-Марина, омские таможенники уверяли, что вы ввезли в Россию весьма дорогостоящие творения искусства абсолютно без всяких документов. До сих пор, по-моему, все происходило наоборот: шедевры вывозились из России контрабандно.
- Дело в том, что груз был зарегистрирован и оплачен изначально до Омска. Когда на Пулковской таможне в Санкт-Петербурге его остановили, то таможенники при всем своем желании не могли ничего сделать. Потому что досмотром должна была заниматься омская таможня. При подобной регистрации до места назначения в Санкт-Петербурге его даже не имели права трогать. Но первое, что я сделала, прилетев в Омск,  - составила декларацию. Что на территорию России в точке Омск, до которой зарегистрирован багаж, я ввожу картины по справке 00788 и 33 картины по сертификатам на общую сумму 1 миллион 34 тысячи 56 лат (1 лат равен примерно 2 долларам - "БК"). Декларацию я заполняла, потому что в багажном отделении мне сказали, что она нужна по требованию таможни. Это произошло 9 октября 2007 года, а 12 октября мне перезвонили в гостиницу "Турист", где я остановилась, и сказали, что груз прибывает в такое-то время на следующий день и что надо пригласить таможню, поскольку груз нуждается в растаможке. После этого звонка из аэропорта я тут же перезвонила в омскую таможню, сказав, что груз, задержанный в Пулково, прибывает в такое-то время в Омск и требуется присутствие таможенников. В ответ мне сказали, что если груз прибывает из Пулково, то здесь таможенники уже не нужны. Впервые в жизни я не стала настаивать.
- Далее выяснилось, что зря не стали...
- Да, абсолютно точно. Получив груз на следующий день, я еще раз напомнила про таможню, но мне сказали: "Нет! Таможня не нужна!" В конце концов мы стояли там до последнего, пока нас не выгнали. Когда началась вся эта история с судом, я просила предоставить запись камеры слежения, что мы не скрывали багаж выше нас ростом в количестве семи единиц общим весом триста семьдесят восемь килограммов. Незаметно пронести такой груз было невозможно. Более того, когда картины были в Пулково, их судьбой интересовался вице-консул Латвии в Санкт-Петербурге, а также транспортник из серьезной питерской фирмы, от которого, кстати, я и узнала, что питерская таможня ничего сделать не может. Интересовалось мной и петербургское отделение ФСБ, перед выставкой они мне звонили, спрашивали, все ли в порядке. Я у них тогда в ответ спросила, могу ли я огласить фамилии людей, которые мне помогли, чтобы поблагодарить их на открытии выставки. Мне ответили, что сказать можно, но работало много людей и надо просто поблагодарить петербургское отделение ФСБ.
- Любопытно, а что же тогда не понравилось омской таможне?
- По окончании выставки с г-ном Маевским (наш бывший земляк, ныне постоянно живущий в Риге, искусствовед Андрей Маевский, который помогал Марине Картаполовой организовывать выставку в Омске - "БК") мы пришли в аэропорт, чтобы пригласить таможенников в музей, дабы они сверили все по документам и опечатали ящики. Они меня спросили: "А по каким документам вы влетели?" Я говорю: "Я составляла декларацию!" В ответ: "Мы ее не получали!" Мне пришлось идти в грузовое отделение ­аэропорта, сказав им, что нужна декларация, которую я составляла и по которой я въезжала. Декларацию мне дали. Я пришла с ней к таможеннику. Он смотрит, а печати там нет: "А что это за филькина грамота? Еще какие-нибудь документы были?" Но в багажном отделении аэропорта документы другие в руки мне не дали, потому что боялись, что я выдвину требования о неустойке, поскольку груз у них по прилету пролежал несколько дней. Но я не собиралась этого делать, поскольку такие вещи отнимают массу времени. Да, работы к выставке опоздали, но я это предвидела и выехала заранее. Тем не менее представитель багажного отделения сопроводил меня к таможенникам с документами сам. И тут выяснилось любопытное: на документах есть отметка Пулковской таможни с припиской, что требуется досмотр омской таможни. А поскольку эти документы мне не показали, когда я получала багаж, то, естественно, о приписке я не знала. Если бы знала, меня бы рота солдат не выгнала с территории аэропорта при получении груза, я бы держалась до последнего.
