Давление на СМИ, ложь в показаниях свидетелей и другие «приключения» в уголовном процессе над двоюродным братом экс-директора ДИО Махини.

29 февраля в Центральном районном суде продолжилось рассмотрение уголовного дела экс-начальника административно-хозяйственного отдела «Центра содержания и хранения имущества» при городском депимущества Юрия Захарова и его друга, организатора тренингов РМЭС («Русской модели эффективного соблазнения») Станислава Неворотова.

Напомним, их обвиняют по ч.4 ст. 159, ч.1 ст. 286 УК РФ и по ч.5 ст. 159, ч.5 ст. 33, ст. 286 УК РФ соответственно в хищении металлоконструкций с территории 154-го Военного городка. Захаров при поддержке своего двоюродного брата, бывшего директора ДИО Дмитрия Махини, на пару с Неворотовым организовал похищение трёх металлических складов, двух цистерн для топлива и железнодорожных путей, переданных в собственность муниципалитета. Средства после реализации металлолома обвиняемые разделили между собой.

Начался судодень с извинений адвоката Владимира Демина, из-за опоздания которого сорвалось заседание в прошлый раз:

«Ваша честь, хотел бы принести извинения за прошлый четверг, что опоздал, по этой причине вынужден был суд перенести судебное заседание. Не рассчитал, не дал, точнее, полную оценку тому, что необходимо было суд уведомить сообщением. Посчитал, что будет достаточно сообщить своему подзащитному, чтобы он предупредил суд. В этот период времени, т. е. в утреннее время, находился у врача».

«Вы знали о том, у нас судебное заседание? Назначать визит к врачу нужно, наверное, с учётом этого?», — заметила председательствующая Ольга Айринг.

«Думал, что успею».

В общем, так себе оправдание. Но очередной мотив запрета фотосъёмки в исполнении Демина ещё более не убедительный:

«Я возражаю против осуществления фотосъёмки по той причине, что подобное написание, которое использует при составлении статей, носит отрицательный характер. Я не читаю, но мои знакомые читают, и читают, в том числе комментарии. Что данное литературное написание или данные рассказы между выраженной в нём злобости, носит отрицательный характер. В плане того, что негативно настраиваются, в том числе и против меня, как не защитника, а как, непосредственно, гражданина Российской Федерации, и в связи с этим я уже начинаю опасаться за своё здоровье. Поэтому я прошу, чтобы в данных статьях не было моей фотографии», — продекламировал адвокат.

Его коллега, Андрей Огнев, поддержал запрет. Зато вернувшаяся из отпуска помпрокурора Айгуль Ураимова, неожиданно, сменившая гнев на милость, ну почти:

«Я не возражаю против осуществления фотофиксации хода рассмотрения настоящего уголовного дела. Публикации, на счет моей фотографии… Если сетевое издание БК55 будет продолжать искажать сведения, которые порочат деятельность органов прокуратуры, дискредитируют. Кроме того, сетевое издание БК55 искажает суть хода рассмотрения настоящего уголовного дела. В этом случае будут приняты соответствующие меры. В случае, если БК55 не будет искажать сведения, которые у нас в процессе здесь озвучиваются и слова все участников процесса, тогда я не возражаю. Это уже на усмотрение сетевого издания. Т.е в дальнейшем будут приняты меры соответствующие к данному журналисту и сетевому изданию».

А судья Ольга Айринг, разрешившая в итоге фотосъемку, попросила «более четко излагать, без каких-либо негативных отношений к кому-либо из участников».

Напомним, жанр «репортаж» подразумевает передачу сведений и фактов о событиях через авторский взгляд журналиста с места непосредственных событий. Характеризуется он эмоциональностью и активным использованием средств и приёмов образного отображения действительности. Также в данном случае стоит учесть, что цензура в Российской федерации запрещена Конституцией и федеральным законом № 2124 «О СМИ» (ст.3). В последнем нормативном акте также существует ст. 47, согласно которой под п. 9: «журналист имеет право излагать свои личные суждения и оценки в сообщения и материалах, предназначенных для распространения за его подписью». А подобные высказывания могут быть расценены, как попытка давления на сотрудника редакции СМИ, с целью цензуры освещения неподобающего поведения служащих органов исполнительной власти.

