Суд решит оставить мальчика с безработной, погрязшей в многотысячных долгах матерью, не имеющей средств даже к собственному существованию?

Как следует из материалов дела, истец, Дмитрий Карев, добивается постоянного проживания сына Ивана в его квартире. Мать, Анжела Зарубина, соответственно, вместе с ней.

Мальчик родился в 2015 году. Супруги развелись в 2017 году.

Из показаний истца:

«После рождения сына Зарубина Анжела не желала сидеть с ним дома и уже через месяц стала надолго пропадать в фитнес-клубах, чтобы обрести нормальную физическую форму. Я в это время гулял с ребенком по улице и, чтобы не нарушить режим, на грудное кормление заносил его в клуб. Через пару месяцев после рождения сына Анжела уже и вовсе старалась всяческими способами прекратить грудное вскармливание. Но ещё давая ребенку грудь, уже начала принимать спортивное питание, всевозможные БАДы и подозрительные таблетки, не прописанные врачами. У ребенка началась сильная аллергия. Но Анжела, практически рискуя жизнью мальчика, продолжила принимать сомнительное питание».

Как следует из материалов дела, с семи месяцев биологическая мать Ивана грудное вскармливание прекратила полностью, и истец сам начал заниматься приготовлением смесей, кормлением, гулял и практически полностью взял на себя заботу о сыне.

Из показаний истца:

«Мой режим был такой: просыпаюсь, готовлю смесь, уезжаю на работу. Хотя этот отъезд был буквально на 2-3 часа. Иногда я просто выходил в кафе выпить кофе и возвращался домой. Потому что Анжеле якобы нужно было на тренировки к обеду идти. Я забирал ребенка и занимался им. Когда вечером, в 9-10 часов она приходила домой – ребенок уже спал»

Следствие подобных отношений в семье – развод. Причина, по словам истца – «самоустранение матери от воспитания сына». Карев съехал с квартиры, которую брал в аренду для своей семьи. Но он постоянно приезжал на арендованную для семьи квартиру и занимался уже привычным делом: готовил еду ребенку. Потому что мать за ним не присматривала вообще.

Как-то Карев уехал в командировку и Анжела примерно десять дней оставалась с ребенком «один на один». После чего Анжела привезла Ивана Кареву и заявила: мол, вообще-то, это твой ребенок, что хочешь, то с ним и делай. И пропала, отключив телефон. Истец забрал вещи Ивана и перевез к себе. Устроил и сам стал водить в детский сад. Кормил, играл, стирал и одевал, то есть, практически заменил маму. Когда же биологическая мать объявилась, по её просьбе привозил к ней мальчика в субботу, по её же просьбе на следующий день забирал. Так продолжалось почти два года.

Мать ребенка продолжала жить в той самой арендованной квартире, которую оплачивал Карев. Туда же перебралась и экс-теща.

И все это время Истец, будучи предпринимателем, почти не работал. Но это, по большому счету, никого не интересовало. В его доме не было ни няни, ни домработницы. И уходом за ребенком и бытом – всем этим Дмитрий с удовольствием занимался сам.

У Анжелы периодически возникали конфликты с соседями. В квартире периодически случались «потопы», заливая соседей снизу. Соседи сообщали Кареву о том, что его бывшая супруга и теща заливают водой квартиру соседей, двери не открывают, вследствие чего приходится перекрывать весь стояк. Владелец жилья обращается и к Кареву с просьбой повлиять на Анжелу, чтобы она покинула незаконно занимаемую квартиру (Анжела не платила за аренду). В итоге, в 2017 году собственник квартиры ее выписывает, просит покинуть помещение, а также взыскивает с Анжелы за причиненный ущерб.

Карев по-прежнему по выходным возил Ивана на встречи с матерью. Он понимает, что это не совсем нормально, и все же радуется большому счастью постоянного общения с сыном… Но однажды бывшая супруга приезжает сама, забирает ребенка и обратно его уже не отдает. А отцу мальчика сообщает, что теперь малыш будет жить с ней. И во встречах с ребенком Кареву стали отказывать.

