Для новой публикации есть повод.

До этого я видел дом только снаружи, а теперь довелось познакомиться с жильцами. Когда находишься внутри дома, то всей суеты, происходящей вокруг, не замечаешь, просто погружаешься в живую историю семьи. Все началось с того, что в связи с угрозой сноса жильцы стали разбирать вещи в сарае. Причем для них это не музейные экспонаты, это их личные вещи. Интересно, что сарай – ровесник дома. Он такой же добротный, и даже на чердаке сарая хорошо сохранились старые газеты, журналы, документы и... боевая граната времен Гражданской войны. Патроны никто не считал. Их саперы даже не стали брать.

Сажинская, 35

Хозяйка, Лариса Николаевна, берет пожелтевшую школьную тетрадь по арифметике за 1947 г., ее тоже достали с чердака. «Это тетрадь моего папы, он учился тогда в 4 классе». Открывает: безупречным каллиграфическим почерком, чернилами (чернильницу тоже нашли на чердаке), выведено условие задачи. Под ним по порядку выведены все арифметические действия и в конце решение столбиком. Оценка 5. Пытаюсь вчитываться в условие задачи. Понимаю, что с ходу решить не могу. Задача сложная. Причем задача практическая. Надо вычислить среднюю урожайность картофеля на полях колхоза. Интересно, а что сейчас решают в 4 классе, и смогут ли сейчас решить эту задачу и каллиграфическим пером написать решение в тетради? А ведь это арифметика, а не чистописание. А на следующей странице оценка 3. Ученик ошибся в подсчете столбиком, бывает. А вот и тетрадь по чистописанию, предмет такой был специально. Эта тетрадь принадлежит уже тети хозяйки, сестре ее отца. Открываем: безупречная каллиграфия, буковка к буковке, наклон, нажим, все как положено. Разумеется, пером – ни единой помарки. Смотришь – сейчас в типографии так не напечатают, а оценка всего 4. Это как же надо было писать на 5.

Хозяйка вспоминает деда, отца, маму, тетю. Вспоминать нетрудно, вся жизнь прошла в этих стенах. Семью деда эвакуировали из Ленинграда в 42-м, с тех пор и живут в этом доме. Бумаги с чердака сарая достали несколько коробок. Сейчас потихоньку разбирают в темноте – свет обрезали. Попадается журнал «Работница» за тот же 1947 год – бабушка читала. У нас принято считать, что после войны все ходили в ватниках и галифе. А, оказывается, не так. В журнале «Работница» модные выкройки и статьи о последних тенденциях моды. А вот журнал «Крокодил» за 1936 г. Сейчас на Западе стало модно говорить о сговоре СССР с фашистами. Ничего подобного – в «Крокодиле» разоблачают фашистов по полной программе, карикатуры предельно оскорбительные для фашистов. А вот «Пионерская правда». Оказывается, жизнь пионерии кипела. А вот журнал «Физкультурник». Оказывается, и спортивная жизнь кипела, несмотря ни на какое тоталитарное государство.

Потом пошли газеты царских времен – «Омский телеграф» и другие газеты 20-х, 30-х, 40-х... А вот чек из магазина Шаниной, накладная из окружного интендантского склада, журнал «Огонек» за 1922 г. (кстати, хозяева огнетушителями запаслись).

Кроме бумаги много предметов, понятных и не очень. Например, пуговицы от мундира землемера еще 19 в. А вот так называемая «буденовка», еще первого выпуска, из тех, что были пошиты для парада победы над Германией в 1917 г., которую большевики украли. Правда, называлась она тогда «богатырка». Все, что сделали в Красной армии, это пришили на них звезды. С этой богатырки звезда отпала или сгнила, а сама она в хорошем состоянии. Только надо постирать – запылилась на чердаке.

В общем, не выходя из дома можно открывать не то что Музей городского быта, а краеведческий музей.

Потом идем смотреть дом. Просторные комнаты, высокие потолки, лепнина, большие окна (есть очень редкое 3-частное окно). Кое-где есть трещины на штукатурке по дереву, так они обязаны быть. Из-за постоянной войны за выживание хозяева опустили руки и не делают косметический ремонт, который легко устранит все дефекты. Осматриваю потолки, стены – никаких деформаций. Крена стен нет, неравномерной осадки нет, провиса потолков нет. Даже отслоения штукатурки нет. Двери и окна не перекошены, пол ровный. Добросовестно пытаюсь найти аварийность – ну нет ее в помине. Идем с хозяйкой в другую квартиру. Там у жильцов отношение к жизни было другое. Или некому было ремонтировать, или ничего не надо. А ведь другая квартира – это как раз парадные комнаты, там лепнина редкой красоты. Как раз в бывшей гостиной с потолка обрушилась штукатурка площадью 0,15 м2. Причем причина не объяснима. Протечки в этом месте не было, деформации нет. Лариса Николаевна по воспоминаниям бывших соседей говорит, что штукатурка упала, когда забивали свайное поле при строительстве таможни напротив. Так это когда было. Таможню строили в 90-е, и за 20 лет не удосужились заделать пятно на потолке. Мне вспоминается анекдот про ленивых котов, где самый ленивый неудобно лег, прищемив себе яйца, но от лени не повернулся на другой бок, так и лежал, мучился. Вообще в этой квартире никакой косметический ремонт не делался последние лет 30. Кто не давал? Действительно в тяжелом состоянии примыкание к брандмауэру. Там сложный узел кровли, его никто не обслуживал, он вышел из строя. Там есть протечка. Но это локальное место в сенях.

Может жильцы что-то выгадали, согласившись на выселение? Ничего подобного, здесь жили в двухкомнатной квартире в центре, а получили однокомнатную у черта на куличиках. Разве что потолок ремонтировать не надо. И ради этого безропотно смирились со всем, что им навязали. Скот на бойню тоже идет безропотно. Да сколько же наш народ будет терпеть унижение, когда за людей решают, где им жить, аварийный их дом или нет.

Господа чиновники, это не ваша жизнь и не ваш дом. Люди в состоянии сами за себя отвечать, сами содержать свой дом. Если он нуждается в ремонте, сами отремонтируют. Они вас не звали, ни о чем не просили. Зачем вы лезете к людям. Обложились законами так, что эту бумажную стену не пробить. И мы им позволяем над собой издеваться. Понятно, что чиновникам надо отчитаться об освоении федеральных денег по программе расселения. Вот они и объявляют попавшие под руку дома ветхими. Они могут объявить ветхим любой дом под любым предлогом. Мне будет интересно посмотреть на комментаторов, рассуждающих о «сараях», когда к ним придут и скажут, что их дом ветхий.

Мой родительский дом в Нефтяниках. Казалось бы, дома не старые, всего 60 лет, но и туда добрались, снесли дом на улице Строителей, а он от соседних ничем не отличался. Мне вспоминается фантастический роман, в котором пожарные занимались сжиганием деревянных домов. Его события происходят в будущем, но он написан давно, а может, это время уже настало, и роман не фантастический, а пророческий. Министерство строительства занимается сносом, чиновники – уничтожением населения?