Первый вице-губернатор Андрей Новоселов рассказал «БК», зачем на самом деле инвесторы бегут в другие регионы, почему в засилье «Оплота» на рекламных щитах нет ничего плохого, и как на самом деле «безвольный», по мнению СМИ, Виктор Назаров общается со своими подчиненными.

– Андрей Александрович, заступив на должность вице-губернатора, вы тут же огорошили деловую общественность рядом своих громких заявлений. В частности, упрекнули местных чиновников в том, что они не участвуют в федеральных целевых программах, из-за чего регион теряет деньги. Удалось ли повысить эффективность работы в этом направлении?

– Это заявление не все правильно поняли. Вопрос касался работы двух министерств – экономики и финансов. Это электровозы, которые тянут все остальное. И сегодня пошел сдвиг в сторону участия наших министерств в федеральных программах. И по линии сельского хозяйства, и по линии образования, здравоохранения, труда и соцразвития, строительства, энергетики... Там огромное количество мероприятий – порядка 120. Когда я пришел на эту должность, мы участвовали более чем в 30 мероприятиях федеральных госпрограмм, сейчас их порядка 40.

– Это много или мало по вашим оценкам?

– Часть программ прописаны под конкретные регионы – развитие Дальнего Востока, например, в которых мы не можем участвовать. Но хотелось бы больше. А здесь стоит вопрос софинансирования. Нам интересно, когда основную часть денег дает федерация в соотношении, например, 80 к 20. Или хотя бы 70 к 30. Но количество таких программ уменьшается. Федеральный центр, видимо, тоже затягивает пояс.

– Какие-то дополнительные преференции для нашего региона, который испытывает ­серьезный дефицит бюджета, не ­предусматриваются?

– У нас не самая худшая ситуация. Согласно статистике, в стране у 8 регионов заемные средства перескочили за 100% собственных годовых доходов. Мы не в этом ­списке – у нас 80%, идем ­где-то в ­середняках. При этом ­остаемся на неплохом счету у Министерства финансов РФ. Конечно, сложно просить деньги у федерации, когда от местных СМИ идет большой поток информационной грязи – воруют, ­дороги плохие. Как ­понапишут! А в ­Москве сидят ваши ­коллеги – ­думаете, они хорошее собирают? А потом несут все это добро министру. Приезжаешь просить денег, а тебе говорят: «А зачем вам деньги давать: вы их или разворуете, или все угробите». Мы начинаем оправдываться, что я крайне не люблю. Приходится поплоше брюки надеть да колени протереть, чтобы денег дали. Но вот давайте объективно. Недавно встретился с руководителем «Росавтодора» Романом Старовойтовым, который был в Омске в рамках автопробега «Казань – Новосибирск». Наш город был восьмым на их пути. И он очень удивлялся, почему омичи так часто жалуются – дороги в городе нормальные. Я понимаю, их успели подделать – второй год работает приоритетный проект «Безопасные и качественные дороги», в рамках которого мы в прошлом году получили 700 млн руб., в этом году добавили свой миллиард из областного бюджета. Сегодня в регионе отремонтировано около 11 тыс. километров дорожного полотна. Чтобы их содержать на одну тысячу километров требуется в среднем один млрд руб. А у нас весь дорожный фонд составляет 7,2 млрд руб. Но будем стремиться к лучшему.

– Чтобы СМИ не разносили грязь, может чиновникам самим стоит быть хотя бы более открытыми?

– Согласен, надо и нам быть более открытыми. Но и вас понимаем, вам нужно заработать деньги. А хорошие новости – они не коммерческие. Тем не менее, когда читаешь на вашем сайте заметку с заголовком «Посадили Назарова», понимаешь, что федералы не будут разбираться, что это такой ход, и посадили на самом деле однофамильца губернатора в каком-то районе. Они просто возьмут и принесут ­своему ­руководителю эту ­новость, а у нас опять проблемы...

– Давайте вернемся к федеральным программам. Помимо возможности участвовать в софинансировании, по каким критериям еще идет отбор? Как расставляются приоритеты?

