1. В статье Льва Степаненко прозвучал ряд обвинений в адрес омских театров. Как вы их прокомментируете?

2. Должны ли государственные театры, получая деньги из бюджета, выполнять социально-воспитательный заказ государства?

3. Где, на ваш взгляд, находится та грань, которую не должно переходить государство, осуществляя контроль за деятельностью бюджетных театров?

4. Как у вас вообще решается вопрос, какого режиссера приглашать на постановку? Какую пьесу принимать или не принимать к постановке?

5. Должна ли быть определенная концепция развития у театрального коллектива? У вашего театра она есть?

Валентина Соколова, директор Омского ТЮЗа: «В советское время мы «Трех поросят» сдавали три раза»

1. Я бы никогда не стала бы писать о спектакле, который снят два года назад. Постановка совсем не о том, о чем пишет автор. В Омске сильная школа по изучению наследия Достоевского, и наши достоевсковеды «Пассаж в пассаже» одобрили. Сказали: «Наконец-то показали спектакль, который ухватил дух Достоевского». Театр взял не программное произведение – ведь никто не знает юмор Достоевского. Ветрогонов сумел показать этот юмор. Было изучено очень много материалов для того, чтобы зритель увидел не мрачного, а почти веселого Достоевского.

2. Никогда стационарные театры не были самоокупаемыми. Даже знаменитые бродвейские «Кошки» окупаются тем, что вокруг постановки творится. Сегодня главная проблема, что нас государство уравняло с услугами. У нас теперь не миссия, а культурная услуга. Очень жаль, что по бюджетному классификатору услуги культуры идут после ритуальных. А ведь наша миссия – вырастить из юного зрителя настоящего гражданина.

 3. В советское время мы «Трех поросят» сдавали три раза. Сегодня такого нет. Но не показывать то, что происходит в жизни, на улицах, мы не можем. Одно дело – сказать несколько раз ребенку, что вот это и вот это плохо, и совсем другое – показать это на сцене. Второе более действенно. У нас есть худсовет, где каждый новый спектакль мы обсуждаем. Но считаю, должен быть некий общественный просмотр. А так, чтобы министерство звонило по любому поводу – этого нет. Есть госзадание – мы его выполняем. 20% от собственных расходов ТЮЗ покрывает своими силами, и это хороший показатель.

4. В нас никто не бросит камень – в ТЮЗе идет хорошая драматургия. У меня есть негласная договоренность с главным режиссером, что к постановке принимается только то название, которое нравится обоим: и директору, и главрежу.

5. Все знают, что дети, которые ходят в театр, вырастают более развитыми, более отзывчивыми, добрыми. И в этом наша концепция и есть.

Станислав Дубков, директор театра куклы, актера, маски «Арлекин»: «Нам проще было отказаться от спектакля, чем портить имидж «Арлекина»

2. Сегодня не нужно ставить театр в жесткие рамки. Но какое-то взаимодействие – что театр ставит, для кого он это делает – должно быть. Наш театр, куда мы приглашаем зрителей с двух лет, не может не нести воспитательной функции. С самого начала жизни зритель приобщается к театру именно у нас. Главное, мне кажется, чтобы не было назидания. А понимание того, что мы показываем, – все равно нужно. Это не цензура. А фактически же мы только согласовываем количество спектаклей. Делаем это согласно госзаданию.

3. Недавно, впервые за много лет, у нас был случай, когда мы поставили новый спектакль, и его пришлось снять с репертуара. Он не получился по ряду причин и не отвечал эстетическому уровню театра. Решение снять эту постановку было принято театром, не министерством, Министерство мы проинформировали. Нам проще было отказаться от спектакля, чем портить имидж «Арлекина».

4. Мы хотим, чтобы у нас в репертуаре были лучшие образцы литературы народов мира. У нас ставились Брехт, Шекспир, Мольер, Лермонтов, Андерсен, Гауф, Бажов. А вот по поводу режиссуры это проблема. В России не так много режиссеров, которых бы хотелось пригласить на постановку в театр кукол. Тем не менее мы стараемся это делать. Последние несколько лет мы приглашаем режиссеров и из-за рубежа – Шауля Тиктинера из Израиля, Рейна Агура из Эстонии, Ярослава Антонюка из Польши, Евгения Ибрагимова из Чехии.

5. Концепция развития у театра есть. Но мне бы хотелось, чтобы ее все-таки сформулировали театроведы. Мы испытываем голод по настоящей театральной критике. Не для того, чтобы нас хвалили, а для того, чтобы театру умно, профессионально сказали правду.