– Олег Николаевич, вы где-то учились ораторскому мастерству?
– Специально – нигде. Но хорошо усвоил один из главных секретов этого искусства: когда не знаешь, что говорить – говори правду.
– Кого лично вы считаете лучшими ораторами – в Омске, в России, в мире, в истории?
– Насчет истории я не разойдусь в оценке с классиками – это искусство началось с Демосфена и Цицерона. Судя по историческим источникам, хорошо им владели Наполеон, Пётр I. Отличными ораторами, несомненно, были Ленин и Троцкий – я слушал записи их речей.
Если говорить о современности, то практически все нынешние политические лидеры – незаурядные ораторы. Это я говорю вне зависимости от моего отношения к их позиции и  деятельности. Владимир Путин, которому когда-то, как и мне, с трудом давались публичные выступления, сейчас нарастил свое мастерство. Геннадий Зюганов был и остается одним из самых сильных ораторов. Блестяще выступает Александр Проханов, хорошо умеет ­говорить ­Дмитрий ­Быков. А вот стиль и манеры Владимира Жириновского мне чужды.
В целом, могу сказать, наша земля ораторами пока не оскудела. Думаю, и в дальнейшем с появлением новых проблем бы не было, если бы не введение ЕГЭ, который лишает наших детей навыков устной речи. В том числе и поэтому мы выступаем за то, чтобы по гуманитарным предметам был устный экзамен.
– Как вы готовитесь к выступлениям?
– Признаюсь, лет 20 назад мне было легче прочитать несколько часов лекций, чем сказать пятиминутную речь на митинге. Для публичных выступлений перед широкими массами нужны отточенные формы, краткость, блестящие формулировки. Кроме того, чувство аудитории. Все это можно приобрести только с опытом. К сожалению, в школе сейчас практически не уделяют внимания обучению искусству устной речи. В вузах ситуация на некоторых специальностях чуть лучше, но в целом этого недостаточно.
– Какая из ваших речей лично вам запомнилась больше всего?
– Выступление на VII Съезде народных депутатов Российской Федерации в декабре 1992 года. Я не могу оценить эту речь с точки зрения ораторского мастерства, но публичный резонанс был серьезный. Впервые машина ­выдала мне достаточно ­близкий номер (по-моему, это был №13) – по времени я успевал выступить. На съезде присутствовали Ельцин, Гайдар, Чубайс. И я, критикуя их шоковую терапию, сказал фразу, которая облетела практически все газеты страны – и правые, и левые. Звучала она примерно так: «Ваучеризация – это голубая мечта Полиграфа Полиграфовича. Только он хотел всё отнять, чтобы поделить, а нынешние шариковы намерены всё поделить, чтобы потом отнять».
– Были ли у вас провальные ­выступления?
– Настоящих провалов не помню давно. Обычно, как я шучу, мои речи делятся на хорошие и очень­­ ­хорошие.
– Каковы, на ваш взгляд, слагаемые хорошего выступления?
– Знание предмета. Затем исповедальность – очень важно, чтобы ты верил в то, что говоришь. Общая культура тоже имеет большое значение. Когда-то Луначарскому буквально за час до лекции поменяли её тему – с Платона на Сократа, и он прекрасно выступил. А потом на вопрос «Когда же вы готовились?!» ответил «Всю жизнь и один час».
Фактор номер четыре, повторюсь, – чувство аудитории. Признаюсь, в студенческих классах, перед интеллигенцией мне выступать легче, чем на ферме. Но я учусь. Для большего взаимопонимания с аудиторией нужен простой популярный язык. Стараюсь практически не использовать иностранных, мудреных слов. Очень важно и чувство юмора, которое у нашего народа, к счастью, не отбили ни войны, ни революции, ни реформы.
Ну и последнее – уважение к людям. Они должны чувствовать, что ты обращаешься к ним не как к какому-то «электорату», а как к гражданам.