Из показаний истца:

«Когда мне стали препятствовать во встречах с сыном, я обратился в суд с целью определить место жительство ребенка. И тут началось самое интересное: к делу подключилась мать Анжелы. Она начинает биться за ту самую арендованную квартиру, из которой Анжелу уже выписали по решению суда, но до сих пор не могут выгнать. И я понимаю, что материнские чувства, вдруг проклюнувшиеся у Анжелы, только повод жить в большой квартире, которую я должен оплачивать, и алименты, которые Анжела не хочет платить на сына».

«Все два года, – свидетельствует Карев, – Анжелу жизнь ребенка не интересовала. Но тут они с ее матерью начали создавать видимость заботы, обращались в департамент. Пыталась произвести впечатление, что я такой плохой, не даю ей ребенка. Но ведь легко доказать, что я в субботу-воскресенье ей ребенка привожу. В рабочие дни они ходили по департаментам, по садикам, делая вид, что разыскивают ребенка. Но это же смешно, приходить в детсад, в который мой ребенок ходит полтора года, и говорить, какой я плохой. Её там, кстати, по-первости спрашивали: «А вы, собственно, кто?».

Как уже говорилось, Анжела заявила Кареву, что Иван будет жить с ней. Хотя, напомним, что речь идет об арендованном жилье, из которого Анжелу уже выселяют. Но с бывшего мужа мать мальчика начинает требовать возобновление оплаты за аренду.

В деле есть документы, что после того, как Карев с сыном выписались из арендованной квартиры, за неё никто не платил. Собственники дома, где находится квартира, обратились в суд о принудительном выселении Анжелы. И она была выписана по решению суда: её регистрация по этому адресу аннулирована в УФМС. И ещё один впечатляющий документ – справка от судебных приставов о сумме задолженности в 74 365,41 рублей по состоянию на 1 ноября 2018 года. По суду с Зарубиной Анжелы взыскиваются алименты на содержание ребенка в пользу Истца в размере 4462,50 рублей ежемесячно, начиная с 5 июля 2017 года и до совершеннолетия Ивана. Ни копейки истец с Зарубиной Анжелы не получил. Ещё одно подтверждение своей догадки Карев получает уже на суде.

Судья: «Вы полуторагодовалого ребенка сами отдали папе. Два года он жил с папой – вас это устраивало?»

Ответчик: «Да, устраивало. Папа содержит, все хорошо».

Судья: «А сейчас почему не устраивает?»

Молчание.

Судья: «Где вы собираетесь жить?»

Вместо Ответчицы поясняет её мать: «Ребенок будет жить с мамой в арендованной квартире» (прим. – аренду которой ранее оплачивал Карев).

Судья: «Как вы собираетесь там жить, если это не ваша квартира?»

Мать Ответчицы: «С ребенком нас никто не выгонит».

Судья: «А где вы будете брать деньги?»

Мать Ответчицы: «У Карева будем брать».

Кстати, в судебных заседаниях представители опеки, прокуратуры и судья задавали Анжеле много «неудобных» вопросов по поводу участия в воспитании собственного ребенка. В итоге Анжела, посетив два судебных заседания, и поняв, что её ответы только ведут её к проигрышу, перестала на заседания суда приходить. За Анжелу теперь выступает её представитель, она же её мать, она же – сотрудник правового отдела УМВД России по Омской области. И нужно сказать, присутствие этого человека в процессе вызвало у наблюдателей много вопросов.

