На заседании правительства Омской области утвержден план мероприятий по реализации Концепции государственной семейной политики в РФ до 2025 года. Отмечено, что деятельность правительства Омской области в сфере семейной политики имеет положительные результаты. В частности, в 2014 году продолжился рост рождаемости...

Как всегда, мысли хорошие, дела – странные. А рожать, и правда, больше стали. Только кто и зачем? Такой статистики нет.

Девятнадцатилетняя девушка-социальная сирота отказалась от только что рожденного ребенка легко и запросто - «абортов боюсь, а ребеночка государство вырастит, как меня». И вырастит. Как сможет. В детском доме или замещающей семье, которая учит, переучивает, ломает. У брошенных детей – печальный опыт, нездоровые гены. Давно известно - перевоспитать труднее, чем воспитать. Ну да ладно, около тысячи детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, область ежегодно жизнеустраивает. Или пристраивает, как уж точнее – еще подумать. До совершеннолетия, а там - вольная жизнь, к которой готовы единицы. А нет готовности, можно вернуться к папам и мамам, которые, оказывается, есть у многих. Реальных сирот, то есть не имеющих родителей, - 5 процентов, остальные - случайные, нежеланные, социально неблагополучные, которые мамке родной просто мешали. А в восемнадцать, да с таким пособием и интересы общие возникают. Опять же соцслужбы всякие не беспокоят – пейте спокойно, товарищи, и пофиг, что целыми поколениями – жизнь-то идет. Вот народите кого, тогда и профилактировать начнем. Но бывает и другая жизнь.

Коляну, недавно встретившему двадцатилетие, пойти некуда, он отказной ребенок одинокой матери, которую никогда не видел. Все в его жизни, как положено в таком случае: дом ребенка - детский дом - профессиональное училище, которое закончил с успехом. Гордится:

- Я ж, когда выпускался, подъемные получил, 80 тыщ – вот деньжищи! Так я ж даже не ел, все пропил, класс, да? – наивное лицо озаряет счастливая улыбка. - Правда, в реанимацию попал, но это так, по неумению.

Тренируется Колян теперь каждый день, иногда, от тоски, в поисках новых ощущений, режет вены и кидается под машину. Медицина бессильна. Нет, она лечит и тело, и душу, только помогает ненадолго телу, а душе – никак. Не помогла и квартира, которую государство выделило. Когда смогло - через два года после окончания училища.
- Где, Коля, ты жил два года-то?
- Да я и сейчас там. Привык: в подъезде, на теплотрассе, бывает, у Сереги на блат-хате.

Это сейчас – привык, а тогда – не знал, куда деться. В армию не взяли – здоровья нет, откуда ему взяться-то при такой жизни? А просился Коля - возьмите в армию, она, говорят, людей меняет, вдруг и я другим стану. Да и пойти некуда. На работу – прописка нужна. А она у Коли тогда временная была, в детском доме, да и та давно кончилась. Кстати, как оказалась, чтобы квартиру получить, тоже прописка требуется. Вот где только - Коля не понял, но нашел какую-то сердобольную из своих: день не попили – прописала. Смогли.

Квартира его «заколебала»: не живет, а плати за нее:
- Деньги мне, что ли девать не куда, другие траты есть. Не нужна она мне, уж всем говорил - заберите обратно, лучше денег дайте. Не берут.

Колян жить один не умеет, не приучен, ему коллектив подавай, пусть подвальный, но народ. Да и замутно это, жить в квартире и по правилам. Коля свободен и теперь уже счастлив. Живет «случайными калымами»: дров поколет, снег почистит. День работает, а пьет – на сколько денег хватит. Он же не один, с товарищами.

Сереге, который блат-хату имеет двухкомнатную со всеми удобствами, тоже, кстати, приобретенную за государственный счет для ребенка-сироты, повезло больше – в семье рос.

