«Клановые разборки», «забота об экологии», «лжетарифы ЖКХ», грызня между «либералами» и «оппозицией» — все это бледнеет и меркнет перед правовым произволом над Личностью в провинциальной глубинке…
Уголовная коллегия апелляционной инстанции Омского Облсуда, наконец-то, приняла к своему рассмотрению жалобу осужденного экс-опера Отдела полиции № 5 УМВД России по г. Омску Евгения Аскапова на решение Ленинского районного суда (дело № 1-18/2021, судья Виктория Вашкевич). Еще в январе этого года райФемида признала его вину «в покушении на сбыт наркотиков в особо крупном размере» (ст. 30 ч.3, ст. 228.1 ч.5 УК РФ) доказанной.
«Преступление»
Сюжет о сомнительности обвинений в адрес старшего лейтенанта Аскапова особенно громко прозвучал со страниц местных СМИ в прошлом году. См. В Омске «наркобарон в погонах» пытается выйти сухим из воды?, Фальсификации Омской наркополиции покрывают… следователи СКР энд Ко?!
Если кратко, то в июле 2018 года в ходе совместной спецоперации Управления по контролю за незаконным оборотом наркотиков (УНК) и Отдела собственной безопасности (ОСБ) УМВД России по Омской области был задержан и изобличен «главарь» одного из ведущих Интернет-магазинов России по сбыту наркотиков, поименованный в оперативных сводках наркоконтроля и спецслужб, как «zheka_pzh». Удача в ту ночь буквально сама «шла в руки» и благоволила омским силовым ведомствам. Результат «спецоперации» впечатляет.
При взятом с поличным, ранее осторожном и неуловимом, «Жеке ПэЗэХа» было обнаружено и изъято:
- — на заднем сидении автомобиля «Хонда» в пакете полкило расфасованной «соли»…
- — 30 свертков с наркотой в одной упаковке в кармане шорт…
- — еще одна «граната» была помещена в тайник за остановкой общественного транспорта…
- — всего 754 «закладки» общим весом в… грамм…
Все это «торжество омского наркосбыта» отражено в материалах уголовного дела № 11802520003000086, и все это — по версии следствия СКР.
«Наказание»
Впрочем, с продвижением своего видения причастности опера Аскапова к криминалу у Следкома в судах, прямо скажем, … не задалось. Расследованием занималась одиозный сотрудник Ленинского СКР по г. Омску Екатерина Корнюш (теперь она на повышении в Первом отделе по особо важным делам СУ СК по Омской области).
- См. Следователь Корнюш допустила утечку данных, составляющих… гостайну!!!, Следователь Екатерина Корнюш из Первого отдела СКР опять угодила в скандал
А руководил спецоперацией по задержанию «оборотня в погонах» не менее оскандалившийся местный силовик — замначальника УНК, подполковник Дмитрий Маныч.
Сначала служитель Ленинского районного суда г. Омска Марьям Шаленова неожиданно оправдала Аскапова по двум из трех эпизодов «наркосбыта». Правда, в итоге… осудила на 10 лет колонии строгого режима. За пакет, напичканный дурью.
Но на этом фиаско следствия не закончилось. Апелляция Облсуда (коллегия в составе судей Д. Ф. Ходоркина, А. В. Ушакова, И.В.Фенглера) сенсационно отменила обвинительный приговор в полном объеме, направив его на новое разбирательства в суд первой инстанции. В ином составе. Главной мотивировкой отмены приговора стала недоказанность причастности Аскапова к инкриминируемому преступлению.
Более того, видимо, упреждая будущее судебное следствие, Облсуд специально обращает внимание коллег из первой инстанции, что строить обвинение на одних только голословных утверждениях полицейских, как лиц заинтересованных в исходе дела, не допустимо. Данную дефиницию молодая судья Виктория Вашкевич, которая «пересматривала» уголовное «дело экс-опера Аскапова», похоже, не заметила. Или пропустила, или… проигнорировала.