– В стратегии социально-экономического развития нашего региона обозначены приоритеты и ключевые направления. Безусловно, первостепенными являются социальные программы, касающиеся садиков, школ, больниц и так далее. Чтобы построить школу, в среднем нужен один миллиард руб. Отлично, если их этих денег нам дадут 80%. Если наоборот, дадут только 20%, мы будем искать остальные деньги, потому что школы все равно нужно строить. Особенно, если речь идет о селе. Такое же внимание уделяется и строительству ФАПов, садиков, чтобы народ не уезжал из сел.

– Что у нас с инвестклиматом региона? Или то, что от нас бегут инвесторы, тоже выдумки журналистов?

– А вы не задумывались о том, что некоторые инвесторы идут на Алтай или в Тюмень не по собственной воле? Сильно откровенничать не буду, лишь скажу, что некоторые кредитные организации при финансировании каких-то проектов ставят условия: у компании должны быть вложения в объекты, которые не очень ликвидны, но они такой «довесок» должны принять, чтобы получить нужный кредит. В узком кругу все это ни для кого не секрет. Но я бы и не утверждал, что из нашего региона прям все бегут. Кто-то, может, уводит какой-то малый бизнес, но основное остается здесь. Давайте порассуждаем. Согласно ­переписи ­населения за 2010 год, в  ­стране с ­населением 142 млн человек за Уралом проживает только 15 млн. То есть основной потребитель находится не здесь. Почему «Омсквинпром» частично закрыл здесь свое производство? Не из-за того, что здесь ему плохо, и мы его не «облизываем». Потому что 70% продукции он продает в центральной части России и в итоге тратится на логистику: везет продукцию или железной дорогой, или автомобильной, что с учетом оплаты «Платона» у него дополнительно выливается в 800 млн руб. потерь в год. Он поэтому 70% производства и перенес в Московскую область, 30 оставил здесь. Так же по другим крупным инвесторам. Зато за Уралом мы сегодня являемся самым крупным сельскохозяйственным регионом, снабжаем своей продукцией весь Сибирский федеральный округ. Так что инвесторов мы обольщаем, как можем. Порой так же, как мужчина обольщает женщину: где-то соврет немножко, чтобы та уже корни пустила, а там уже никуда не денется.

– Кроме сельского хозяйства есть чем гордиться?

– Видите, у нас у города особая история. А при «красном режиме» еще и заработал статус «белой столицы» Колчака, что тоже сформировало определенное негативное отношение. Но что у нас есть? Высокая централизация промышленности, есть два монстра – нефтехимия и оборонка, которые, ко всему прочему, полностью завертикалены в федеральных структурах. Все, что у нас есть нашего – это небольшое количество среднего и малого бизнеса, около 70 тысяч предприятий. Вот здесь нам и надо делать упор. Давать льготы, оказывать помощь в регистрации, в техническом ­присоединении ­электроэнергии, газа, воды, давать деньги на поддержку.

– А реально что-то из  ­этого делается?

– Делается. На базе нашего Агентства развития и инвестиций расположен Бизнес-МФЦ, где действуют консультации по принципу «одного окна». Предприниматель пришел, сдал все документы, там же сидит микрофинансовый фонд, Сбербанк, юрист, специалист, который помогает решить вопросы с подключениям к инженерным сетям, и т.д. Чтобы человек не обивал пороги разных инстанций, а сразу сделал все в одном месте. У нас сегодня по линии минсельхоза, минэкономики для поддержки малого и среднего бизнеса предоставляется финансовая поддержка. Есть микрофинансирование для субъектов малого и среднего предпринимательства в размере до трех миллионов рублей на срок до трех лет. Процентная ставка по микрозаймам была снижена до 10%. Мы только контролируем, ­чтобы предприниматель создал необходимые рабочие места и увеличивал обороты. Начинающий бизнес мы в течение трех лет подращиваем: даем «налоговые каникулы» и освобождаем от проверок контрольно-надзорных органов. Так что кто хочет, тот идет и развивается. Кто не хочет – как в истории про лягушку с молоком: не будет барахтаться – утонет, а поработает хорошенько лапками – взобьет масло. Бизнес – да, это очень сложно. Но нужно работать.