Из пояснений Истца:

«Как вы думаете, каким образом указанный сотрудник правового отдела может совмещать и работу в УМВД, и представление интересов гражданского лица в судах? Каким образом могут появляться персональные данные третьих лиц в материалах дела, а также принудительно вызываться в суд свидетели? Откуда появляются внутренние номера из материалов проверок УМВД по Омской области в отзывах на исковое заявление? Получается, налицо использование служебной базы МВД РФ в личных, а учитывая материальную заинтересованность – корыстных целях? Куда смотрит служба собственной безопасности УМВД? На вопрос суда мать Ответчицы отвечает, что данные о свидетелях она узнала якобы из компании «Ревизор», свое служебное положение при этом не использовала. Но является ли это правдой – большой вопрос. Сами же свидетели утверждали, что им звонила именно мать Ответчицы, угрожала, что работает в полиции, и принуждала их явиться в суд. Естественно, без всякого на то законного права. Кроме этого, бабушка ребенка неоднократно добывала справки из детсадов о том, что мальчик туда ходит. При этом, несомненно, также использовалось служебное положение. Но все эти справки также оказывались «липой». За все время суда бабушка сменила внуку четыре или пять, как она их называет, «развивашек». За такие действия уже нужно отвечать не по гражданскому, а по уголовному законодательству».

По данным фактам Карев подал заявления в прокуратуру и Следственный комитет. Ответа пока нет, но вопросы остались. Каким образом юристу правового отдела УМВД удается в рабочее время ходить на все процессы, которых прошло более 15 по разным делам, представлять интересы своей дочери, писать исковые заявления, отзывы, жалобы, ходатайства и при этом получать заработную плату за работу в УМВД?

«Два года был не нужен, через год надоест – в окошко выкинет?» (прим. – из пояснений представителя истца)

«Дело представлялось нам выигрышным изначально. Во-первых, суд элементарно не мог не учесть возможные последствия того, если он оставит ребенка с Ответчицей. Два года был не нужен, через год надоест – в окошко выкинет? Ну не выкинет – смотрите, сколько недавних примеров по Омску, когда из-за ненадлежащего присмотра гибли или калечились дети? Конечно, не только на здравый смысл суда мы надеялись. Вся наша доказательная база не оставляла Ответчице ни единого шанса. Смотрите, при принятии заявления и подготовке дела к судебному разбирательству судья разъяснил Истцу, что, кроме прочего, на нем лежит обязанность доказать, что проживание ребенка с учетом его возраста и развития с Истцом более соответствует интересам мальчика. Мы должны были представить факты наличия необходимых условий для воспитания и содержания ребенка. Доказать возможность обеспечить постоянный уход и контроль за ним, а так же предоставить доказательства наличия привязанности и постоянного контакта с ребенком. Ответчику, в свою очередь, было необходимо предоставить доказательства надлежащего исполнение родительских обязанностей, подтвердить свое трудоустройство, доказать наличие условий для проживания несовершеннолетнего ребенка, предоставить характеристику с места жительства, с места работы и предоставить свои возражения о возможности обеспечить ребенку наилучшие условия воспитания и содержания. То есть, что проживание с Ответчиком в большей степени соответствует интересам ребенка, и что отец не может самостоятельно его воспитывать.

Мы со своей стороны предоставили исчерпывающие доказательства. Если коротко: Дмитрий Карев имеет постоянную регистрацию по его фактическому месту жительства – в квартире общей площадью 100 квадратных метров, там организованы игровая комната и отдельная комната для мальчика. Вывод органа Опеки и попечительства – условия проживания подходят для проживания несовершеннолетнего. Доход истца – порядка 100 тысяч рублей в месяц. В бюджетном дошкольном образовательном учреждении города Омска «Центр развития ребенка» за Иваном закреплено место. Привязанность? Да, Иван обожает отца и сильно по нему скучает.

С другой стороны – Ответчица – собственного жилья не имеет, и где она живет на постоянной основе – выяснить не удалось. Ответчицей не предоставлены документы, подтверждающие ее трудоустройство. Была эдакая фривольная справка от какой-то Общественной организации, но по имеющимся в открытом доступе данным Росстата – эта организация не ведет никакую деятельность с 2017 года. И, соответственно, оплата труда сотрудниками невозможна. Кроме этого мы запросили сведения из ФНС РФ и ПФ РФ. И кто бы сомневался, что согласно ответам из этих структур никаких доходов у Ответчика нет, ни на какой из работ на момент вынесения судом она не числится. Плюс к этому известно, что Ответчик задолжал в разные инстанции более 100 тысяч рублей. В том числе 74 тысячи по алиментам своему же сыну Ивану. И знаете что? Суд первой инстанции выносит решение: место жительства несовершеннолетнего Ивана определено с матерью Анжелой Зарубиной. То есть, с безработным, погрязшем в многотысячных долгах человеком, не имеющим средств даже к собственному существованию. Не говоря уже про заботу о трехлетнем ребенке».