Второй обвинительный приговор, озвученный 18-го января этого года, от первого отличается исключительно… сроком тюремного заключения фигуранту! Было — 10 лет «строгача», стало — 9. Той же «колонии строгого режима».
В чем «фишка»?! Ведь ровным счетом ничего в судебном следствии не изменилось. Разве что на этот раз местные СМИ скрупулезно вели хронику почти всех заседаний Фемиды.
См.
- Омский Следком расписывается в своей профессиональной… несостоятельности?!,
- В процессе против «полицейского-наркозакладчика» произошла мини-революция рабочего класса,
- Маныч «метафорически признался» — наркотики «казаху из ОП-5»… подбросили?!
и другие.
Из того, что было озвучено с трибуны суда и исследовано Фемидой, не следует… виновность Аскапова! А его причастность к работе топового Интернет-магазина выглядит более чем надуманной и сомнительной.
«Версия защиты»
И изначально, и в дальнейшем, и сейчас экс-опер Аскапов вину и причастность к сбыту наркотиков отрицает. Он утверждает, что борьбу с наркоманией и наркомафией воспринимал как «жизненный принцип». И результаты работы оперативника в Отделе полиции № 5 не расходятся со словами из области высокой материи. Из документов уг/дела следует, что в короткие сроки 2018-го года им лично были задержаны 7 наркодилеров. Эта энергичность и напор опера по пресечению наркотрафика, похоже, и стали причиной его грядущих проблем и… уголовного преследования.
Как утверждает Аскапов, за два-три дня до его задержания ему на телефон (номер имеется в деле) стали поступать звонки из УНК и ОСБ с предложением «умерить пыл» в отношении конкретных наркосбытчиков. По сути, ему предлагалось поступиться принципами и отпустить преступников. По хорошему. Аскапов, с его слов, отказался.
См. Опер-«наркосбытчик» из Отдела полиции № 5: жертва произвола или месть системы?!
Результат несговорчивости в отношении «старших братьев» по УМВД экс-полицейский сейчас пожинает в камере СИЗО-1, уповая в своем аховом положении на Закон, на Правосудие, а скорее, на Чудо. До оглашения второго приговора Аскапов утверждал, что наркотики в карман его одежды подкинул лично… подполковник УНК Дмитрий Маныч! Это же обстоятельство подтверждает и свидетель Кирилл Малюга.
Мужчина лично присутствовал при этом «криминале». Несмотря на полученные в ходе задержания телесные повреждения и дальнейшее запугивание со стороны следователя Корнюш он дал об этом показания и на стадии следствия, и Фемиде.
См.
- «Хочешь, мы возобновим следствие?! Но тогда ты пойдешь с Аскаповым вместе!»…,
- «Услышал «На, гад, держи!» и крик Аскапова, что подброшены наркотики»,
Пока суды оказались глухи к представленной в их распоряжение аудиозаписи, на которой женский голос, поименованный как «Екатерина Васильевна» (именно так зовут следователя Корнюш — автор), угрожает гр. Малюге привлечением к «уголовке» вместе с Аскаповым, если тот рискнет «поменять показания», ранее выбитые сотрудниками УНК из него силой.
Почему данное доказательство не стало легитимным свидетельством невиновности Аскапова — это отдельная и большая тема. Она — дальше. В свою защиту Аскапов в ходе судебного следствия приводил массу и иных доводов.
Например, это отсутствие видео с регистратора машины ДПС, непосредственно участвующей в его задержании. Фиксация на носитель — обязательное условие выхода автомобиля ГИБДД на патрулирование, а тем более на такое ответственное оперативное задание. Тем не менее, запись… пропала!
Истребовать ее из областного Управления ГИБДД органы следствия стали через… 8 (восемь-!!!) месяцев после задержания, когда даже по правовым нормативам она была безнадежно утрачена. Аналогично — по всем иным доводам подсудимого!
Не проведена ДНК- и биологическая экспертиза пото-жировых следов на свертках с наркотиками, у Аскапова не взяты срезы с ногтей, не проведен полиграф, нет отпечатков пальцев. Следователи СКР Корнюш, а затем Солодовниченко посчитали все это… не важным.