– Так вроде тот же бизнес наружной рекламы работал вполне нормально. А потом прошли скандальные аукционы, в результате которых 20 операторам, которые работали на этом рынке, осталась доля менее 20%, остальной объем фактически поделили два олигарха – Сергей Морев и Виктор Камерцель. И этот вопрос курировали именно вы.

– Когда губернатор поручил мне проработать этот вопрос, совместно с городом мы подсчитали, что из четырех тысяч баннеров (я считаю только крупные, размером 3х6) официальных было всего 1800 штук. Остальные были установлены неофициально. Значит не платились налоги. Тогда нас посещали большие федеральные чиновники, которые возмущались, что такого беспредела по рекламным щитам они нигде больше не видели.
Пришлось наводить порядок, и вне зависимости от того, кто работает на рынке, в этой ситуации выиграл потребитель: рынок стал прозрачный, все законно, потребитель получает качественную услугу. А кто именно оказывает эту услугу, какие фамилии – для меня это не принципиально.

– Хорошо, но мне даже как потребителю не очень комфортно видеть на щитах на всех центральных улицах рекламу «Оплота» – организации с далеко не однозначной репутацией...

– Мы же выросли при коммунистах. Когда тоже везде была символика только одной партии, а по всему городу висели портреты одного человека. Может где-то, конечно, и висит «Оплот», но, ради бога – пусть висит: они тратят свои деньги, которые пойдут в казну города, и на которые мы в итоге построим школы/садики/дороги. Эти деньги работают, и это главное. Я понимаю, что этот вопрос болезненный для вас – он коснулся акционеров «Бизнес-курса», которые, возможно, потеряли или не удержали какую-то часть бизнеса.

– Вы считаете, что они прошли прозрачно и правильно?

– Я это утверждать не могу, поскольку так глубоко в тему не погружался. Но судя по тому, что ­контракты ­заключены, и у силовиков нет никаких вопросов, ­значит, все ­нормально.

– Сегодня в городе идет борьба за кресло мэра, которое, к слову, и вам пророчили. Каким, на ваш взгляд, должен быть этот человек?

– Градоначальник должен уйти от политики. Он должен обеспечить городу хорошие дороги, чистые, отремонтированные тротуары, озеленение, воду, водоотведение, тепло и увеселительный момент – устраивать какие-то программы, перекрывать улицу Ленина на выходные, чтобы там могли выступать наши коллективы, устраиваться ярмарки. Мы тратим большие деньги на содержание культуры, потому что очень важно, чтобы людям было весело и комфортно в городе.

– Всеми этими делами могут заниматься другие департаменты и структуры, а вовсе не мэр.

– Кто-то должен быть системным администратором, который отработает систему, запустит необходимые программы. Например, дорожную: подключит вузы, специалистов, чтобы проработать дорожную логистику, придумать, как нам красиво построить дороги, как их разгрузить, сделать парковочные места. Или заказать программу озеленения. Может, не надо садить вдоль тротуаров деревья, которые потом мешают убирать снег и ­листья, а ­стоит сделать больше ­точечных ­парков и скверов, как в  ­Москве? Поставить там ­лавочки, поставить точки общепита. Люди будут отдыхать, а предприниматели деньги зарабатывать. Мэр должен быть хозяйственником.

– После назначения мэр будет подчиняться губернатору, появится другая вертикаль и другая ответственность. Это хорошо?

– Так и должно быть. Есть положение, согласно которому губернатор – главное должностное лицо региона. Он отвечает за весь регион, включая то, что творится в городе.

– Почему тогда Виктор Иванович постоянно говорит, что он не имеет влияния на действующего мэра?

