От предварительных данных, полученных социологическими службами методом экзит-полов - опросов избирателей на выходе с участков, окончательные итоги отличаются разве что на десятые доли процентов. На этот раз страна голосовала удивительно ровно, как будто старательно заполняя голосами избирателей отведенные той или иной партии ниши.
В избирательных штабах "Единой России", в которые с сентября по декабрь превратилось большинство администраций всех возможных уровней, чиновники-технологи дали новое толкование самому раскрученному и самому загадочному выражению кампании. Под "Планом Путина" здесь понимали спущенную из Кремля разнорядку по конкретному количеству голосов за ЕР, которые необходимо обеспечить.
Полностью уйдя в административные технологии (губернаторы, возглавляющие списки, отработали их и прежде, а появление во главе единороссовского списка самого президента Путина и вовсе развязало им руки), кампания лишилась интриг, динамики и какого бы то ни было ощущения выбора. Продемонстрировавшие достаточно высокую явку россияне шли на избирательные участки не потому, что нужно было выбрать, а потому, что требовалось сходить.
Уже спустя неделю о распределении мандатов ГД и прочих итогах кампании и обыватели, и СМИ практически перестали говорить - особо и не о чем. Стартовавшая одновременно с финишем думской президентская кампания переключила все внимание на гадания о кандидатуре преемника. Что это: политический пофигизм населения по отношению к собственным представителям в главном законодательном органе страны? Или умелая манипуляция технологов, которым невыгодно, чтобы по поводу декабрьских результатов думали, говорили, спорили?
От ночи 2 декабря аналитики ждали ответов на несколько вопросов.

Вопрос первый, самый критичный

Не превратилась ли Россия, которую так сильно склоняли в сторону нужного выбора, в очередную восточную империю, слепо и единодушно клянущуюся в любви своему правителю? Ведь личные рейтинги Владимира Путина в последнее время буквально зашкаливают, а превращение кампании по формированию федерального парламента в референдум доверия явно провоцировало чиновников преподнести президенту результат похлеще, чем когда-то у Туркмен-паши.
Оказалось, скептики, по большому счету, волновались зря. Конечно, 60-процентный результат партии власти дорого стоит. Но ведь каждый третий в нашей стране (по сути и гораздо больше - избиратели "Единой России" составляют около 40% от всех россиян) еще сохраняет определенную оппозиционность кремлевской политике и готов реализовать право на собственное мнение.

Второй вопрос, пожалуй, можно назвать композиционным

Российское законодательство исключает возможность формирования парламента исключительно из представителей одной партии. Даже если бы партия, ставшая второй, набрала всего десятые доли процента, она бы обязательно имела своих представителей в Думе. В том, что второй после "Единой Росии" в парламенте окажется КПРФ, тоже сомневался разве что Владимир Жириновский, традиционно переоценивающий свои силы. Но вот останется ли нижняя палата в этом созыве четырехпартийной?
Вопрос был особенно актуален сразу же после сенсационного решения Путина. Тогда впавшие в эйфорию "единороссы", похоже, всерьез задумались: зачем им в парламенте такие беспокойные соседи, как эсеры и либерал-демократы? И даже социологические опросы близкой к ЕР компании ВЦИОМ стали тогда показывать желанную картину. И даже по­шли слухи, что Жириновский кулуарно договорился с Кремлем не скандалить, когда не преодолеет планку (естественно, в обмен на какой-то свой интерес). Но, видимо, решение это быстро пере­играли. К исходным позициям вернулись и партийные рейтинги, и Серега Миронов с Владимиром Вольфовичем заняли свои места на телеэкранах, привлекая избирателей. И, о чудо, показали почти одинаковый результат. И если у ЛДПР электорат сохраняется по России уже многие годы и его требуется только вовремя мобилизовать, то успех действительно слабо выстроившей кампанию "Справедливой" (о когда-то амбициозных планах партии на второй результат все уже давно и забыли), по мнению некоторых экспертов, объясняется разве что массовым перетеканием в ряды ее почитателей прежних поклонников ЕР, "задавленных" массированным агитдолблением и административным нажимом.

Вопрос третий, фактически кадровый

Удастся ли регионам выполнить пресловутый "План Путина" - дотянуть результат ЕР до заявленных установок?
Именно его решения с трепетом ожидала многочисленная чиновничья армия, уже наученная примерами непослушных Тывы и Ставрополя (прежде тактика смещения с постов и должностей уже была успешно опробована на ранее весьма распространенных, а теперь вымерших как класс "красных" губернаторах) и "одаренных" рекордсменов марта (губернаторы некоторых победивших тогда по показателям ЕР регионов, включая омского лидера Леонида Полежаева, с почетом вошли в состав Высшего совета правящей партии).
Стоит ли говорить, что и взлеты, и падения первых лиц неизбежно влекут за собой карьерные перестановки и финансовые взыскания/поощрения на более низком чиновничьем уровне?
При помощи этих "кнутов и пряников" и раскрутилась в стране махина единороссовского агитпропа. Одна беда, слишком уж высокие нормы спустили в регионы. Вот и наш регион на этот раз оказался далеко не в числе первых. И до заветных 65-ти не дотянул. В чем одни активно обвиняют город, а другие хвалят сознательность омичей, не поддающихся на огульную агитацию. Хотя назвать провалом 60 с небольшим процентов язык не поворачивается. Да и куда серьезнее проштрафившихся регионов хватает.
Какие именно виноватым грозят репрессии, верхушка ЕР пока не рассказала. Зато Борис Грызлов уже пообещал снова пополнить состав Высшего совета. Теперь там явно окажется больше представителей национальных меньшинств, поддержавших "медведей" на ура.

Вопрос не самый последний, но самый печальный

Осталась ли в России демократия? Сможет ли хоть одна партия правого толка реабилитироваться в глазах избирателей и вернуться в законодательную власть?
Ответ на надежды и чаяния прогрессивной интеллигенции оказался более чем печальным. Ни избранный властью в качестве основного "партнера для битья" "Союз правых сил" (некогда Ельцина "отстраивали" от ужасов коммунистического прошлого, в наши времена пугают "свободным экономическим разгулом"), ни все еще пытающееся сохранить самобытность "Яблоко", ни заинтересовавшая своими тезисами мелкий и средний бизнес "Гражданская сила", ни тем более ничем не впечатлившая Демпартия не смогли даже вырваться за пределы статистической погрешности.
Особенно болезненным стало падение СПС. И даже не из-за постоянного умелого и не очень организованного "мочилова" в их адрес. Напротив, на фоне такого давления яркая политическая позиция партии принесла бы ей только рост избирательских симпатий. Увы, ничего своего принципиального и вызывающего доверия "правые" в этой кампании предложить не смогли. И появление рядом с так и не блеснувшим харизмой Никитой Белых обаятельного, но такого удобного для чернопиаровских стрел Бориса Немцова, по большому счету, не прибавило партии ни содержания, ни харизмы.
В том, что СПС нынче не проходная к концу кампании, не сомневался уже никто, включая и самих представителей партии, и их немногочисленных верных избирателей. Но вот такого падения: с продемонстрированных по весне пяти-восьми до нынешних 0,5-1% - явно не ожидали. Даже в Перми, на родине Белых, прежние 16% испарились до 2%. Когда стало ясно, как именно проголосовала страна, сообщения в СМИ про СПС приняли явно траурный характер. Окажутся ли слухи о политической смерти "правых" преувеличенными? Или декабрьскую кампанию, несмотря на попытки Немцова продолжить бороться за президентский пост, можно считать еще и похоронной?