Итак, вернёмся в зал суда. В этот раз на допрос явились три свидетеля обвинения. Первой за свидетельскую трибуну была приглашена начальник отдела управления казенным имуществом городского депимущества (с 2014 года) Юлия Мамаева. Подсудимые оказались ей не знакомы.

«О том, что произошла кража я узнала от замглавы департамента имущественных отношений Анны Копейкиной. Ввиду того, что я веду реестр муниципального имущества города Омска, в котором учитываю объекты, относящиеся к муниципальному образованию, какие-либо документы о том, что хищение, снос, демонтаж произошёл данных объектом, ко мне в отдел не поступали, и в известность об этом меня никто не ставил», — пояснила свидетель.

Приказ Минобороны о передаче объектов 154-го Военного городка в собственного города вышел в 2014 году. Акт передачи подписан в 2018-м. Отдел Мамаевой курировал эту процедуру. Во время приёмки объектов непосредственно на место выезжала сотрудник отдела Мария Кедалова. Сверка осуществлялась на основании приказа и прикрепленного к нему перечня объектов. Реестр земельных участков ведется отдельно.

«С оговорочкой, я слышала про «демонтаж». Мне кажется, в ноябре–декабре 2022 года. Я зашла в приемную Копейкиной и увидела работников следственного комитета. Обыск проходил, и снимали. Больше я ничего не знаю. Я поинтересовалась, что вообще происходит. Мне сказали, проводится обыск в связи с тем, что что-то там произошло. Мне документы никто не предоставлял».

После регистрации прав собственности определение дальнейшего использования объектов входит в компетенцию сектора управления муниципальными предприятиями. Тогда этим занималась Оксана Тарасюк. Начальником управления муниципальной собственностью на тот момент был Юрий Макарин.

«который, что называется, принимает решение в части управления имуществом, которое поступает в состав муниципальной собственности. В функции на тот момент входили и управление аренды», — занервничала Мамаева.

При этом, по словам чиновницы, тот же Макарин «раздавал» поручения и о сносе объектов. Хотя такое постановление может подписать только мэр на основании запроса от директора департамента.

«Насколько я знаю, я просто видела, Макарин, у него была такая не очень приятная привычка, давать поручения без моего ведома (напомним, нижестоящего сотрудника), и я, насколько я знаю, видела резолюцию Макарина, он давал поручение Лучиной подготовить проект постановления о сносе, в том числе, в этот перечень, по моему входил один склад… То ли 2021 год… я знаю, что такое поручение было».

О «Центре содержания и хранения имущества» Мамаева ничего пояснить не смогла — это не входит в «её функционал». Как и о Захарове она якобы ничего не слышала. В общем, все вопросы к Тарасюк и Макарину.

«Имущество, которое вам было передано Министерством обороны, в каком оно состоянии находилось?», — к допросу перешёл защитник Демин.

«Ну по крайней мере, стены у всего имущества были, насколько я знаю. От Минобороны у нас имущество, оно всегда не в очень хорошем состоянии поступает, поэтому… Но это было целым, снаружи».

При этом на территории бывшей военной части Мамаева ни разу не была.

И снова вопрос о постановлении на снос. И снова Макарин. Оценку переданного имущества отдел чиновницы не проводил, — только по бухгалтерской документации Минобороны.

О фактах хищения и несчастных случаях — тоже к Макарину.

«А если в реестре муниципального имущества не числится цистерна?», — уже вопрос от Огнева.

«Значит, её и не было», — тихо подтверждает свидетель.