Не отработана (в нарушение позиции Верховного суда России — автор) омским Следкомом версия защиты на предмет того, что «наркотики были подброшены». Во всех трех эпизодах без исключения.
До сих пор не установлено, кто звонил на телефон Аскапову от имени сотрудников УНК-ОСБ. Не подняты и не приобщены к материалам уг/дела материалы КУСП на задержанных им наркодилеров, хотя их имена известны.
Это не все.
Не проверена причастность к «подбросу наркотиков» того самого подполковника Дмитрия Маныча. По словам Аскапова, за день до задержания он именно его видел в автомобиле «Газель», когда почувствовал за собой слежку и остановил, как должностное лицо УМВД, подозрительную машину.
Не истребованы следствием и судами такие материалы ОРМ, как «прослушка телефонных соединений». По версии Аскапова, «ПТП не задействовали, потому что она подтверждает мою… невиновность».
Если описывать все «косяки» спецоперации и «работы» Следкома, то под эти цели нужна по объему целая монография на тему «Как нельзя расследовать дела о наркотиках».
Далее подробно позицию УПК РФ «о недопустимости доказательств» излагает адвокат Олег Киселев.
Видеозапись ряда следственных действий «не соответствует реалиям». В одних, важных, местах она подозрительно прерывается, в других не соответствует фактическому времени, которое оказывается случайно запечатленным на наручных часах сотрудника ОСБ Власова.
Понятой под протокол суда неоднократно утверждает, что «за периметр ООТ (остановки) я не заходил», «обнаружение закладки не видел». Показания свидетелей — оперативников УНК, ОСБ, инспекторов ГИБДД и бойцов отряда «Гром» существенно разнятся, а порой и прямо противоречат друг другу.
«Следствие»
О том, что предварительное расследование было предвзятым, необъективным и односторонним, говорят упрямые факты. Сотрудники Следкома не удосужились даже устранить вопиющие противоречия, которыми буквально нашпиговано данное «уголовное дело».
К примеру, одни участники «спецоперации» утверждают, что Аскапов перед задержанием «был в автомобиле», другие, что «вышел из автомобиля, зашел за остановку, сделал там закладку и сфотографировал ее на телефон». В непосредственном изложении одни видели «вспышку фотокамеры», другие — «не видели».
Задним числом в материалах дела появляется «разбитый Аскаповым» и подкинутый им «под днище автомобиля сотовый телефон». Одни это трудоемкое во времени и пространстве действо видели, а другие… нет. Но в таком случае, где на телефоне биологические следы подсудимого или его отпечатки пальцев? Где в содержимом данного телефона фото места закладки, с описанием свойства этого файла?!
А ничего этого в материалах скандального «расследования» УНК-СКР… нету! А есть иное — это доказательства голимой… фальсификации! Так, вместо трех изъятых на месте задержания сотовых телефонов позже появляется… четвертый, самый важный для стороны обвинения гаджет.
Так, установлено, что при изъятии «подброшенного» свертка с наркотиками из кармана Аскапова никто его содержимое не пересчитывал, но точная цифра содержимого в протокол… внесена. Позже, как версия, появляется ссылка на некую «бирку» с цифрой «30», но это не означает, что содержимое можно не пересчитывать, а верить нужно тому, что написано…
Что это — телепатия сотрудников УНК? Или, может, они заранее знали, сколько в «гранате» было более мелких «закладок»?!
Второй вариант более предпочтительный.
Каким образом Аскапов прикопал «закладку» за остановкой ОТ, если основания сооружения залиты бетоном, а в непосредственной близости поверхность представляет собой плотно утрамбованную песко-шебеночную смесь? Я лично пробовал повторить «подвиг» опера, но не смог. Физически, руками, без специального оборудования сделать это абсолютно не реально.
