Сравнение, на мой взгляд, получилось не в пользу Додина. От его спектакля, показанного омичам дважды – 25 и 26 июня, веяло безысходностью. Впрочем, как призналась исполнительница роли одной из сестер, Ольги, Ирина Тычинина, мастер и ставил такую задачу. Спектакль, как говорят, абсолютно попал в струю за рубежом и был буквально нарасхват. Но если постановка Эренбурга в силу его медицинского образования иногда напоминала врачебный справочник – в течение первого отделения постановщик продемонстрировал зрителям и эпилептический припадок, и удаление зуба, что делало действие весьма динамичным, то спектакль Додина действенностью не грешил: артисты бесконечно говорили, чаще всего на авансцене. Зрелище для неподготовленного зрителя весьма специфическое и навсегда отвраща­ющее от Чехова. Сам Додин признает, что зрительский успех его спектаклей никогда нельзя было спрогнозировать. В Омске он был. Зрители готовились. Или пошли на имя.
Знаменитый Валерий Фокин, который привез в Омск свою гоголевскую «Женитьбу», явно задался целью перещеголять всех, кто когда-либо ставил эту историю. У него на сцене каток, фигурное катание, лилипут и безногий претендент на руку Агафьи Тихоновны. Зрелище в высшей степени политкорректное и тоже явно рассчитанное на Запад. Именно там оценят непросыхающую сваху и такого же слугу Степана. Омский показ, во всяком случае первый из двух, страдал некоторым недостатком драйва. По слухам, омичам привезли не первый состав.
Открытием феста стал Новый рижский театр и «Соня» по Татьяне Толстой от мегапопулярного нынче режиссера Алвиса Херманиса. Спектакль получился трогательным и нежным. На сцене всего два актера, которые рассказывают историю вымышленной любви, романа в письмах большой и нелепой Сони. Ее играет мужчина, и процесс трансформации у Херманиса решен очень интеллигентно. Соня готовит на сцене, шьет, пишет письма – одним словом, живет, при этом не произнося ни слова. Весь текст вложен в уста ее партнера по спектаклю. Казалось бы, типичный театр «рассказчика», но у Херманиса получается очень живое повествование – ироничное и серьезное одновременно.
Полный зал был на австрийском «Бургтеатре». Спектакль игрался на немецком, но реакция омичей была более чем эмоциональная, несмотря на то, что перевод приходилось читать на экране, высоко задрав голову. Кстати, говорят, что хондроза у зрителей можно было избежать, однако при реконструкции Драмы была удалена система синхронного перевода. По какой причине это было сделано, непонятно, корреспонденту «БК» любопытный факт поведал один из бывших сотрудников академической драмы. Что касается «Разбитого кувшина» от австрийцев, то он покорил профессиональным подходом – венцы даже начали свой спектакль на 30 минут раньше, чем обычно игрались постановки на фестивале. Причина: требования профсоюза, если действо не завершилось до 21 часа, оплата выше.
«Мне совсем не понравилось», – сказала известная омская актриса, даже не досмотрев до конца спектакль Егора Дружинина «Всюду жизнь». Раскрученный хореограф привез в Омск свою бессловесную постановку о любви. Казалось бы, какое это отношение имеет к драматическому театру?! Но в афишах омских драмтеатров, чаще молодых, появляются постановки чисто пластические, а стало быть, явление имеет место быть. Спектакль у Дружинина яркий по-эстрадному. Это любопытно, но больше напоминает зрелище для кабаре, где зрители кушают, общаются и смотрят шоу на сцене.
Как всегда эпатировал Марчелли – обнаженкой. Не только в смысле обнаженного тела женского, но и обнаженностью чувств и эмоций. Хотя один омский VIP признался, что разочаровался «Катериной Ивановной» от ярославского театра в постановке Марчелли, так как ему это напомнило телесериал. «Включи телевизор и смотри, зачем идти в театр», – вот смысл его спича. Мнение имеет место быть, но надо отдать должное Марчелли – он верен выбранной линии, и на его спектаклях нет места скуке. Хочется верить, не будет места для скуки и на следующей, четвертой по счету «Академии» в 2014 году.