-Я занимался коммерческими проектами, связанными с переработкой зерна, производством и реализацией муки. Отгрузки, заявки, поставки, вечные разъезды. Однажды ехал в командировку. Познакомился в поезде с двумя пожилыми женщинами из Финляндии. Они сказали, что везли одежду бедным. Я удивился тогда - неужели сейчас есть люди, которым нужна поношенная одежда из другой страны? Мы разговорились, и женщины попросили меня свозить их в наши детские дома и дома престарелых. Я согласился. Ездил с ними, смотрел, фотографировал. Первый раз в жизни я увидел нищету и понял, что хлеб, который я продаю, многие люди не могут есть каждый день. В течение полугода происходило переосмысливание. Я стал находить время, чтобы бывать в сельской местности, знакомился с многодетными семьями. Я видел, что дети в них ходят в школу по очереди, потому что на всех - одна пара обуви. Этим людям никто не помогал. Государство как будто не знало об их существовании. Тогда я решил оставить работу.
- Зачем такие радикальные меры? Не лучше было сосредоточиться на зарабатывании денег, которые потом пускать на благотворительность?
- Первое время это так и было. Семейные мои беспокоились, потому что все шло в "Радугу" (благотворительная организация, созданная Валерием Евстигнеевым - "БК"). Постепенно я понял, что, просто развозя вещи и продукты, мы ничего не решаем. Привезли раз, человек стал ждать второго, третьего раза. Нужно было работать по-другому, делать серьезные проекты, уделять этому все время. Так, как мы работаем сейчас.
- На какие средства существует организация?
- Недавно мы запустили проект "Добрый хлеб". Со времени моей работы менеджером у меня сохранились партнерские отношения с омским комбинатом "Мельница" и крестьянско-фермерским хозяйством Базаян. Ранее они просто были нашими спонсорами, но настали плохие времена, и мы придумали такую схему. Мы закупаем у них большие партии муки со скидкой 15 процентов, а потом продаем ее пекарням по ценам чуть ниже среднерыночных. При этом мы делимся своей рентабельностью с пекарнями. На половину прибыли мы печем там хлеб, который после бесплатно раздаем нуждающимся. На оставши­еся деньги содержится наша организация: зарплаты сотрудникам, поездки по районам, покупка продуктов питания и одежды для многодетных семей.
- Неплохо придумали. И сколько вы реализуете муки в месяц?
- Примерно 170 тонн.
- Другие спонсоры у вас есть?
- Постоянных немного. Это "Омск- арматура", "Продэко", Трест-2, Трест-4. Кстати, строители до кризиса были самыми активными помощниками. Но мы постоянно ищем новых благотворителей, и бизнесмены часто откликаются.
- А как кризис отразился на тех, кому вы помогаете?
- Раньше люди обращались к нам за помощью в приобретении одежды, сейчас все чаще просят на питание.
- Руководитель крупной компании за месяц получает десятки просьб о помощи. С чего ему прислушиваться к вашим?
- Мы никогда не просим просто дать нам денег, а предлагаем поучаствовать в конкретной ситуации, показываем все документы, материалы. Обычно, если у человека когда-то были подобные проблемы - болел ребенок, сам в детстве терпел нужду, - он откликается.
- А вас профессиональные попрошайки не тревожат?
- Постоянно. Есть много людей, которые живут тем, что просят. Звонит, например, женщина с просьбой купить ее ребенку обувь. Мы говорим - подождите, мы же три месяца назад привозили вам и обувь и одежду! "А, это "Радуга", - разочарованно тянет она и бросает трубку.
- А на улицах вы милостыню подаете?
- Иногда. Но однажды я видел, как старушка, стоящая в переходе, садилась в иномарку и кто-то из глубины машины уже протягивал руку за ее баночкой. Мне кажется, это видно, когда человек действительно нуждается.
- Что для вас самое сложное?
- Многое. Сложно, например, ответить ребенку на вопрос, почему его бьют родители. На сердце тяжело, когда видишь, что люди чувствуют полную безнадежность. Вот как-то к нам пришло письмо из Москаленок от семьи с девочкой-инвалидом. Мы поехали посмотреть. Домик опрятный, чистенький. Только в кухне очень накурено. Возле печки сидит отец и курит сигареты одна за одной. Его жена рассказала, что он не курил лет 13, а закурил от того, что за долги у него забирают комбайн. А на этом комбайне вся деревня держалась. Отцу платили комбикормом, который он раздавал соседям, чтобы те кормили птицу. Теперь никто не знает, как жить дальше. Рабочих мест в деревне нет. Семья живет на пособие по инвалидности ребенка. И таких ситуаций тысячи.
- Вы верующий человек?
- Наверное, да. Есть такое, что я объяснить не могу. Мы приехали в деревню, чтобы передать вещи. Подбегает мальчонка лет шести. Говорит: "Дядя Валера, а я хочу велосипед". Откуда я его возьму? У моего сына его тоже нет. Я встаю рядом с ним на колено и говорю: "А ты попроси у Бога!" "Как?" - спрашивает. "А просто, - отвечаю. - Опиши какой и попроси". Он тут же начинает тараторить: "Господи, хочу велосипед синенький, на белых дутиках-колесиках". Я его по плечу похлопал и забыл про это совсем. Где-то через неделю ко мне подходит женщина. Говорит, что внуки уже давно разъехались, а на балконе у нее велосипед лежит, не мог бы я забрать. Согласился, заехал к ней, велосипед завернут в полиэтилен. Я развернул, и у меня колени задрожали - голубой, с белыми колесами… Я понял, что Бог детей слышит.
- Не хочу вас обидеть, но уж слишком ваша история напоминает сказание об одном из древних святых: был успешным торговцем, увидел нищету, решил посвятить себя людям. В наше циничное время это скорее вызовет раздражение, нежели желание повторить. Чем все-таки вам нравится эта жизнь?
- Это очень трудно объяснить. Раньше, чем бы я ни занимался, кто бы рядом со мной ни был, я всегда чувствовал, что большая часть моей души пуста. А сейчас этой пустоты нет.