Наверное, если начать опрашивать земляков на предмет того, чем им запомнился уходящий год, можно услышать множество вариантов ответа. Кто-то припомнит провальные выборы мэра в апреле. Кто-то – страсти вокруг этилмеркаптановой вони, источник которой нам так и не раскрыли. Назовут и разгул свиной чумы, и громкие отставки Двораковского с Назаровым, и многое, многое еще...
Но сейчас – о другом.

«Ты чё, «Бригаду» не смотрел? Это не Америка...»

Глаз зацепился за, в общем-то, рядовую новостную заметку: Омскстат в очередной раз отрапортовал о миграционной убыли за 10 месяцев 2017-го. Специалисты насчитали 29,3 тыс. «поуехавших». Приехало же почти на треть меньше – 20,5 тысяч.
Бездушной цифра в 8800 человек будет только на первый взгляд. А если приложить её к жизненным реалиям – моментально обретет плоть и кровь. Это, по сути, население условного микрорайона, скажем, из тридцати стоквартирных домов! Или, например, персонал двух-трёх предприятий уровня ОНПЗ, на котором трудится 3 тыс. человек (цифра, заявленная на сайте Нефтезавода). Да, и это еще без учета естественной убыли омичей. По замечанию всё того же ­вездесущего Омскстата, в течение года умирало на 1,5-2 тыс. человек больше, чем рождалось.
Не хочется, конечно, строить мрачных прогнозов, прочить Омску судьбу «сибирского Детройта»... Там, как известно, за шестьдесят с небольшим лет (с 1950-го по 2014 г.) население сократилось с 1,8 млн до неполных 700 тыс. человек. Впрочем, даже если Омск будет терять 8-10 тыс. человек ежегодно в течение 25 лет – а это примерный срок, за который одно поколение сменяет другое, получается невеселая цифра в минус четверть миллиона омичей.
Но грозит ли нашему городу точное повторение судьбы бывшей «автомобильной столицы» Америки? Хочется надеяться, что вряд ли. Здесь нам отчасти повезло: экономика региона не «завязана» целиком на единственную отрасль. Хотя есть и сходство – не очень состоятельные омичи фактически вытеснены на окраины города, как в свое время негритянская беднота в США. Да не бросят в автора камень за такое сравнение блюстители вошедшей в моду всеобщей толерантности.

«Это в столице митинги, здесь же – День сурка,
можно всю жизнь зарифмовать статьями из УК...»

Порт-Артур, Амур, Чикаго, Сахалин (он же «Телевизионка»)... Названия районов, где цветут пышным цветом безработица, торговля «паленым» алкоголем, наркотиками и бытовая преступность, знает, пожалуй, каждый омич старше десяти-двенадцати лет.
Конечно, криминала хватает в каждом городе, даже в относительно благополучном, это подтвердит любой сотрудник полиции. Но Омск в 2017-м умудрился ­отличиться так, что порой мурашки по коже бегали – и не только у его жителей.

В феврале наркоман и «сиделец» со стажем Евгений Завагин взял в заложницы школьницу. Её освобождали СОБРовцы, а новость попала в федеральные и заграничные СМИ.

Через месяц был задержан экс-боец ММА Серик Батталов. Вместе с подельником он убил и сжег владельца приглянувшегося преступникам внедорожника.

А следом Омск потрясло зверское убийство двух ­омичек Романом Гладковым, который познакомился с будущими жертвами в баре Doski, а затем задушил их в своей квартире.
В конце августа в районе ТЦ Festival City нашли женщину, которую зарезал из-за квартиры бывший муж. Осенью во дворе одного из частных домов обнаружили расчлененный труп другой омички, убитой, как оказалось, собственным любовником... Орудовал злодей попеременно пилой и топором.
«Ужасы нашего городка», да и только!

«Я бы свалил куда подальше – был куплен билет,
Дорога дальняя, но выпал пиковый валет...»

Очередной «крик о помощи» раздался со стороны рынка недвижимости. Уже в апреле тогдашний министр строительства Александр Бирюков забил тревогу, мол, 3,5 тыс. квартир – треть введенного многоквартирного жилья – «встали»! Их попросту никто не покупал, а оборотные средства застройщиков «зависли». Полгода спустя на ноябрьском круглом столе по рынку новостроек руководитель ГК «Стройбетон» Владимир Гринев прямо признался: «На рынке низкий спрос – мы дома не строим. Нет смысла строить квадратные метры, чтобы они стояли просто так».
Вывод получается неутешительный: раз уж омич не ощущает себя в родном городе в безопасности, не чувствует себя нужным, не получает достойной оплаты за свою работу – не удержишь его в Омске и новенькой квартирой.

Так что же остается омичам, если даже шутку «Не пытайтесь покинуть Омск» успел, грозя миллионными штрафами, «приватизировать» местный телеканал?
Помнится, у омских рэперов «25/17» были строчки:

«В городе, где нет метро,  по утрам холодеет моё нутро,
По глазам быстро мимо мелькают дни,
 запомни меня молодым, запомни меня живым»...

Кстати, о «запомни меня молодым». Еще одно воспоминание про 301-й день рождения Омска, когда нам, без учета наших пожеланий, чинуши от культуры «согласовали» ­концерт Надежды Бабкиной. Требования молодежи привезти «Ленинград» или кого-то наподобие мэрия проигнорировала.
В итоге немолодая (молодящаяся!) тётка около часа развлекала за два миллиона бюджетных рублей публику, по большей части состоявшую из собственных ровесниц.
Очень показательная иллюстрация из жизни города, где постепенно остается всё меньше живого, креативного, искреннего...
В таком свете вопрос «уезжать или нет?» для омичей поистине становится куда более значимым, чем шекспировское «быть или не быть». А уж как отвечать на него, пусть каждый из читателей решит самостоятельно.
Вместо ­постскриптума: омскому метро, кстати, в нынешнем году снова не оставили никаких надежд на перемены. Его решили  законсервировать, чтобы спасти от обрушения дорогу и 9-этажный дом на Левом берегу. Однако желающих приняться за этот проект так и не нашли. Тем временем диггеры обнаружили, что часть подземки... позеленела. Наверняка «позеленели» и капиталы тех, кто нагревает руки, вгоняя город в разруху, среди которой всё сложнее разглядеть хоть какой-то намёк на светлое ­будущее.

*в тексте цитируется композиция «Живым» коллектива «25/17»