых скинхедов идти "брат на ­брата"  - ­достаточно иметь кожу чуть темнее, чем у других, не тот разрез глаз или штаны пошире (как у рэперов) - и можно стать одной из многочисленных жертв воинствующей молодежи. "Во время нападения молодчики выкрикивали: "Мы бьем черных, жидов и рэперов", - вспоминает один из пострадавших.
Не "брезгуют" хулиганы разбивать стекла в святых местах: в прошлом году в один день пострадали и синагога, и мечеть, не такая уж редкость для нашего города и погромы на кладбищах. Два года назад на еврейском кладбище надгробия были разрисованы фашистской символикой. В сентябре прошлого года на мусульманском повреждены 18 могил; версию о том, что орудовали скинхеды, правоохранительные органы отмели сразу. Впрочем, и раввин Омска Ошер Кричевский считает, что проявления вандализма на кладбищах носят сугубо криминальный характер, идеологического подтекста здесь нет.

У каждого свой фашист

"Экстремист заложен в каждом здоровом человеке, - считает врач-психотерапевт Сергей Нижегородов. - Если человек умеет контролировать свои эмоции, самостоятельно делает выбор и несет ответственность за себя, то он ­никогда не попадет в такую группировку". Обще­с­тво неизбежно делится на группы. Каждая из них непременно выбирает себе лидера, который отстаивает ее интересы, а все члены группы не только ему подчиняются, но и копируют его поведение. Причем те, кто окажется в этой группе не совсем типичным, на кого будут посматривать косо, будет особенно истово пытаться подражать "образцовым" членам группы. Так происходит и в жизни, поэтому нередко вчерашние иммигранты становятся ярыми патриотами новой родины; дети от смешанных браков - непримиримыми националистами.
"Во всем, что происходит с детьми, виноваты родители, - считает муфтий Духовного управления мусульман Сибири Зулькарнай Шакирзянов. - Долг каждого из них - оберегать и обучать, чтобы в трудных ситуациях ребенок не растерялся, не пошел за толпой. Каждый может осудить ребенка, а научить не ­берется никто".