В начале своего научного пути я и не подозревала, что стану заниматься подобными темами. Когда у меня родился сын, и у него, совсем недавно появившегося на свет ребеночка, брали анализ крови из его маленькой розовенькой пяточки, я почувствовала какой-то священный ужас. Разработанный мной метод диагнос­тики слюны, по сравнению с анализом крови, крайне прост, доступен (как в сборе материала, так и в его обработке), намного более информативен, а главное – совершенно лишен для обследуемого болезненных, неприятных ощущений.

В идеале я вижу, что диаг­ностика слюны станет для всех людей такой же естественной частью регулярного ­медосмот­ра, каким сейчас является прохождение флюорографии. Сейчас мы сотрудничаем с Омской государственной медицинской академией и клиническим онкологическим диспансером, тестируем методику и развиваем ее. Проблема ведь в том, что отчетливой группы людей, среди которой бы находились имеющие рак на ранней стадии, нет. Мне бы ­хотелось доработать диагностику до степени, чтобы она позволяла выявлять не только непосредственный «зачаток» раковой опухоли, но и давала более подробную информацию о ее расположении в организме.

В научных изысканиях мне помогают сотрудники моей лаборатории ООО «Тест-Лаб». Нас всего пятеро, но каждый на вес золота. Все – мои единомышленники. Некоторые представляют даже целые династии химиков. Начинала я одна, но с получением грантов и субсидий у меня получилось создать свою отдельную компанию на базе Межвузовского инновационного бизнес-инкубатора. Они предоставили помещение, мы наполнили его оборудованием и в апреле этого года приступили к работе.

Хорошо там, где нас нет. Я считаю, если есть идеи, их можно развивать где угодно. Меня, разумеется, давно приглашают в столицу, но Омск – мой дом, и меня даже не посещает мысль о том, чтобы уехать. За границей тоже есть проблемы, а деньги есть и в России.

Моя мама хотела, чтобы я стала дизайнером. Я ­начала готовиться к поступ­лению в ОГИС, но на нужный мне факультет необходимо было сдавать химию. Честно говоря, поначалу она мне показалась сложной, пришлось усиленно в ней разбираться. А потом химия окончательно «отбила» меня у дизайна.

Современное образование мешает молодежи самостоятельно мыслить. Система ЕГЭ безвозвратно загоняет мышление нынешних молодых людей в рамки, делая их знания обрывочными, а умы не пытливыми. К сожалению, я как преподаватель не могу ничего с этим сделать. Среди студентов вообще мало людей, которые всерьез планируют заняться наукой: с их точки зрения, это непрестижно и бесперспективно в плане материального благосостояния. Хотя сейчас не получить грант при наличии конкретных проектов способен только безнадежно ленивый. Различных конкурсов масса, деньги на гранты выделяются немалые, их ­вполне ­хватит на ­разработку. ­Конечно, ­совсем без инвес­тиций в дальнейшем не обойтись. Однако повторюсь, были бы идеи.

Если коммерческий бизнес в Омске страдает от наплыва крупных сетей, то научный бизнес только выигрывает от сотрудничества с федеральными компаниями. Например, мы ведем переговоры с ООО «Инвитро». Как только наша технология будет отработана, на базе их лабораторий омичи смогут на постоянной основе проходить всестороннее обследование, «пожертвовав» всего лишь несколько капель своей слюны. Слюна почти на 99% состоит из воды, однако оставшийся процент как раз способен поведать об общем состоянии организма.

* Зворыкинская премия – часть Зворыкинского инновационного проекта, программа Федерального агентства по делам молодежи. Премия названа в честь Владимира Зворыкина, одного из изобретателей современного телевидения. Размер премии для лауреата – 1 миллион рублей.