Я уже как-то писал о том, что Омск в то время поразил не только продовольственным изобилием, идеальным порядком и зеленью улиц. Люди особенные. Чувствовалось по всему, что у них, говоря поэтическим слогом, какая-то собственная гордость. Омичи просто не знали о том, что где-то в Союзе может быть хуже или совсем уж плохо. В общем, переехал сюда, а тут - хорошо! Ну и, естественно, стал подмечать новое, отличное от того, что видел в других городах и весях. Как вы, наверное, поняли, разговор подвожу через личный опыт к теме миграции населения. Последнее время только и разговоров о бегстве граждан - особенно молодых - из «депрессивного и неперспективного» Омска. Называются какие-то страшные цифры оттока. И действительно, посмотришь - эти перебрались в Москву или Питер, те - в Новосибирск, а другие - во все города, где без них, как им кажется, лучше.

Маленький эпизод из собственной практики. В нем, словно в окне параллельного мира, вижу ваше омское прошлое. Однажды в какой-то газете прочел малюсенькую заметку про молодого директора совхоза «Новокарасукский». В конце 80-х Василий Киселев из крутинской глуши объявил - ни много ни мало! - всесоюзный конкурс на замещение вакантных должностей механизаторов широкого профиля, водителей, доярок и так далее. Факт примечательный и, как мне показалось тогда, требующий всесоюзной же огласки. Передовой опыт, социальная защита и забота о человеке труда и все такое прочее.

Поехал к Киселеву, знакомиться. О нем, руководителе манякинского призыва, можно было бы написать очерк. Ограничился статьей. Так вот, в хозяйстве были 860 квадратных километров болот и неудобий при абсолютном бездорожье и миллионные долги. Средний возраст работников - за полвека. Деревня, небом крытая и ветром огороженная. Что им надо делать? Ра-бо-тать! Построили кирпичный завод, создали водоемы, развили рыбоводство и пчеловодство, подняли из руин когда-то брошенные села Чагино и Старичье и заселили их «мигрантами» со всего СССР. При Киселеве дирекция «Новокарасукского» материально поддерживала 600 пенсионеров, ветеранов, инвалидов. Если мне не изменяет память, средний возраст работников за счет мигрантов снизили чуть ли не вдвое. В совхозе сдавали до 72-х квартир в год, рыбы вылавливали, кажется, 200 тонн. В Омск живьем возили. А куда еще? Сам-то в два горла не съешь.

Публицист Анатолий Аграновский - царствие небесное! - мог бы подвести вас к правильному выводу одной лишь арифметической фразой: «А если это помножить на всю страну!». Не будем на всю страну. Помножим на Омскую область. Умных и инициативных руководителей тут, начиная с Сергея Манякина, хватало с лихвой. Процветающих промышленных и аграрных предприятий - тоже. До 1991-го область стремительно развивалась. 22 года прошло со дня «демократического переворота» в Москве. И что?

Нет у народа ни черта: ни власти, ни денег, ни надежд на будущее. Бегает неприкаянный по Руси великой, ищет, где бы вахтовым методом копейку зашибить или стибрить, что плохо лежит. Часть спивается и с похоронным маршем осваивает кладбища - там нет мигрантов и все равны. Я мог бы сто раз уже позвонить главе Крутинского района Киселеву и спросить: как, мол, Василий Николаевич, у тебя дела в Новом Карасуке да и вообще? Однако боюсь услышать, что не очень. Мои поездки по области оптимизма не вызывают. Тлен и распад. В глазах людей тревога. Территория за пределами Омска постепенно превращается в безлюдное пространство. Страшно даже подумать о том, что будет здесь лет через тридцать. Как не вспомнить русское вечное «в тесноте да не в обиде» и Дмитрия Менделеева? В своей книге «К развитию России» он высказал весьма оригинальную мысль: «Скученность, в конце концов, невольно внушает мысли и направления более глубокие, внутренние, тесно связанные с общими людскими интересами. Словом, постоянная людская теснота жизни дает неизбежно много общих благ и способствует прогрессу, а потому и желательна». И ведь прав же! Вся мировая практика - за «скученность» людей.

Могу ошибаться, но, по-моему, «в старое время» тема внутренней миграции вообще не всплывала в бытовых разговорах или в официальных выступлениях. И это в городе, где подавляющее большинство населения - приезжие из других регионов Советского Союза и районов области. Посмотрел цифры. Всё теснее и теснее становилось. 1939 год. Число жителей Омска - 288,9 тысячи. В 1959-м - 581,1 тысячи человек, еще через двадцать лет - 1014,2 тысячи. Динамика развития свидетельствовала о благоденствии. Сколько я ни силился, но так и не смог припомнить, что кому-то здесь не хватало места под солнцем. Так и хочется задать омичам вопросы: «Чего вам не хватало? Демократии и севрюжины с хреном?». Недавно разговаривал со студентами разных вузов. По их мнению, вовсе не четверть выпускников намерены уехать из Омска, а все 80 процентов! Стал считать знакомых «мигрантов», сбежавших из города, - сбился со счета.

Приятно сознавать, что верховная власть активно развивает Москву, Санкт-Петербург и Центральный федеральный округ, вкладывает деньги в инфраструктуру. Но… По данным демографов, в ближайшие годы ЦФО только для компенсации потерь населения трудоспособного возраста нужен приток трудовых ресурсов в размере 6,4 миллиона человек, половина из которых направится в столицу и Подмосковье. Богатство их прирастет Сибирью и за счет Сибири. У нас тут очень кстати развалились промышленность, сельское хозяйство, строительная и прочие отрасли. У меня перед глазами встают страшные телекартинки Детройта, обанкротившегося в США. Предприятия закрылись, безработица, преступность и массовая миграция горожан. В 1950-м году там жили 1,8 миллиона человек. Сейчас 700 тысяч, четыре пятых из них - темнокожие мигранты. Умереть, как Детройт, Омску, конечно, не дадут, но он будет и дальше влачить жалкое существование и пыжиться, вспоминая былое величие. А может, все-таки уехать?

Сергей Шкаев

Другие материалы автора рубрики «Историческая параллель» читайте в разделе «Колумнистика» (2-я колонка сайта)