- А дальше началась эта эпопея с судами?
- Да, началось то, о чем писала вся мировая пресса, в том числе и омский "Бизнес-курс". (Омская таможня не выпустила картины Марины Картаполовой на родину, обвинив музей Врубеля, где они экспонировались, и владелицу в нарушении прав декларирования ценностей при ввозе их в Россию - "БК") Несмотря на все эти перипетии, мы уже договорились с директором врубелевцев, что будем делать выставку в омском музее в следующем году. Это будет экспозиция работ латышских художников, подаренных г-ном Маевским врубелевцам. Дополнят ее также полотна латышей из моей частной коллекции.
- То есть обиды на Омск за то, что произошло, не держите?
- Не вижу смысла. У нас по поводу этой истории сначала писали о черном пиаре. Эти инсинуации о том, что я организовала все специально, чтобы прорекламировать свою галерею, меня сильно возмутили. Все-таки на протяжении восьми месяцев картины хранились в виде, предназначенном для транспортировки, а это вредит полотнам. Я уверена, когда по прилету домой мы будем вскрывать ящики, кое-чем придется заняться в срочном порядке. Однако прямо скажу, мы проводили проекты весьма интересные с хорошей рекламой и до Омска, но такой шумихи вокруг имени нашей галереи не было. Так что черный пиар, который произошел по вине некомпетентности омской таможни и волнений за свою судьбу аэропорта омского, он сделал свое дело.
- Как же развивались события все то время, что картины хранились в Омске?
- Омский музей дважды судился в Омске, я судилась один раз в Латвии, поскольку мне пришлось доказывать, что я не специально создала эту ситуацию и не собираюсь открыть музей имени омской таможни в России. Мы планировали выставку "Возвращенные шедевры", которая была оплачена, но к тому моменту мои картины из Омска не вернулись: нам пришлось сделать выставку других работ из моей коллекции. За это время в Латвии мы провели три выставки в общей сложности. Причем одна из них может вполне подойти под определение "черный пиар". Дело в том, что г-н Маевский курирует проведение выставок в рамках традиционного рижского балетного фестиваля. Форум планировалось открывать на вокзале, но пришло сообщение, что там подложили бомбу. Честное слово, это не мы, но в результате открытие балетного фестиваля состоялось в нашей галерее.
- Пиар получился обоюдоострым: и для омского музея в том числе?
- Когда мы ехали в Омск, мне говорили: "Зачем тебе какой-то музей в тьмутаракани?" Но теперь все знают, что в Москве и Петербурге - по одной картине Явленского, а в Омске - девять работ этого всемирно известного автора. Теперь все знают, что в музее Врубеля изумительнейшая коллекция, великолепные специалисты.
- Каково происхождение вашей замечательной коллекции, которую вы показывали в Омске?
- Много на сегодня существует частных коллекций, где есть фамилии известных художников, но это не лучшие их работы. Мне же повезло: то, что принадлежит мне, это действительно шедевры. Но это благодаря моей матери, моему отцу, другим моим родным.
- Латышей в Омске покажете, а омичей - в Риге?
- Да, в рамках бренда "Мост дружбы" будет показана коллекция произведений омских художников в Латвии. Осенью мы будем выставляться в Цюрихе, где до сих пор никогда не выставлялись. Это приглашение мы получили благодаря качественной живописи омских художников. Их этюды мы представляли в Женеве, и они произвели очень большое впечатление.
- Марина, в чем причина успеха вашего галерейного бизнеса?
- Тут надо смотреть: а для чего открывается галерея? Если она открывается для зарабатывания денег, чтобы купить дачу, квартиру, машину, то этот посыл неправильный. Это должно быть стилем жизни.
- То есть не ради денег, а ради искусства?
- Регулярно в церкви я каюсь в гордыне, потому что всегда хочется показать свой профессионализм, что я умею находить все эти сокровища, что я умею преодолевать любые сложности, связанные с их поиском.
- Марина, спасибо за интервью. С нетерпением ждем ваши новые проекты в Омске.