Сфальсифицирован и отвергнут Фемидой, как недопустимое доказательство, биллинг телефона Аскапова с привязкой к базовым станциям и к банковским операциям по картам, изъятым из автомобиля опера. А без этого, вообще, рушится вся версия «о наркосбыте» и «о получении незаконного дохода».
«Старлей» изначально настаивал, что данные электронные счета ему не принадлежат, их хозяев он не знает, а сами банковские карты были подброшены ему в машину на лицевую панель. Обосновывая свою позицию, Аскапов приводит следующую аргументацию.
После того, как к ним подъехал патруль ДПС и его попросили предоставить документы, он передал инспектору свое служебное удостоверение, и тут же начался штурм машины спецотрядом «Гром». По словам одного из сотрудников ГИБДД, удостоверение Аскапова он позже «передал кому-то из оперативников УНК». А потом этот документ вместе с чужими банковскими картами оказался… внутри машины! Закрытой и неприкасаемой, по утверждению полицейских.
Как такое возможно?!
Объяснение только одно — удостоверение туда (наряду с банковскими картами) поместили рукотворно.
«Прокурор»
Государственное обвинение демонстрирует в этой ситуации верх отстраненности от «мелочных деталей» и нарочитую безмятежность. Как будто наперед знает исход этого дела (и мы знаем откуда эта информация — автор). В принципе, прокурору Марату Хайрулину молиться нужно на свою причастность именно к этому уголовному процессу.
И вот почему.
За какой-то год судебного следствия по «делу Аскапова» он получил очередное звание и повышение по карьерной лестнице. Из Ленинского отдела прокуратуры он поднялся до Прокуратуры Омской области, а из капитанов — в майоры. Конечно, вряд ли, это связано с необходимостью личного и тотального контроля за «делом опера Аскапова» проверенным, своим, прокурором, но упрямое желание гособвинителя не видеть прорехи в следствии и в приговоре — это, действительно, наводит на некие размышления. И выводы.
В подтверждение «хорошей мины при плохой игре» приведу лишь конструктивные части итоговой речи прокурора Хайруллина в апелляции Облсуда. Тезисно.
«Существенных расхождений показания свидетелей из числа полицейских и понятых не имеют»… Тогда какие же расхождения гособвинение считает «мелкими» или «не заслуживающими внимание»?
Сюда, по версии прокурора, можно отнести:
- — оказание/не оказание Аскаповым сопротивления бойцам «Грома»…
- — место задержания осужденного…
- — наличие и попытку уничтожить сотовый телефон…
- — место нахождения его служебного удостоверения…
Разночтения по этим позициям гособвинитель считает «живой презентацией очевидцами своей версии происходящего». Каждый видел, что… видел — так, получается?! А как же роль следствия в том, чтобы изначально отчленить неправду, вымысел и фальсификацию от реальных событий?! Ведь вслед за СКР чудесным образом районная Фемида отвела именно те показания прямых свидетелей обвинения, которые согласуются именно с позицией… защиты! Без какой-либо мотивировки своих предпочтений.
Далее прокурор переходит сплошь на туманные эвфемизмы и недомолвки. Появляются «вырванные из контекста протоколов реплики лиц…» — это, видимо, о свидетеле Малюге, который своими словами, как это помнит, описал момент помещения в карман Аскапова наркотиков неким полицейским в камуфляже (позже по видео будет установлено, что это подполковник Маныч).
- «Сведений о ПТП в материалах дела не имеется» — а где они, если Аскапова сотрудники УНК «вели», как лидера Интернет-магазина, длительное время?
- «Суждения и доводы о проведении обследования участка местности с нарушением действующего законодательства являются надуманными…» — это не «умозаключения», а живые показания свидетеля-понятого!