Вместо эпилога (прим. – из пояснений Дмитрия Карева к иску)

«По состоянию на сегодняшний день мой сын Иван не посещает никакое детское дошкольное учреждение. Справки, представленные ответчиком в материалах дела, содержат недостоверные сведения о посещении сына данных учреждений. В личном общении и встречах с ребенком Ответчик ограничивает меня (в общении с сыном – авт.) под надуманными предлогами: что общаться с ребенком она мне разрешит только в присутствии органов опеки, психолога, адвоката и ее бабушки (всех сразу).

Мнение и желание ребенка общаться и жить со мной ответчик не учитывает. Она не понимает или делает вид, что не понимает, что сыну всего три года, что он напуган таким долгим отсутствием папы, ведь папа всегда был с ним, за исключением дней посещения матери, а здесь меня нет уже месяц. Ответчик не учитывает привязанности ребенка ко мне, потому что он со мной, а не с ней жил, как только стал осознавать себя. Ответчик устроила такое горькое испытание маленькому ребенку.

Мне неимоверно больно и от того, что при всех неопровержимых доказательствах, при всей силе здравого смысла, которая была на нашей с Иваном стороне, судья, вынесшая решение, буквально обрекла трехлетнего напуганного ребенка на бесчеловечные опыты. Она просто наплевала на маленького человека, на его судьбу. У ребенка было все, сейчас у него нет ничего. Возможно, он сейчас стоит у двери, и кричит, пытаясь вырваться ко мне. У вас есть дети, госпожа судья? А вы знаете, что такое родительская любовь? Настоящая, всепоглощающая? Желаю вам это испытать».

Николай Гусинский

Все имена, указанные в материале, изменены.

КОММЕНТАРИЙ

Адвокат Омской областной коллегии адвокатов Сергей Богомолов:

«Судебный процесс, в котором решается с кем останется ребенок, если родители не могут жить вместе – один самых сложных. Семейный кодекс РФ гласит, что каждый ребенок имеет право жить и воспитываться в семье. Но при разводе он должен остаться проживать с одним из родителей. Но не смотря на то, что по закону родители имеют равные права на ребенка, практика показывает, что в 94-95 процентов случаев ребенок остается с матерью. Почему? Существует мнение, что мать имеет с ним более сильную эмоциональную связь, более ответственно подходит к воспитанию и психологически лучше к нему подготовлена. Но если отец докажет, что эти черты присущи его отношениям с ребенком, то он уже реальный претендент на оставшиеся 5-6 процентов.

На эту тему не раз высказывались юристы, в частности, на специальном заседании Пленума Верховного суда. Основной вывод – при раздельном проживании родителей, место жительства ребенка определяется только исходя из его интересов и с обязательным учетом его мнения. Важны нравственные качества окружающих взрослых, условия для жизни и его воспитания.

При вынесении решения учитывается возраст ребенка, его привязанность к каждому из родителей, братьям и сестрам, и отношения с каждым из них. Учитываются нравственные и иные личные качества родителей, возможность создания ребенку условий для воспитания и развития, а также род деятельности, режим работы родителей, их материальное положение и другое. Но самое главное – юридически значимым и подлежащим доказыванию обстоятельством считается выяснение вопроса – проживание с кем из родителей будет наиболее полно соответствовать интересам ребенка. Хотя в некоторых случаях для того, чтобы оставить ребенка с отцом, достаточно одного фактора – недостаток у матери средств для содержания малыша».