Сергей не помнит, жил ли когда-нибудь с родителями, всегда с дедом – строгим, но справедливым. Правда, как оказалось, дед и сам по молодости к бутылке прикладывался крепко, может, оттого и сына упустил – он по пьяному делу (а других и не было) бабу свою, алкашку, порешил да и сам повесился, вот ребеночек и остался. Внука дед растил по-другому: с детства «не пей» говорил. После совершеннолетия взаимопонимание ушло. Разошлись в интересах – Сергей курит, девушек домой приводит, пацанов - пивка попить. Дед не утерпел, внука во взрослую жизнь проводил быстро и бесповоротно, с двумя баулами да гитарой через плечо. Идти некуда. Пришел в районную администрацию. В положение вошли, похлопотали - вне очереди получил квартиру: хороший ремонт, благочестивый подъезд. Работать не захотел, учиться к тому времени, оказалось уже негде. Закончил местное профессиональное училище по всем имеющимся специальностям. Не из любви к знаниям и желанию быть всесторонним развитым. Нет - просто, пока учишься, идут выплаты и льготы: на канцелярию, одежду, питание. Проживание в общаге и вовсе бесплатное, а еще задарма сочувствуют, сопереживают, потому – занятия можно пропускать. Ну теперь-то с появлением квартиры все у Сереги хорошо: на мелкие расходы гости-друзья принесут, а крупных и не бывает. Жить мешают только соседи по подъезду. Они, в большинстве своем пожилые люди, раньше и не ведали, что все вредные привычки могут быть сконцентрированы в одном человеке, да в его товарищах. Крик, ругань, драки, музыка, люди, спящие прямо на лестницах подъезда, грохочущая музыка, а главное, тунеядство. До греха недалеко – опасаются люди. А еще недоумевают: «Ну, зачем ему квартира? Понятно же, не нужна».

Но как же так - нельзя. В людей верить надо. Вон как государство. Оно, видимо, очень верит в детей, которых само и взрастило, как и их родителей, раз даже «ненужные» квартиры дает. Даст - и все вроде как хорошо. Весело рапортуем: в течение 2014 года в омском регионе ключи от новых квартир получили почти полторы сотни детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Федеральный и областной бюджет на приобретение и строительство льготникам из числа детей-сирот затратил более 500 млн рублей.

Справедливости ради надо сказать, что иногда бывает, кому верить. Например, Татьяна, тоже из числа сирот, с гражданским мужем Константином вместе больше трех лет. Оба студенты Сосновского колледжа, закончив, будут дипломированными учителями информатики. Жили в съемной квартире, там же родился сын Николай. Ему скоро три, пора и о втором ребенке подумать, но боялись молодые люди: жилья-то нет. Однако природа, оказалась, знает лучше – скоро их семья увеличится. В конце прошлого года получили ключи от квартиры.

Елена – сирота от рождения: одинокая мать оставила ребенка в роддоме. Девочка выросла в детском доме, окончила профессиональное училище. Волей судьбы оказалась в Таврическом районе, почти четыре года ютились в небольшой квартире с родителями мужа, опять же, гражданского – на всякий случай – вдруг квартиру не дадут, если замужем. Случалось, от мужа уходила - чего в семейной жизни не бывает, жила, где придется. Острее вопрос жилья стал с рождением ребенка.

Полученной квартире рада. Поставить в нее нечего – не работает ни муж, ни сама, ну да ладно, и так жить можно. Тепло.

Квартиры сданы «под ключ» с хорошим качеством, благоустройством и газовой плитой. Да, и гарантией на 5 лет. На этот же срок с порядком подросшими детьми заключаются договоры найма и только по его истечении квартира переходит в безвозмездное пользование – это нововведение. Раньше было проще: оформил – сразу можно продать, сдать, обменять. Теперь – нет, жить - живи, передать третьим лицам не получится. А проблемы возникнут, можно и в Центр учета и содержания собственности Омской области обратиться. Они теперь любые проблемные вопросы, возникающие при использовании детьми-сиротами квартир, предоставленных им по договорам найма, должны решать. Вплоть до восстановления возможности использования жилого помещения. Только вряд ли. Кто к ним обратится? Дети, которые до этого жили в подъезде и на теплотрассе? Для них квартира их эта сказочная жилой будет оставаться без ремонта и уборки ближайшие лет сто, пока не станет хуже подвала, в котором тоже хорошо. Тепло.

Может быть, обратятся специалисты всей этой массы структур, призванных работать с молодежью, семьей? Воспитывать и перевоспитывать на словах и наездами? Только Коля, как и Серега, их не видели ни разу. Не знаю, как там в документах, но на практике все эти молодежные центры работают с социально активным молодым населением, не пьющим и не курящим и уж точно не в подвале живущим. Хотя разве там жизнь? А с семьей работают, когда семья есть, ребенок. У Коляна и Сереги, к счастью, пока нет. Или придут в Центр опекуны и попечители, обязанности которых перед детьми заканчиваются в момент их совершеннолетия? Да были ли они вообще? Опекуны сами по себе – люди, готовые воспитывать чужих детей. Кто из любви к ребятишкам, кто к деньгам, несмотря на то, что они на порядок меньше выделяемых на госучреждения. Но для деревни и это сумма! А в отсутствии работы и образования и вовсе счастье! А там, как получится. Со своими-то трудно, а с этими и подавно.

Да, бывает, и вырастают сиротки в благополучных людей. Но, увы, это скорее исключение.