- «Наличие технической ошибки в дате поступления оперданных… на допустимость доказательства не влияет» — да, вообще, в Омске силовикам можно все писать «от балды», бумага стерпит…
- «Доводы о том, что вместо осмотра ТС был проведен его обыск, не состоятелен, все было изъято из мест с неограниченным доступом»…
Естественно! Перед мгновенным задержанием Аскапов и Малюга, видимо, сами и специально разложили банковские карты, удостоверения и паспорта на панель. Для будущего удобства УНК и следствия… «Принцип состязательности нарушен не был…» — не нужно передергивать. В этом деле нарушен не принцип состязательности, а более серьезная дефиниция –
ПРАВО НА ЗАЩИТУ!
«Свидетель Маныч и уголовное дело в отношении него никак не связаны с ходом данного расследования» — зачем тогда об этом упоминать в апелляции, если они «не связаны»?! Или важно уточнить, что оправдали?!
- «Заключения ЭКЦ по наркотику соответствуют Закону, выводы эксперта ясные и мотивированные» — никто и не говорит обратного. Речь идет о том, что в нарушение инструкции два разных исследования проводил один и тот же специалист. Речь идет о том, что часть наркотиков оказалась… подменена (судя, по цвету), а часть вообще… исчезла (судя, по количеству)!
- «Целостность упаковки не нарушена. Цвет и масса вещества могут изменяться в зависимости от условий… транспортировки» — это что-то новенькое в юриспруденции России!!! Вот, оказывается, почему в Омске вместо «белого» появляется «бежевый» наркотик, а вместо изначальных «754» упаковок под занавес следствия их стало только «732». Какая фигня! Усушка, утруска, перекраска, видимо, от стыда, реализация, сбыт…
- «Видео с регистратора автомобиля ДПС и с банкоматов не сохранились из-за (внимание!!! -автор) давности событий»… Извините, конечно, но кто или что мешало следствию изъять данные с камер своевременно?! Вовремя!!! Не мешок же картошки украли…
- «В рапорте сотрудника ДПС нет данных о закладке за остановкой ООТ» — дескать, и это не беда. Подумаешь, инспектор же не опер, с него и взятки — гладки. А вот у свидетелей из числа сотрудников УНК-ОСБ все это в рапортах имеется. Говорите, написано «задним числом»?!
Не докажете!
«Дефекты на записи УНК устранены свидетельскими показаниями полицейских и понятых»… Естественно!
Если бы видео сохранилось в первоначальной виде (а оно было изменено умышленно через пять дней после задержания и возбуждения уголовного дела), то никакие бы «свидетельства», подогнанные друг под друга, следствию не помогли бы.
- «Доступ к машине третьих лиц исключен… показаниями участников спецоперации и понятых…» — та же песня, что и с пропавшими видеодоказательствами. Как может быть исключен «доступ к машине»… «показаниями»?! Это уже какие-то заоблачные фантазии и словесные пируэты гособвинения.
- «Свидетельства Малюги о принадлежность голоса на аудиозаписи голосу следователя не представлено» — да, именно так. Свидетельств нет, а голос — имеется! И дальше будет понятно, почему так случилось…
- «Проводить исследования пото-жировых следов не надо было, так как виновность Аскапова не вызывает сомнений…» — без малого три года дело «мыкается» по прокуратурам и судебным инстанциям при том, что виновность, якобы, изначально доказана.
Не вяжется одно с другим. Проведение заявленных исследований могло быть доказательством не вины, а… невиновности осужденного! Так — точнее.
«Из числа доказательств исключены протоколы личного досмотра, биллинг и осмотр телефона, все производные от этих доказательств сведения также исключены из перечня доказательств»…
И какой же вывод делает гособвинитель после этой констатации фактического провала следствия? А вот какой:
— На выводы суда о виновность Аскапова это… не повлияло!
Так, а что осталось-то в уг/деле в качестве доказательства вины опера?! Мало чего — одни слова… заинтересованных или введенных в заблуждение лиц.
Не более.
«Адвокат»
На этот раз адвокат Олег Киселев был на удивление лаконичен в своей апелляционной речи. На все про все у него ушло ровно 5 (пять) минут времени. В прениях по сопричастному уголовному «делу Маныча-Лихачева» он выступал почти час, на большом эмоциональном подъеме. С чувством, с толком, с расстановкой.
