– Виктор Васильевич, формат магазинов «Низкоцен» оказался самым удачным? Как появилась эта идея?
– Появилась спонтанно. Попробовали открыть в районе один магазин, получилось. Были некоторые риски, главный из которых – персонал. Но люди в районах, как выяснилось, считают престижным работать в таком магазине. Для них это своеобразный кусочек цивилизации. К тому же во многих районах, куда мы заходили, мы были первыми сетевиками, кто работал в формате самообслуживания. И есть места, где мы до сих пор одни.

– Что менялось с приходом конкурентов – ­федеральных сетей «Магнит» и «Холди»?
– Первое время немного падал спрос, но потом он возвращался. Федералы забирают выручку не у нас, а у традиционной розницы, у прилавочных магазинов. Потому что люди, кто открывал такие магазины 10 лет назад, не хотят в них инвестировать. Им проще отказаться и вообще не работать.

– Почему именно районные центры?
– Магазины рассчитаны на поселки численностью от 5 до 50 тысяч человек, где еще есть дефицит торговых точек самообслуживания. В крупных городах конкуренция уже достаточно высокая. А там мы еще можем удивлять форматом и ассортиментом. Да и площади у нас самые большие.

– Многие, кстати, задаются вопросом: для чего вы строите магазины с нуля, ведь это сдвигает сроки окупаемости? Не проще арендовать?
– «Магнит», к примеру, может открывать много магазинов, но я же не говорю, что мы хотим обогнать его по количеству. У нас есть возможность строить минимум десять магазинов в год без привлечения кредитов, а только за счет собственных средств. А куда нам еще вкладывать чистую прибыль? При этом выигрываем у конкурентов: они могут арендовать под магазин только площади меньшего размера.

– Виктор Васильевич, везде кризис, только у вас всегда все хорошо... Так не бывает.
– Если у вас есть десять бизнесов и в какой-то момент с одним из них что-то происходит, есть девять других, в которых все хорошо. У нас, к примеру, уже на протяжении двух лет падает выручка в «Расслабонофф», поэтому мы просто пытаемся избавиться от этого актива. Или взять «Наш магазин» – мы давно не открываем этот формат. А все почему? Потому что у каждого бизнеса есть свой жизненный цикл. Надо вовремя меняться. Я предпочитаю открывать что-то новое, чем переделывать старое. А что касается кризиса – бизнесу смешно жаловаться на ситуацию. Аналитики говорят, что в России в 2016 году будет подъем. И связывают это с тем, что в стране у корпораций растет чистая прибыль, но они пока боятся ее инвестировать. А зарплаты при этом не растут. Но бунта нет. Люди довольны: НАШ КРЫМ! Вперед! Государство ведет грамотную информационную политику, которая работает еще и на частный бизнес. А вы говорите – бизнесу плохо.

– Почему тогда жалуются?
– Жалуется кто? Тот, кто скромничает либо шифруется. Банкротств-то в последнее время мало. И причин банкротства всего две: первая – вы не в рынке, потому что рынок изменился быстрее вас, и вторая – высокая закредитованность.

– Прошлогодний скандал с обысками и обвинениями в обналичивании денег и недавний арест г-на Мацелевича как-то отразились на вашем бизнесе?
– Обыски, на самом деле, тогда проходили во многих организациях. У меня нет ни одного знакомого предпринимателя, у которого бы никогда не было обысков. Просто моя фамилия одна из известных, поэтому в СМИ в основном обо мне и говорили. Действительно была налоговая проверка, в моей компании были отношения с ­«однодневками», ­поэтому после проверки пришлось уплатить почти 50 млн рублей налогов. На этом история закончилась. Сейчас же государство занимает активную позицию: если нашли «однодневку», будут начислены налоги. Здесь бесполезно сопротивляться. Невозможно спрятать доход через такие фирмы. На бизнесе это никак не отразилось. В тот момент больше повлияла экономическая ситуация в стране. Девальвация, были вопросы с банками, с трудом проходили перекредитовку. Поэтому я вообще не понимаю, как работают предприятия с большой кредитной нагрузкой. Как только в экономике происходит легкое заболевание, оно в таких компаниях выливается в серьезные проблемы. А мы тогда не потеряли ни одного контракта, не закрыли ни одного магазина. Правда, на месяц прекратили стройки. Но это, скорее, был испуг. Через месяц все возобновили.

– Низкие цены «Низкоценов» откуда берутся? Многие подозревают, что вы экономите на качестве. Продаете просроченный товар...
– Низкие цены за счет акций. Есть, к примеру, у производителя кондитерских изделий сто видов шоколадок. Если у него бюджет 2-3 процента с маркетингового оборота, то, соответственно, на пять позиций он может опустить цену в два раза. Вот и все. Берется самая популярная шоколадка, на нее делается скидка ниже себестоимости. В итоге вы видите один красивый ценник. А все остальное продается по обычной цене.

– Покупатель не считает это обманом?
– Мы же не можем всем прочитать лекцию, как функционирует розничная торговля. И как она взаимодействует с производителями. Поэтому есть народная молва, которая сама формирует эту ситуацию. Люди по-разному это воспринимают. Кто-то верит, кто-то нет.

* Выручка включая НДС