За десять месяцев текущего года разница между уехавшими из Омска и приехавшими сюда составила без малого 9000 человек. Не в нашу пользу, разумеется! Добавим сюда разницу, опять же, не в нашу пользу, между родившимися и умершими. Итого – убыль населения в мегаполисе составила 11000 человек. Целый микрорайон из ста многоквартирных домов, который или не заселен, или просто брошен жителями. И это, безусловно, главный и страшный ИТОГ 2017-го!
На недавнем «Губернаторском часе» Александр Бурков, перечисляя «плюсы», заметил, что в Омск во времена столыпинской реформы переселялись из центральной России и Малороссии самые сильные, самые смелые, самые трудолюбивые. При этом за спиной у врио губернатора, начитавшегося «страшилок» в омских СМИ, на табло высвечивалась цифра с огромным «минусом»: почти треть населения, так показал опрос «12 канала», готовы уехать сегодня из Омской области при первой же предоставившейся возможности. И это будут, конечно же, те, кто сегодня в рассвете сил и хочет изменить свою жизнь к лучшему.
Не будем закапывать голову в песок и просто признаем еще один очень печальный факт. В Омске, если мне не изменяет память, 400 тыс. пенсионеров. Все эти бабушки и дедушки, исправно в основном оплачивающие квитанции по коммуналке, будут постепенно уходить, как говорится, в мир иной. И вот тогда на фоне стремительной убыли населения в советских многоэтажках появятся пустующие квартиры, которые надо будет как-то содержать и отапливать. Само собой разумеется, вырастут нагрузки на бюджет, а значит, и на оставшееся работающее население.
…В таком тихо умирающем городе вести бизнес не только бесперспективно, но и опасно... Уже сегодня! Не знаю, как вас, г-н губернатор, но меня лично потрясло заявление выдающегося омского строителя Бориса Медведева, заявившего не так давно, что он уходит из бизнеса. Причину все знают. На легендарного руководителя «Треста №5» завели уголовное дело за неуплату налогов и долги по зарплате.
«Как же так получается?» – возмущался Медведев. «Я никого не кинул, все дома построены в срок...» Но квартиры, сотни квартир, не проданы. А всего таких в Омске более 3500! Сегодня за содержание этих нереализованных квартир опять должны платить инвесторы, некогда вложившиеся в этот бизнес, и надеявшиеся, как Медведев, получить прибыль.
Потянем ниточку дальше... Буквально недавно объявил о закрытии в Омске сетевой гипермаркет товаров для дома «Касторама». Это связанные вещи. Нет новоселов, а, значит, некому покупать товары для дома, обустраивать квартиры в тех самых возведенных Борисом Медведевым домах. Ну а раньше, с появлением в Омске таких гигантов, как «Леруа Мерлен», «Икея», «Мега», «Бауцентр», которым полежаевское правительство в одночасье отдало ключи от городских ворот, был просто уничтожен на корню еще не оперившийся омский бизнес. Массово разорялись строительные и мебельные магазины, фабрики (их было более 20), приходили в убожество ранее процветающие стройрынки.
После кризиса 2008-го мы потеряли целое поколение энергичных людей, у которых был отнят шанс состояться в этой жизни в качестве предпринимателя.
Увы, такова реальность, с которой было бы глупо или даже преступно не считаться новому руководству Омской области. И прежде всего вам, г-н губернатор!