А здесь…
- «Мой подзащитный осужден к 9-ти годам…»
- «Все построено на основании спорных показаний сотрудников полиции…»
- «Обнаруженные в кармане наркотики не пересчитывали…»
- «Все показания сотрудников полиции опровергались в суде…»
- «В исследовании ДНК и потожировых следов нам было отказано…»
- «В ходе допдоследования собрано шесть томов. Все, что собрано на протяжении полугода, опровергает наличие вины…»
- «Получается, что Аскапова осудили незаконно, наказание, которое принято судом, не обосновано…»
- «Сотрудники ДПС опровергают показания сотрудников УНК и ОСБ, почему суд это не увидел и не принял во внимание, не понимаю…»
«Право на защиту!»
Адвокат Киселев всем видом показывает, что он в недоумении от происходящего. Но так ли это?
Мое независимое расследование и освещение в СМИ двух уголовных процессов с участием «защитника Киселева» и «подполковника Маныча» («дело Евгения Аскапова» и «дело Марины Шмидт» — см.) не оставляет иного толкования всему происходящему: адвокат Киселев все это время действовал «на два лагеря», но против интересов своего прямого доверителя Аскапова.
В результате чего, на мой взгляд, оказалось попрано фундаментальное право обвиняемого лица на защиту!
Попробую еще раз собрать воедино свидетельства в пользу моего грустного и подлежащего опровержению вывода. Опер Аскапов неоднократно высказывал версию, что наркотики ему были подкинуты сотрудниками УНК, в частности, наркополицейским Манычем. Адвокат Киселев участвует в уголовном «деле Дмитрия Маныча» на стороне его «подельника», подчиненного и личного друга-коллеги Стаса Лихачева.
Это — прямой «конфликт интересов»!
Помните, «пропажу» видео с регистратора машины ДПС? Данное нарушение не обжаловано адвокатом, не установлена вина должностных лиц УНК, УГИБДД, СКР или Прокуратуры в утрате важнейшей из улик или 100-процентного из доказательств…
Сенсационная по своей сути аудиозапись свидетеля Малюги, на которой собеседница с голосом, похожим на тембр следователя Е. В. Корнюш, угрожает ему уголовным преследованием за правду, так и не была легализована. Почему?!
Адвокат утверждает, что виной тому районная Фемида, не удовлетворившая его ходатайства «о вызове свидетеля в суд для сличения ее голоса с записанным на аудио».
Лишь в апелляции выясняется, что уже в первом процессе (где я не был — автор) судья Шаленова вызывала следователя СКР Корнюш в суд и та… давала показания под аудиопротокол системы FEMIDA! В таком случае кто мешал защитнику Киселеву самостоятельно истребовать данный аудиопротокол, взять оттуда запись голоса Екатерины Корнюш и провести элементарное их сличение в рамках фоноскопической экспертизы?! Никто этому не препятствовал и не мог бы это сделать в принципе.
Все было в руках и в полномочиях адвоката по соглашению, но он этого не сделал. Виной всему — «конфликт интересов»?! Я так думаю. Адвокат не приобщил к материалам дела ни одного приговора в отношении лиц, задержанных и осужденных при непосредственном участии опера Аскапова. А это важно!
В них есть и обоснование позиции Аскапова «о причастности наркопотребителей к оперативным разработкам УНК» (в приговорах указано на наличие меморандумов от данного ведомства) и об интересе УНК в отношении ряда задержанных им граждан (один был выведен из-под следствия, другой осужден за сбыт, но позже приговор изменен из-за переквалификации обвинения со «сбыта» на «хранение»).
Адвокат Киселев категорически отказался от привлечения в процесс по «делу Аскапова» в качестве свидетеля защиты Марины Шмидт, потерпевшей по «делу подполковника Маныча». Хотя ее показания о том, что подполковник обещал ей подкинуть наркотики в купе с аналогичными показаниями других свидетелей, могли бы убедить суд в том, что омский «наркоконтроль» не чурается данными средствами достижения своих оперативных целей и задач.