– Потому что несмотря на то, что губернатор за все несет ответственность, влияния он не имеет ни на мэра, ни на глав муниципальных образований. Только потому, что они избраны народом. Вот они и сидят, как президенты! Губернатор не может их ни уволить, ни наказать. Но, если что-то случается, перед главой государства отвечает губернатор. Так что, порядок избрания мэра нужно было менять. Чтобы тот понимал: накосячил – до свидания, не ­справляешься – туда же. ­Сегодня пока ­существует проблема снять человека, даже если его работой не довольны те, кто его избрал. Народ кипит, депутаты кипят, а у губернатора вмешаться в ситуацию административных ресурсов нет. Пока он может пристыдить, может кто и даст слабину – уволится. А кто-то пойдет дальше свои дела делать. Я считаю так. Чапай должен быть один!

– Виктор Иванович справится с этой миссией?

– Конечно. У него большой опыт хозяйственной работы, и он пользуется авторитетом в федеральном центре. У нас спокойный регион, нет каких-то великих катаклизмов. Была ситуация с дорогами, ее исправляем. Да, за последние 10 лет, что меня не было в Омске, проблемы накопились. Но это из-за недостатка финансов, а вовсе не потому, что кто-то плохо работает. Да, есть моменты, когда за город больно. Но их нужно устранять. Поэтому лично я отсюда уезжать не собираюсь. Да нас никто и не ждет в других регионах.

– Тем не менее из Омска бегут.

– В 90-е годы тоже бежали за границу – у меня много друзей и знакомых туда уехало, но счастья никто не нашел. Потому что они там третий сорт. А мы Россию поднимали. Хорошо ли, плохо ли, но подняли. Авторитет сегодня огромный у страны. Да, есть экономический спад, но это тоже хорошо: кризис учит нас экономить. А то мы привыкли: телефон дорогой – в кредит, отдыхать – в кредит. А может не надо этого делать?

– Потом жизнь закончится…

– Она может закончиться раньше. Когда придут судебные приставы, выкинут из квартиры, заберут ­телефон. Сегодня вон даже собак и ­кошек описывают.

– Насколько легко вы влились в команду ­губернатора и как сегодня ­взаимодействуете с другими его заместителями?

– Виктор Иванович меня сюда сам пригласил: долго ко мне присматривался, а я присматривался к существующим здесь правилам игры. Никто меня здесь, кроме него, не ждал. Поэтому пришлось кое-где локтями потолкаться, чтобы занять определенную нишу, завоевать авторитет. Все же присматриваются, как себя поведет новый человек – ветошь он или не ветошь…

– По-моему, вы зашли сюда довольно уверенно. Мы даже звание «Человек года» вам присудили, в надежде, что вы его оправдаете реальными делами.

– Спасибо. Что ­касается дел – я же в ­социализме ­воспитывался, меня так ­учили: ­если что-то получил, надо это проверить с двух сторон. Сам проверь и поручи подчиненным это сделать. Все должно быть на контроле, все под протокол, под сроки, под фамилии. Чтобы каждый понимал: это должно быть сделано, или ты будешь неминуемо наказан.

– То есть со своими подчиненными вы работаете суровыми методами?

– А по-другому нельзя. Потому что от нашей работы зависит качество жизни омичей. Когда есть недоработки, страдают люди и весь свой негатив в итоге перекидывают на власть. Так что я своих подчиненных не жалею, но берегу. Сам могу их наказывать, но другим не позволяю, за исключением ­губернатора. Потому что мы все ­работаем над тем, ­чтобы ­губернатор был белым и пушистым. ­Тогда все будет ­хорошо. Здесь ­главное – себя не выпячивать, тогда и будет команда.

– Получается, вы ­где-то ­недорабатываете. Или, ­наоборот, перерабатываете. ­Потому что губернатор ­воспринимается не белым и  ­пушистым, а скорее слабым, инфантильным...

– Губернатор же не может на людях показывать свое истинное лицо. Хочу развенчать этот миф. От Виктора Ивановича спрос есть. И спрос серьезный. Но губернатор – он же политическая фигура, не должен выносить на люди сор из избы. Мы должны внутри разобраться. Да и губернатор у нас очень порядочный и интеллигентный человек, что многие поначалу и воспринимают как слабость. А когда он начинает спрашивать, сразу понимают: здесь надо отработать. Мы, заместители, для того и существуем, чтобы все требования и распоряжения главы региона довести до ­логического конца.

Беседовала Ирина Леонова