Спектакль Mamma Roma по одноименному фильму Пьера Паоло Пазолини в Омском академическом театре драмы. Режиссер Алессандра Джунтини.

Переложение кинофильма для театра есть задача весьма непростая, а если учесть, что фильм этот (1962 г.) относится к классике кинематографии, то задача не только усложняется, но становится и рискованной. Однако желание режиссера итальянского происхождения Алессандры Джунтини напомнить о своем соотечественнике, писателе и режиссере Паоло Пазолини (1922-1975), и рассказать лишний раз о милой её сердцу Италии преодолело, вероятно, все сомнения. Что же из этого получилось?

Я предполагал худшее. Уже вспоминалась крылатая фраза непревзойденного римского поэта Горация: Fumus ex fulgore, что значит «Дым после молнии», т.е. из великого - ничтожное, но как ни придирчиво я начал оценивать спектакль, уже минут через семь-десять после начала просмотра от такой оценки пришлось отказаться. При сохранении общей сюжетной канвы фильма, спектакль зажил собственной жизнью.

Сюжет фильма достаточно простой, даже очень простой. Профессиональная проститутка по прозвищу Mamma Roma, что значит Мать Рима, накопила мало-мальски денег, бросила своё порочное занятие, забрала единственного сына из деревни и решила начать новую жизнь. Сыну уже лет шестнадцать, она даже не знает, обучен ли он грамоте, но пытается обеспечить ему светлое будущее. Сын, однако, ни работать, ни учиться не желает, хотя, заметим, по конституции Италии с 1947 г. установлено обязательное восьмилетнее обучение. Зато он легко сходится с девицами и подобными себе парнями, занимается воровством и в два счёта оказывается в тюрьме. Маму Рому сутенер принуждает заняться прежним делом. Словом, это итальянский вариант судьбы матери-одиночки. Фильм был бы ничем не примечательным, если бы главную роль в нем не исполнила великолепная трагикомическая актриса Анна Маньяни (1908-1973).

В спектакле главную роль исполняет актриса Марина Кройтор. Я помню ее с первой роли в нашем театре, куда она прибыла после театрального училища, восхищался ею, не потерял к ней уважения и сегодня. Она славно играет, но я имел неосторожность посмотреть фильм Пазолини перед посещением спектакля, что не могло не наложить отпечаток на восприятие игры Марины Кройтор. Тягаться с Анной Маньяни, на стороне которой национальный темперамент, богатейшая мимика, отпечаток собственной тяжелой жизни (отца не знала, сын болен полиомиелитом) невозможно. Марина Кройтор актриса преимущественно лирического плана, а здесь роль сугубо трагикомическая. Выскажу предположение, что на эту роль больше подошла бы наша актриса Татьяна Прокопьева, умеющая быть взрывчатой, эксцентричной, бесшабашной, взбалмошной, неистовой и тут же наивно-трогательной. Это уже готовая Анна Маньяни в лучшем виде.

Две другие женские роли не только не уступают соответствующим персонажам из фильма, но даже более привлекательны. Роль проститутки Бьянки досталась Марине Бабошиной. Странное дело, я не узнал её, хотя неоднократно писал о ней, а на этом спектакле малой сцены моё место было в двух шагах от неё. Я мучился вопросом: кто это, ощущая лишь обаяние, исходящее от такого, казалось бы, весьма незавидного персонажа. В конце концов, перебрав всех актрис театра, я начал приходить к мысли, что это, скорее всего, Марина Бабошина, и тут она сняла пышный парик - сомнения развеялись.

Дело, конечно, не в том, узнал я её или нет, а в том, что в немногословной роли она смогла представить оригинальный образ товарки Мамы Ромы, причем не в банальном порочном, а в гуманном виде. Дважды она снимает парик, и это важно, т.к. становится очевидным: под образом путаны Бьянки на самом деле скрывается страдающая по воле обстоятельств женщина, оказавшаяся на панели в голодной послевоенной Италии. Схожей, кстати, является и её немка Эрна из предвоенной Германии в спектакле «Казимир и Каролина».

Случайно или нет, но премьера спектакля состоялась в День святых жен-мироносиц (женский день), в третью неделю по Пасхе, напоминая таких евангельских жен, как Марию Магдалину или Марию Египетскую, перешедших от безнравственной жизни к святости. Ко всему прочему, Марина оказалась очень пластичной, как при замедленной съёмке совершая танцевальные движения у античной колонны разрушенного храма. Создается впечатление, что её героиня не ставит себе задачу привлечение клиентов, она погружается в свой собственный ирреальный мир, как будто мысленно читая при этом стихи поэтесс от Сапфо до наших дней, в которых есть бесконечная палитра красок женских переживаний. Она в обычной юбке и блузке, ничем не напоминая ярких ночных бабочек. У актрисы есть какое-то внутреннее свойство облагораживать самых отрицательных героинь, приоткрывая их скрытую душу, возможно, даже не прикладывая для этого специальных усилий.