Только во вторую апелляцию адвокат Киселев принес ответ из мэрии Омска о том, что на месте задержания Евгения Аскапова «отсутствует искусственное освещение», а, значит, показания сотрудников УНК-ОСБ «о хорошей видимости» могут быть поставлены Фемидой под сомнение.
Здесь прав и судья Бондаренко, и прокурор Хайруллин, которые сообща задались вопросом, а что мешало защите сделать этот запрос и приобщить бумагу еще пару лет назад?! Мы, если что, как СМИ это сделали еще летом прошлого года.
По-видимому, из-за нарушения защитой порядка истребования доказательств судьи по многим ходатайствам адвоката Киселева отвечали ему отказом. Но это не «суд плохой», как убеждают сейчас родственников, а защитник обязан был сначала сделать соответствующий запрос, а получив отказ, просить Фемиду «оказать посильное участие». Из-за невозможности сделать это самостоятельно, но имея в наличие доказательство своих трудов. А коли этого нет, то и суд не обязан это делать. Так прописано в Уголовно-процессуальном Законе!
Разве не знал об этом адвокат Киселев, когда публично заявлял, что в ознакомлении с КУСП на лиц, вокруг которых шло препирательство между Аскаповым и УНК-ОСБ, ему, якобы, «необоснованно отказали»? Видимо, знал. Не мог не знать… А где в таком случае адвокатский запрос, где письменно оформленный документ из ОП-5, или УМВД с отказом?! Вот вам и ответ, почему суд «необоснованно» отказал. Отказал по праву!
Я могу еще долго перечислять то, что не сделано адвокатом Киселевы в интересах своего доверителя. На мой взгляд, конечно.
Возможно, большая занятость в «деле Маныча» не позволяла юристу развернуть правозащитную деятельность в полный рост на данному направлению. Возможно, были и другие процессы, события, обстоятельства. И все же еще одно скользкое адвокатское соучастие я здесь пропишу, потому как именно оно в единственном числе, как мне видится, и вселяет уверенность Фемиды в виновности опера Аскапова. Вопреки реалиям.
С «гранатой» в кармане шорт при задержании — понятно. Могли подкинуть. Скорее всего, именно так и было. С «закладкой» за остановкой общественного транспорта — тоже, похоже, УэНКашники сами себя перемудрили. Не зароешь там руками упаковку. Хоть тресни. Но как быть с пакетом в автомобиле Аскапова, доверху набитым наркотой? Откуда он?! Изначально опер ничего вразумительного по этому поводу сказать не мог. «Подкинули» — и все тут.
И останься он на этой позиции (ст.51 Конституции РФ), похоже, сегодня он был бы уже на свободе. Но в дело вступает адвокат Олег Киселев и благополучно разрешает ситуацию в пользу… УНК и СКР! Это, конечно, моя версия, но вот из чего я исхожу.
Именно «чертов пакет» выпадает из стройной версии «про подставу». И лишь в апелляции я услышал то недостающее звено, которое проливает свет на природу происхождения главной улики следствия и обвинения.
Оказывается, свидетеля Васильчука (которому принадлежит одна из изъятых в машине банковских карт) и некоего Проскурякова (как бы, хозяина злополучного пакета) нашел… адвокат Киселев (это записано на редакционный диктофон и внесено в протокол с/з).
И, похоже, именно защитник убедил Аскапова презентовать суду свою версию о том, что машину накануне задержания взял его брат Руслан, он оказался шапошно знаком с Васильчуком, они случайно встретились на строительном рынке «Южный», с Васильчуком был парень по фамилии «Проскуряков». И именно этот незнакомый гражданин и оставил в машине Аскапова… пакет с наркотиками! Все бы было хорошо и прошло бы в суде «на ура», если бы «задним числом» не выяснилось, что по данным системы «Магистраль» Проскурякова на момент указанных событий в Омске не было.
