Об аннексии Крыма
«Присоединение Крыма – очень мужественный поступок со стороны Путина. Президент России прекрасно понимал, что восстановит против себя весь западный истеблишмент, что это будет расценено как яркий вызов всему существующему миропорядку постсоветского периода. После Майдана Россия оказалась на перепутье: либо американцы наведут порядок по своему образу и подобию, либо мы бросаем вызов американскому миропорядку. Путин понял это и сделал свой выбор. Поняли это и американцы. Отсюда и нетерпимость к его решениям».

 

О причинах украинских событий
«На Украине не было твердой власти, авторитетного лидера. Более того, возникла иллюзорная легенда о том, что Украина является олицетворением истинной свободы слова и демократических ценностей. Это глубочайшее заблуждение! Любая свобода – это самоограничение, самоцензура и дисциплина. Вместо этого сейчас на Украине – отсутствие полноценных демократических институтов, бардак, полная деградация, охлократическая и олигархическая система правления, при которой возможность «крошить» и жечь своего оппонента рассматривается как добродетель...»

 

Об истинных желаниях Запада
«Россия нужна Западу как раздроб­ленная страна. Они не просто боятся возрождения Советского Союза, но сделают все, чтобы этого не произошло. Понятно, что союз славянских республик может послужить основой формирования нового национального анклава, геостратегической платформы, которая может возродиться на обломках Советского Союза и бросить вызов беспечному доминированию англосаксонской модели. С Китаем они думают разобраться как-нибудь позже… А вот не допустить доминирования России – задача поактуальнее. И Украина играет здесь узловую роль. Из нее пытаются сделать буферное государство – как Польшу в тридцатые годы двадцатого века.
С точки зрения Штатов, пусть она проваливается в тартарары, эта украинская экономика! Атмосфера махновского Гуляй-Поля абсолютно устроила бы США. Россия получила бы проблемы на своей границе, дальше пошли бы миротворческие операции НАТО или что-то в этом роде».

О крахе «Мостовика»
«Полагаю, что катастрофа случилась не с самим «Мостовиком», а с моделью бизнеса, ориентированного на государство: с так называемым частно-государственным партнерством.
«Мостовик» практически не работал по частным объектам, все они имели статус государственных: мост на остров Русский в рамках программы подготовки к саммиту АТЭС, несколько десятков объектов для сочинской Олимпиады, мостовые конструкции по всей стране. Компания легко и регулярно выигрывала тендеры. Внешне все радужно. А что внутри?
Очевидно, что Шишов нуждался в достаточно больших объемах теневых средств для реализации государственных проектов. В просторечье эта система называется «откаты». Судя по астрономическим цифрам, которые фигурировали в материалах следствия по Омску и Приморью, откаты «Мостовика» достигали десятков процентов. Учитывая официальный оборот компании, в теневом обороте вращались миллиарды рублей...
Сложно плыть к цели, если тебя вместо воды окружает серная кислота. Чиновники – коварные существа. Олег Шишов, безусловно, подвижник, талантливый человек, толковый руководитель. Его прекрасная компания могла бы превратиться в идеальный механизм новой инфраструктуры, стать предвестником новой экономики России. Но – не сложилось. Полагаю, помешала криминальность части нашего чиновничьего аппарата.
Банкротство Шишова – не трагедия личности. Это трагедия целой страны, в которой быть предпринимателем – подвиг, в которой чиновник обладает колоссальной властью, может «казнить» и «миловать» проект.
Такие компании не должны разоряться. В тюрьму должны садиться бюрократы, которые угробили «Мос-товик». Но мы не слышим их фамилий. Вероятно, они здравствуют. На горизонте новые жертвы. Россия будет расплачиваться за бюрократические преступления своей экономической слабостью, попранием своих национальных интересов. С таким чиновничьим аппаратом мы способны бездарно проиграть любую битву с не менее агрессивными, но более жестко организованными международными хищниками».

О чехарде в министерстве экономики Омской области
«Бюрократические группировки, окружающие губернатора Назарова, явно заматерели, каждая хочет видеть на ключевых постах «своих» людей. При этом существует видение министерских должностей как синекуры, а не сложнейшей ответственной работы.
Еще один фактор – министрам не дают сформировать свою команду. «Нет, Ивана Ивановича нельзя увольнять, он же друг (брат, сват)…» – наверняка не раз приходится слышать назначенцам. В итоге они могут плыть только по течению, и весь пар, как говорится, уходит в свисток.
Министром экономики должен быть только профессионал, а не удобный человек, обладающий навыками стратегического мышления и имеющий некие гарантии стабильной работы (что можно успеть за год?). И обязателен талант. Экономика – это ведь даже не наука, а искусство. Причем искусство соблазнения, а не насилия».

О Юрии Гамбурге
«…Да, у государства есть монополия на насилие, да, коррупция – страшное зло. Но я против громких показательных процессов, когда создается ощущение, что все делается исключительно на публику. На мой взгляд, в Омской области были и есть гораздо более криминальные проекты, сделки, чем то, что сегодня расследуется по «делу Меренкова-Гамбурга». Но тех людей почему-то не трогают, возникает вопрос: смогли договориться?»

О губернаторе
«Виктор Иванович сегодня держит очень серьезный экзамен. Как уже неоднократно говорилось, он не готовился быть политиком, а должность губернатора – прежде всего политическая. И команды у него не было, он был просто вынужден опираться исключительно на опыт своих друзей и товарищей, поэтому и попал сейчас в такую непростую ситуацию. Не зря же говорят, что нельзя брать к себе на работу своих родственников и друзей. А Виктор Иванович – он, я бы сказал, человек не свой эпохи, с точки зрения понятий о благородстве, порядочности. Как мне рассказывали, он еще в стройотряде самые тяжелые носилки всегда брал, не филонил».