Насколько оригинален персонаж Марины Бабошиной, настолько же типична и хорошо узнаваема молодая Бруна, девушка из римских предместий, в исполнении Юлии Пошелюжной. Бруна босиком, в простеньком платьице, руки неизменно в карманах, стягивая платье к животу и обтягивая бедра, как будто не понимая, что этим она привлекает взгляды мужчин. Она доступная девушка, но это от её простоты, наивности и непосредственности: «Вон мой балкон, где трусики развешены». Она добра, и лишь по этой причине не может отказать парням. Неизменная жизнерадостная улыбка и непосредственность актрисы притягивает взгляды зрителей, вызывая подлинно эстетическое удовольствие. Такие девушки не редкость в любом регионе, они живут лишь сегодняшним днем, как трава в поле, не видя необходимости создания прочной семьи и важности своего женского предназначения.

Парни, впрочем, ее не обижают, хотя и обходятся с ней без ласковых слов и даже злословят о ней. Возглавляет их группу уверенный в себе лидер Херувим (Руслан Шапорин), которому присущи типичные замашки «генералов песчаных карьеров». Неформальная группа организована по всем неписаным правилам. Молодые артисты Николай Сурков, Александр Соловьёв и примкнувший к ним Олег Берков в качестве Этторе, сына Мамы Ромы, легко и увлеченно справляются со своими задачами, энергично перекатывая с места на место металлические бочки (мусорные баки), вероятно, символизирующие низы жизни.

А вот артисту Олегу Теплоухову досталась на этот раз настолько трудная и многофункциональная роль, что даже сами постановщики, похоже, не смогли определить, кого же представляет их персонаж? В программке я прочитал потом: «Джузеппе, вроде поэт», а между тем он остаётся на сцене во время всего спектакля, являясь учителем и прорицателем, философом и резонером, ведущим весь спектакль. Он напоминает поэта Вергилия, сопровождающего Данте Алигьери в его странствиях по загробному миру в знаменитой «Божественной комедии».

Особняком в спектакле находится священник без имени (Владимир Авраменко). Он целиком соответствует представлениям о католическом священнике: рассудительный, спокойный, доброжелательный падре. В наше время, когда в театрах нередко принято кощунственно нападать на христианство, подобное уважение к чувствам возможных среди зрителей верующих достойно похвалы. Почтительное отношение к сану священника проявляется уже в том, что он облачен в праздничное литургическое одеяние, больше подобающее Папе Римскому. Осталось сказать еще лишь об одном персонаже - сутенере Кармине (Егор Уланов), но после слов о священнике ему уже не хочется оставлять и места. Сутенер, он и есть сутенер - самое презренное занятие в этом сверхгрешном мире.

Режиссер Алессандра Джунтини достаточно хорошо справилась со своей задачей. Ведь фильм имел успех по причинам, ныне отсутствующим: подъём национального самосознания в Италии после Второй мировой войны, выразившийся в кинематографе целым новым направлением - неореализмом; неповторимая игра Анны Маньяни; музыка Антонио Вивальди - крупнейшего представителя итальянского скрипичного искусства. Кстати, композитор и дирижер Вивальди был еще и католическим священником. Всё это способствовало успеху фильма при его появлении.

Теперь всё это в прошлом, а что осталось в спектакле? Осталась психологическая драма одинокой женщины, потеря ею собственного сына, осталась изображение реальной действительности, внимание к «маленьким людям», к их заботам и бедам, которые одинаковы в любой стране.

Когда-то гуси спасли Рим, сегодня режиссер Алессандра Джунтини спасает от забвения режиссера, писателя и сценариста Пьера Паоло Пазолини, порожденного чревом Рима, человека с крайне трагической судьбой. Будучи коммунистом, он исключен из ИКП за развращение малолетних, гомосексуалист со склонностью к садомазохизму он зверски убит в возрасте 53 лет на пустыре близ Рима. БСЭ ни слова не пишет об этой стороне его жизни (1975 г.), но сегодня интернет делает доступным всю подноготную о публичных персонах. Назван даже один из любовников Паоло - кучерявый актер Нинетто Даволи, игрой которого советский зритель восхищался в фильме «Приключение итальянцев в России».

Пазолини был раздираем душевными противоречиями, что видно из его необычных стихов:
«Наблюдаю за собственным избиением
со спокойным мужеством ученого. Кажется,
я ненавижу, но при этом
я пишу строки, полные искренней любви.

И не знаю, почему, пронзенный мириадами слез,
я украдкой бросаю взгляд на тех удаляющихся мальчишек,
в резком свете неведомого Рима…»

Похоже, Пазолини настолько строго судил сам себя, что нет никакой необходимости нам добавлять что-либо к этому и осуждать его. Напротив, у него, кажется, стоит поучиться столь жесточайшей оценке своих грехов, ну а происхождение творчества Пазолини вполне объясняется строчками из стихов Анны Ахматовой:
«Когда б вы знали, из какого сора
Растут цветы, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда».

И чем безобразней «сор» у Пазолини, тем пронзительней его творчество.