В Омске наметилось реальное противостояние бизнеса и некоторых подразделений силовых структур. Возбуждается череда уголовных дел, прежде всего, в налоговой сфере, в рамках которых проводятся тотальные обыски с изъятием архивов за последние пять лет и серверов, устанавливается наружное наблюдение, причем используется несколько бригад, в некоторые дни до пяти. Ситуация усугубляется тем, что уголовное дело возбуждается против омского завода техуглерода, но обыски затрагивают все подразделения нашего холдинга, который мы недавно создали. Обыски проведены в моем офисе, выломаны двери, изувечен потолок, в котором искали тайники с документами. Я уже не говорю о тотальной прослушке городских телефонов холдинга! Если в разговоре есть ключевые слова "вывоз документов" или "привоз компьютеров", то максимум через полчаса на машинах появляются воинствующие молодые люди, которые неутомимо контролируют движение всей нашей техники. Интересно, что усиленные обыски начались на второй день после вступления в силу решения арбитражного суда о признании незаконным решения налоговой инспекции о взыскании десятков миллионов рублей с завода. Собираются лучшие силы экономических подразделений УВД численностью до 70 человек. В это время другие следователи стоят в очереди на наружное наблюдение за реальными преступниками. Обидно, что колоссальные организационные ресурсы милиции используются не для борьбы с похищением детей, убийствами и коррупцией в госучреждениях, а для организации по сути дела уголовного террора.
Мы можем только предполагать, чем все это вызвано: либо демонстрация силы, либо попытка получить то, что законным способом получить нельзя. К сожалению, мы вынуждены полагать, что есть прямая взаимосвязь между длящимися уже третий год рейдерскими атаками на омский завод технического углерода и противостоянием некоторых работников милиции.
Считаю необходимым поднять глобальную тему - тему возбуждения заказных дел. По статистике, 70% уголовных дел в налоговой сфере не доходит до суда. И их заведомо можно назвать заказными, когда следователь выступает в роли инструмента воздействия на неугодный бизнес: либо приведение его под контроль, либо сбор информации, которая впоследствии ляжет в основу захвата.
Тема эта неизбежно переплетается с темой коррупции в право­охранительных органах. И когда уголовное дело используется как инструмент преследования, инструмент тотального контроля, получения информации, я называю это гражданской войной. Войной между бизнесом и силовыми структурами.
И этот вопрос приобретает все большую актуальность, судя по тому, что он поднимается новым президентом Медведевым. Генпрокурор выступает с инициативой об ответственности следователя, о необходимости подачи регрессных исков о возмещении предпринимателям ущерба от подобных незаконных действий. Пока я не слышал, чтобы хотя бы одного следователя привлекли к ответственности за незаконное возбуждение дела.
"Оборотни в погонах" - ситуация не новая. Но если классические "оборотни в погонах" подбрасывали пистолеты и наркотики, то сейчас их действия приобрели более зловеще-ползучий и латентный характер, идет работа более тонкая, более изящная, не через искусственно сфабрикованные доказательства, а через реально возбужденные уголовные дела, когда милиция трактует Налоговый Кодекс просто по-иному, нежели арбитражный суд.
Наш пример характерен: мы формируем холдинг из двух заводов - омского и волгоградского, соответственно централизуются функции, которые смыкаются в рамках управляющей компании. Центр прибыли мы вывели в Омск, в результате увеличиваем налоговые поступления по сравнению с прошлым годом в два раза. Если в 2007 году холдинг совокупно дал 700 миллионов рублей налогов (две трети приходится на Омск), то в этом году цифра зашкалит за миллиард руб­лей. В публичных выступлениях мы слышим о себе как о крупнейшем налогоплательщике Омской области. Областное правительство после ухода "Сибнефти" предпринимает титанические усилия по наполнению бюджета. Мы начинаем перевод некоторых фирм холдинга из Москвы и Волгограда в Омск. Что в итоге? Конкретный пример: фирма "Волгоградимущество", на балансе которой находится имущество волгоградского завода, переводится в Омск, сразу же проходит обыск и изымаются все документы. На просьбу их вернуть - хладнокровный и наглый отказ. Омские милиционеры не могут не понимать, что ими "долбится" курица, несущая золотые яйца.
А омская прокуратура оказалась неспособна воспрепятствовать практике заказных дел в органах милиции. От нее мы получаем издевательские ответы о том, что установлено лишь частичное нарушение наших прав.
Не хочу рисовать апокалипсис. Не знаю, дойдут ли эти дела до суда, но уверен, что там нет преступления. Преступлением является лишь то, что омская милиция пытается противодействовать развитию современного производства. Их действия носят негосударственный узконаправленный интерес. В лучшем случае они просто заблуждаются, в худшем - это глобальный заговор верхушки омской милиции, которая под эгидой разоблачения некоей мафиозной группировки пытается либо захватить наш бизнес, либо мстит за провал каких-то собственных глобальных планов. Очень обидно, если Виктор Яковлевич Камерцель не знает о скандальных процессах, творящихся в его ведомстве. А добрые люди говорят откровенно: это вам ответ за экспертный комментарий Волкова, который он дал "Бизнес-курсу" по деятельности ЕИРЦ.
Что получается в итоге? Холдинг - гордость отечественной сажевой промышленности, он контролирует более 70% российского рынка технического углерода и 60% экспорта, при этом в глазах милиции мы государственные преступники! Поэтому мы оставляем за собой право жестко сопротивляться. Все действия милиции четко фиксируются, их безнаказанность не может быть запредельной, они могут ошибаться, все их ошибки и просчеты мы тщательно копим. Я знаю, что во время обысков они пытались найти в том числе и накопленную нами информацию. Мы полагаем, что этим действиям будет дана оценка со стороны крупных государственных структур.