О санкциях
«…Украина – всего лишь удобный повод. Санкции вообще нельзя рассматривать как элемент наказания, потому что это гораздо хуже, чем наказание. Давление носит подрывающий характер, это крысиный яд замедленного действия.
Важный для понимания ситуации момент: санкции вводятся не против государства-изгоя с полярной западному миру экономической и политической системой, а против государства, принявшего и реализовавшего либеральную модель. У России отсутствуют идеологические разногласия с Западом. Мы не отрицаем частную собственность, у нас есть олигархи, есть собственники небольших лавочек, есть владельцы своих рабочих рук, которые продают их на свободном рынке. Чем мы отличаемся от Америки? Тем не менее они вводят санкции и делают все, чтобы отрезать Россию от цивилизованного мира. Наивностью американские аналитики точно не страдают – никто и не рассчитывает, что санкции способны изменить нашу позицию по принципиальным вопросам. Давление преследует другую цель: это сознательная попытка трансформировать внутриполитический режим страны в полноценную диктатуру.
Нас откровенно загоняют в ловушку. Согласованно применяемые санкции ставят Путина перед крайне тяжелым выбором: либо сдаться, принять все условия победителей санкционной войны, как мы приняли их, проиграв войну холодную, либо начать закручивать гайки и превращать страну в осажденный лагерь, в своего рода СССР-2. Со всеми вытекающими последствиями.
Я не говорю, что возможно повторение один к одному, но то, что для Запада лучшим способом достижения поставленных целей является установление в России диктаторского режима, на мой взгляд, очевидно. Расчет простой: диктатура неконкурентоспособна с экономической точки зрения. Закрытая, изолированная система не выдержит соревнования с экономикой развитых стран. И когда Путин уйдет (а он ведь рано или поздно уйдет), построенный диктаторский режим начнет разрушаться сам собой. И тогда останется только не позволить России восстановиться в том виде, в каком она существует сейчас. Вот на что направлены санкции. Это длительный стратегический механизм, он хорошо продуман и обусловлен не идеологическими, не политическими аспектами, а теми геостратегическими задачами, теми вызовами, которые стоят перед США. Они не потерпят конкурентов на мировой сцене.
Изоляция России для американцев – не более чем часть комбинации по изоляции Китая. По сути, в мощное геостратегическое противостояние с Западом мы во­шли случайно. В силу своего географического положения. В силу стремительного развития нашего восточного соседа. Был бы Китай слабой, отсталой страной, отношения России с западным миром оставались бы нормальными, несмотря на все украинские события. Но в нашей связке США видят для себя реальную угрозу. Плюс Индия. Речь не идет о прямом альянсе, поскольку между Индией и Китаем масса противоречий, однако Россия способна резко интенсифицировать процесс формирования противовеса США. У нас хорошие отношения с этими двумя великими державами, и мы можем создать гигантский евразийский треугольник, превосходящий по своей мощи любые мировые экономические союзы. Что остается делать Америке? Разделять, расчленять, изолировать потенциальных конкурентов. А так как Россия, по оценке западных аналитиков, является наиболее уязвимым звеном, она и выбрана на роль жертвы».

О курсе валют
«Слабый рубль для экономики – безусловно, благо, но когда национальная валюта обваливается в одночасье, стресс обеспечен всем. В том, что резкая девальвация национальной валюты является результатом целенаправленной политики регулятора, сомневаться не приходится. Собственно, Центральный Банк и сам это косвенно подтвердил, заявив недавно, что для достижения платежного баланса дальнейшего ослабления рубля не требуется. Иными словами, поставленная цель достигнута.
На протяжении нескольких предыдущих лет финансовые власти страны проводили одну политику, поддерживая курс национальной валюты на неоправданно высоком уровне, а затем в одночасье последовал разворот на 180 градусов, что, естественно, вызвало всеобщую панику.
Если бы курс рубля снижался постепенно, изменений бы никто не почувствовал. Когда девальвация проводится плавно, она компенсируется ростом доходов простых граждан. А когда происходит обрушение валюты, удар наносится по всем. Правда, практика показала, что долларовые доходы, в конечном счете, имеют свойство восстанавливаться, но далеко не сразу и с большими потерями для людей. В общем-то, о финансовой политике в данном случае можно говорить весьма условно. Речь скорее идет о вынужденной реакции на некие внешние обстоятельства: санкции, падение цен на нефть и т. д. Отсюда и спонтанность, хаотичность действий регулятора. Причем еще не факт, что очередной этап шоковой терапии пройден. У нас веселая страна, и непредсказуемость процессов является едва ли не главной отличительной чертой отечественной экономики.
…Есть подозрение, что проведенная Банком России девальвация вообще не имеет отношения к стимулированию экспорта и не является элементом продуманной политики. Рубль обрушили для того, чтобы государство могло обменять нефтедоллары по более высокому курсу и решить задачу пополнения бюджета. Здесь и сейчас. Большинство регионов сидит на дотации, расходы превышают доходы, и к концу года нужны централизованные трансферты для удержания ситуации под контролем. А откуда их взять? Провели девальвацию, получили дополнительные средства, разверстали деньги по регионам, а потом они через бюджетников придут в экономику. Вряд ли такую операцию можно назвать системным подходом к управлению экономикой».

В тексте использованы материалы сайта bk55.ru и журнала «Бизнес-курс»

Материал подготовлен при организационной и финансовой поддержке ООО «Омсктехуглерод»