Никто не спорит о наличии факторов объективного характера. В начале 90-х коллега-известинец показал мне русский перевод объемного научного исследования германских экономистов на предмет инвестиционной привлекательности российских регионов. И тут же в образах нарисовал картину.
«Представь себе, Сергей, две мощные ляжки. Левая – это большой Урал с городами-миллионниками в часовой доступности. Из Екатеринбурга за 2-3 часа можно доехать в Пермь, Челябинск, Тюмень. Есть масса городов поменьше – Магнитогорск, Саликамск и т. д. Крупнейшая агломерация – десятки миллионов жителей, то есть потенциальных потребителей продукции. Правая ляжка – еще одна многомиллионная агломерация, включающая несколько регионов, таких как Новосибирская, Томская, Кемеровская и Алтайский край. А где Омск? Да, правильно, где-то между ними...». В заднице! Тысяча километров в одну сторону и тысяча в другую. А это значит, что Омск объективно превратится в пригород Новосиба. Сломалась машина, жди, когда оттуда запчасть для ремонта привезут... И ведь он оказался прав: запчасти и многое другое нам сегодня из Новосиба возят.
А вот еще один фактор. Омской области после ухода первого секретаря обкома партии Сергея Манякина катастрофически не везло на руководителей. Странно, но именно коммунист Манякин, как никто другой после него, действовал не только с учетом описанных выше географических особенностей, но и тогдашнего человеческого потенциала Омской области. Если на Урале на 10 городских жителей приходилось 2 сельских, то в Омске это соотношение было почти один к одному. То, что немцы в 90-х назвали слабостью Омского региона, Манякин сделал преимуществом. При нем наша область превратилась в одну из региональных сельскохозяйственных столиц Советского Союза. Омичи кормили тогда 16 областей: ту самую «левую ляжку» на востоке и «правую» – на западе страны.
В моем архиве хранится копия правительственной телеграммы, сообщавшей, что Омской области по фондам отпускается несколько тыс. тонн мяса на первый квартал текущего года. Этого объема не могло хватить омичам даже на один месяц. Но продуктовых карточек, как в других регионах России, у нас не было. На городских рынках и в магазинах потребкооперации можно было спокойно купить мясо по 3-3,50 рублей за кг. Спросите, откуда? Отвечаю. Более 70 тыс. тонн, речь идет о промышленных объемах производства, откармливалось в деревенском подворье частниками, которых бы сегодня омские правители либерального толка, тут у меня нет никаких сомнений, объявили бы «нелегалами» со всеми вытекающими для них последствиями. А самого Манякина, лидера омских коммунистов, поддерживающего «бюджетными деньгами» этих самых частников-нелегалов, наверняка посадили бы в тюрьму.
А теперь о поучающей сути «манякинского феномена».
Как-то я спросил начальника совхозной фермы: «Какова себестоимость вашей говядины?» Тот руками развел: «Это в конторе надо спрашивать». В конторе директор вызывает главбуха: «Марья Ивановна, какова у нас себестоимость говядины?» – «Так это ж надо считать!» – говорит главбух. – «Ну иди, считай».
Сидим, беседуем, звонит Марья Ивановна: «Иван Иванович, а как считать?»
И вот тут-то и выяснились особенности двойной манякинской «бухгалтерии». Совхозы обязаны были относить на основное производство затраты на молодняк, поросят и бычков, а также на корма, которые безвозмездно передавались деревенским жителям для откорма скотины на частном подворье. А потом эти бычки и поросята через систему потребкооперации попадали на омские рынки по 3 рубля, а также в заводские столовые военно-промышленного комплекса, закупавшие это мясо сельских подворий уже по 7-8(!) рублей за кило. Они же, ВПК-шники, были обязаны оказывать разнообразную техническую поддержку совхозам и колхозам Омской области.
В начале 90-х, когда страна рухнула, манякинский «малый бизнес» выехал со своим деревенским товаром на омские рынки. К нам в то время даже электричку запустили жители «левой ляжки», да и жители «правой» ездили сюда на поездах за мясом, любинской сгущенкой, яйцами. Благодаря Манякину мы получили прекрасную фору! У нас был реальный шанс закрепить успех на этом сельскохозяйственном направлении, используя к выгоде то самое географическое положение между двумя «ляжками». Мы, как никто, были тогда готовы к переходу на новые рыночные рельсы. Даже Китай тогда опережали.
А теперь о главном. Уникальность «манякинского социализма» заключалась в том, что первый секретарь обкома КПСС, вопреки линии партии, взявшей курс на ликвидацию малых деревень и частных подворий на селе, обязал местную партийную элиту держать коров, чтобы не только не отрывались от народа, но и показывали этому народу личный пример.
По-манякину, именно народ кормит и себя, и своих начальников, а не наоборот, как это произошло потом, при Полежаеве, и позже при Назарове. А все потому, что Манякин делал людей личностями, а значит, и созидателями, а последующих правителей – быдлом и потребителями.