Но адвокат продолжает упорствовать всуе, приводя в обосновании своей версии некие оперативные сведения, что именно Проскуряков похитил из Интернет-магазина большую партию наркотиков, скрывался от возмездия наркомафии, а, значит, мог находиться в Омске негласно. Позже Проскуряков был обнаружен мертвым и дать показания в чью-либо пользу уже не смог.
У меня только два вопроса из всего этого «остросюжетного» триллера — к чему Аскапову городить такие сложности, и как адвокат Киселев узнал такие интимные подробности преступной деятельности убиенного Проскурякова? Не от своих ли доверителей Станислава Лихачева и Дмитрия Маныча, руководителей омского УНК, случаем?! То, что сюжет с Проскуряковым и Васильчуком надуманный и явно лишний эпизод в версии защиты, не только у меня вызывает сомнение. Именно по этому поводу и высказалась судья Виктория Вашкевич в ультимативной форме — не верю!
Но именно эта сомнительная конструкция, появившаяся с подачи адвоката Киселева, и привязывает опера Аскапова к этим двум случайным для него персонажам. И наличие этой связи, подтвержденной исключительно самим подсудимым и его защитников, — это, безусловно, находка в пользу следствия, обвинения и УНК-ОСБ! Без этого у наркополиции все бы развалилось!
Ведь ранее оперативник Аскапов этих граждан лично не знал, они нигде по жизни не пересекались, а доказать их взаимосвязь между собой следователь Корнюш никогда бы не смогла. Самостоятельно. Разве что, у нее это получилось не без помощи и при участии… адвоката!
«СМИ-прорыв?!»
Впервые из моей СМИ-практики судебная коллегия Облсуда публично обсуждала «результаты независимого расследования журналиста Грасса» и возможность «приобщения публикаций к материалам уголовного дела». Такое ходатайство, оказывается, еще в марте этого года в адрес Ленинского районного суда г. Омска и судьи В. А. Вашкевич параллельно заявили и экс-опер Аскапов, и его защитник Киселев.
Председатель апелляционной коллегии судей Александр Бондаренко живо поинтересовался у адвоката, что именно тот имел в виду, обращая внимание апелляции на материалы независимой прессы.
Чувствовалось, что служитель Фемиды (глава Совета судей ОО) в курсе озвученного мной возможного нарушения права на защиту в отношении Аскапова со стороны его адвоката и вытекающего «конфликта интересов». Но Олег Киселев немного, конечно, подрастерявшись и, видимо, понимая, что судьи в курсе этой вопиющей ситуации, стал придумывать какие-то доводы про… понятого Некрасова, который, «будучи за трибуной суда плохо себя чувствовал, а журналист Грасс это заметил и отразил в своей публикации».
— Нам это с Аскаповым было со своих мест не видно…
Печально, конечно, что почти годовое независимое расследование свелось к такой… тривиальной банальности. Суть моих наблюдений и сопоставлений совершенно в другом — защитник О. А. Киселев, вопреки Закону, Совести и Кодексу профессиональной этики адвоката фактически все это время действовал против интересов своего доверителя. Именно об этом целый ряд моих последних, подводящих итоги независимому расследованию, публикаций.
См. «Отвлекающий маневр»? В какой «теневой расклад» угодил федеральный судья Мурастов
Услышит ли иное, авторское, толкование моих публикаций областная Фемида?!
А вот какие статьи СМИ и в каком виде планировалось приобщить или уже приобщены к «делу опера Евгения Аскапова», так и осталось за кадром «полемики».
Пока.
P.S.
Пройдя все процессуальные стадии рассмотрения жалобы сторон в суде апелляционной инстанции, председательствующий А. А. Бондаренко объявил о переносе заседания на 7-е июля. Видимо, тогда и будет провозглашено окончательное решение по этому резонансному и столь символичному для Омска уголовному наркоделу. Фемиде, действительно, есть о чем подумать. Спешить дальше уже некуда.
(продолжение следует…)
Александр Грасс,
независимый журналист,
специально для БК55
Сообщите новость
Версия для печати