Особенно преуспел в этом Леонид Полежаев, планомерно и цинично расправлявшийся с манякинским наследием в экономике Омской области. Именно Полежаев несколько лет кряду закупал сначала американскую пшеницу, а потом и голландское сухое молоко на квоты нефтезавода под предлогом обеспечения продовольственной безопасности омичей. Тех самых омичей, которые кормили 16 областей России. Я писал об этой беспрецедентной диверсии в газете «Известия», собкором которой был в Омской области. Видел своими глазами, как на скотомогильники бульдозерами сгребали еще живых коров, которых нечем было кормить. А молоко некому сдавать! Видел мясокомбинаты, забитые тушами купленных на доллары элитных голландских коров... И вывешенные на воротах объявления: «Прием скота временно приостановлен». А председатель колхоза в Пушкино со слезами на глазах показывал мне трубу котельной, через которую «вылетало» ежесуточно, по его выражению, два миллиона колхозных рублей:
«Он (Полежаев) мог бы ради продовольственной безопасности выбить по квотам солярку и мазут для наших котельных. Или отменить постановление правительства о том, что колхозы и совхозы должны содержать за собственный счет всю социалку, муниципальные объекты: школы, конторы, детские садики, жилые кварталы. Но он эту плату не отменил и солярки с мазутом не дал. Мало того, запретил картошку в другие регионы продавать. В результате наше молоко с учетом всех затрат, в том числе и на коммуналку, стоит 200 рублей. А его сухое – из Голландии – 67 рублей. Кормить коров нечем. К новому году все стадо пойдет под нож!»
В это же время, г-н Бурков, полежаевские СМИ наперебой, взахлеб трубили омичам о победах омского правительства, которое «обеспечивает» народу самые низкие цены в России на основные продукты питания – заграничное молоко, американский хлеб и... мясо. То самое мясо купленных на доллары элитных голландских коров из пушкинского колхоза «Заря коммунизма». Вам это сейчас что-нибудь напоминает? Я имею в виду льготные проезды в автобусах с износом 90 процентов по цене в 40 рублей, которые власть в вашем лице собралась взять из кармана омичей, чтобы облагодетельствовать их, теперь уже по-бурковски, льготной стоимостью билетов по 22 рубля?
Не ПОЛОЖЕНО людям самим себя возить, кормить или даже хоронить? У нас этим чиновничьи МУПы занимались и должны заниматься впредь?
При Полежаеве манякинские фермеры, как и весь сельский бизнес, стали просто обузой. Ведь теперь омичей взялся кормить сам губернатор, демонтировавший уникальную оросительную систему, созданную Манякиным вдоль Иртыша на юге Омской области. Сначала были разграблены поливальные машины с большим содержанием алюминия, а потом организованно в промышленных масштабах выкопаны из земли сотни километров труб разного диаметра. Был даже бизнес такой – пескоструйная очистка трубопроводов для дальнейшей реализации. Так что, когда вам, Александр Леонидович, звонят на горячую линию «Губернаторского часа» с просьбой разобраться с полями в Усть-Заостровке, зарастающими бурьяном, то вы должны знать, почему эти поля, собственно, и зарастают сегодня.

Подведем черту. Вам, г-н Бурков, конечно, не позавидуешь! «Реформатор» Полежаев, правивший здесь почти 20 лет, и несостоявшийся губернатор Назаров (еще шесть потерянных лет) оставили вам в наследство умирающий Омск и деградирующую деревню. Из города-миллионника люди бегут тысячами, стройка (локомотив развития) встала: квартиры, почти четверть миллиона кв. м. в уже сданных в эксплуатацию домах не продаются... В деревне еще хуже. Там людей в массовом порядке лишили работы, а, по сути, смысла существования, еще в 90-х. Сегодня соотношение городских и сельских жителей как 1:0.7 является для региона катастрофическим.
Увы, мы потеряли десятилетие, лучшие годы, когда у нас действительно был шанс провести во благо по примеру Столыпина, которому наш Полежаев собирался памятник в Омске ставить, собственную «переселенческую» реформу. Это когда под жителей деревень в городе строятся квартиры и создаются рабочие места. Парадокс, но именно в эти благополучные для региона годы СМИ Леонида Константиновича, на которые было потрачено не менее 10 млрд рублей, «трубили» омичам об очередных победах губернатора, возводящего по 400 тыс. (!) кв. метров в сельской глубинке ежегодно. Для кого? Для чего?
А ведь Леонид Полежаев, я это точно знаю, частенько наведывался в Оконешниковский р-н, в хозяйство Геннадия Руля, сельского руководителя манякинского призыва. И вот Руль, гениальный предприниматель, мгновенно реагировавший на любые вызовы того времени, не без удовольствия демонстрировал главе региона успехи «Золотой Нивы» – чистые поля с золотой пшеницей в пояс: двадцать километров в одну сторону и двадцать – в другую... Тридцать тысяч гектаров, на которых в советские времена трудились пять-шесть совхозов с численностью в 12-15 тысяч человек, Руль обрабатывал с помощью новейших американских технологических комплексов бригадой в составе 20-30 человек. А что остальным тысячам делать?
Там же, в «Золотой Ниве», на строящемся суперсовременном заводе по переработке масличных культур, уже тогда широко применялись безлюдные технологии. Та же картина на немецких золотонивских сушилках и мельницах. Все это губернатор Полежаев видел собственными глазами. Так о чем же он думал? Какие цели преследовал, наращивая строительство жилья в деревне, которую уже тогда надо было спасать, переселяя людей в город?
P.S. ХОЧУ, Александр Леонидович, чтобы вы знали, так, на всякий случай... «Золотой Нивы» – этого суперсовременного хозяйства с блестящим будущим – больше нет и в помине! Это произошло в начале 2000-х, после того, как в гости к Рулю в очередной раз наведался действующий глава региона Полежаев, прихвативший с собой, на беду, свежеиспеченного перзама Андрея Голушко. Руль показал высокопоставленным чиновникам хозяйство, а потом без задней мысли угостил их шашлыками на Омке. Там же Андрей Голушко поднял тост за хозяина: «Нам бы десять таких Рулей на всю нашу Омскую область!»
Спустя несколько дней перзам Голушко, покопавшись в бумагах, придет к губернатору Полежаеву с предложением: надо забрать у Руля 51 процент акций хозяйства.

Руль отдавать отказался. И тогда по законам жанра на сцене появляются «камерцелевские бандиты», арестовавшие технику «Золотой Нивы» в разгар посевной. Они не дали ему засеять поля – 30 тысяч гектаров! Как говорится, все по закону, ничего личного!  И ничего святого тоже!
Руля посадят на пять лет за мошенничество. А плоды... Плоды той чиновничьей ПОБЕДЫ налицо. По «Золотой Ниве» будто война прошла. Что-то вроде Сталинградской битвы. Мы подробно писали об этом в журнале «Бизнес-курс».
К сказанному добавлю, что когда-то давно первый секретарь ЦК КПСС Манякин в одной из своих сельских поездок накоротке поговорил с молодым агрономом, рассказавшем ему о рапсе и перспективах его развития в Сибири. Буквально на следующий день Геннадий Руль, тот самый молодой агроном, вчерашний выпускник сельхозинститута, был вызван в кабинет первого секретаря обкома... С ним вдруг решил обстоятельно поговорить сам Сергей Иосифович Манякин. Тогда-то и родилась масштабная рапсовая программа, предусматривающая создание и развитие в Омской области пяти сельскохозяйственных зон, в каждой из которых намечалось построить свой рапсовый завод.
Вскоре Манякина заберут в Москву, и Геннадий Руль попадет в чиновничью опалу. Ну а слово «рапс» станет для властей ругательным. Но Руль, вот чудеса, в свои 28 лет умудрится не только освоить на допотопной советской технике сложнейшую технологию возделывания рапса в Оконешниковском р-не, но и построить первый и единственный рапсовый завод в совхозе «Золотая Нива», куда его направил директором Сергей Манякин. Рапсовое масло завода использовалось на ура в технических целях, а жмых, эта супер-кормовая добавка, повышающая надои, распределялся чуть ли не на бюро обкома для самых «блатных».
Рапсовую программу, выводящую сельские районы Омской области на новый уровень развития, как и глобальный проект в мелиорации, забросили и забыли. А Руля разорили и посадили. То был золотой век для тех, кому не нужно было тратить годы на созидание, рискуя благополучием, а иногда и жизнью. Достаточно было быть при власти, иметь своего карманного прокурора и ручную милицию. Увы, время это еще не закончилось... Я имею в виду, конечно же, наших доморощенных омских олигархов, набравших силу при губернаторе Назарове.
Так каким же должен быть руководитель Омской области? Что мы должны сделать, наконец, чтобы вытащить депрессивный регион «из той самой задницы»? Как же сделать так, чтобы у омичей появилась-таки уверенность в своем будущем?
Ответы на эти вопросы мы будем искать, надеюсь, вместе новым мэром и губернатором в спецпроектах журнала «Бизнес-курс» в 2018 году.

11000 человек убыль населения в Омской области в 2017 г.

7000 коров насчитывало поголовье скота в совхозе «Золотая Нива»

30000 га в хозяйстве «Золотая Нива» обрабатывала бригада в составе 20-30 человек