Судья же обратила внимание на вопрос охраны. На что чиновница ответила, что за этим должен был следить «ЦСХИ».

«Но если там были несчастные случаи, и дети туда проникали…».

Со Скрипником, Мамаева, ничего не знающая о работе «ЦСХИ», тем не менее была знакома. И даже осведомлена о его должностных обязанностях.

«У нас там, по моему, только два резервуара не было, но даже та бочка, которая взорвалась (несчастный случай с мальчиками-подростками), при осмотре её изначально не было. Я так думаю, что Министерство обороны, когда склады с имуществом вывозили, они её просто выкатили».

Открываем спутниковые Яндекс.Карты.

Вот фото, датированные 29 мая 2018 года (через 4 месяца после приёма имущества): забор, цистерны и так называемые «таблетки» на месте.

А эта съёмка от 15 октября 2021 года. Тоже всё имущество целое.

Зато на фото от 23 марта 2022 года и позднее никаких цистерн уже нет.

«А скажите, пожалуйста, вот Макарин… Макарину было известно, какое имущество находится в реестре муниципальной собственности, и было ли ему известно, какое имущество находится в  технических паспортах? А какое — не находится?» — спрашивает адвокат Демин о чиновники, который непосредственно курировал управление городской собственностью.

Естественно, он был в курсе, с тем учётом, что человек самостоятельно выезжал на территорию военного городка и контролировал, в своё время, сохранность объектов.

Прокурор предложила огласить свидетельские показания Мамаевой из материалов дела. Цитаты:

«По приезду Кедалова доложила мне, что все объекты, имеющиеся в наличии, соответствуют актам приёмки-передачи, каких-либо лишних объектов на территории обнаружено не было. Кроме того, не были обнаружены объекты, которые указаны в актах приёмки-передачи, но фактически отсутствовали. Часть объектов находилась в разрушенном состоянии. Лично я на указанную территорию никогда не выезжала».

«Постановление администрации города Омска о сносе металлических ангаров, ж/д путей и иных объектов, расположенных на территории 154-го Военного городка в отдел казны в 2021–2022 годах не поступало. Осуществлять демонтаж о сносе таких объектов без постановления администрации незаконно и недопустимо. Это решение принимает только администрация».

«Технологическое оборудование или отдельные элементы объектов самостоятельному учёту и включению в реестр муниципальной собственности не подлежат. Они включены в сам объект».

«Мне ничего не известно о том, что в конце 2021-начале 2022 года в департаменте имущественных отношений готовился проект постановления о сносе указанных объектов. Лично мне никто не давал указаний о подготовке данного проекта. И я тоже никому не давала подобных распоряжений. Примерно год назад кто-то из заместителей директора ДИО дал мне указания подготовить проект постановления о сносе объектов, расположенных на территории 154-го Военного городка и находящихся в аварийном состоянии. В данный проект были включены только кирпичные здания».

Свидетель, с оговорками, но подтвердила свои слова.

Но на просьбу прокурора Ураимовой прокомментировать несостыковки в показаниях по части цистерн, Мамаева пояснила на примере оборудования, которое входит в имущественный комплекс. Тем не менее, ответить, являются ли похищенные резервуары технологическим оборудованием котельной, не смогла.

«Если они в перечне есть, мы их включаем. Если их нет, я провожу расследование: неотъемлемая часть или отъемлемая».

По всей видимости, в этот раз обошлось без уточнения назначения объектов.

Настаивала она и на поручении Макарина о сносе металлических ангаров. Якобы, резолюция его нашлась уже после допроса следователя. Проект о сносе кирпичных зданий в итоге согласован не был. Физическое состояние сооружений лично Мамаева не лицезрела, но ещё раз подтвердила, что состояние было не идеальным, но приемлемым.

В итоге выяснилось, что два резервуара всё-таки в реестре собственности числятся.

Следующей давать показания была приглашена ведущий специалист в отделе Мамаевой (сентябрь 2021 года — февраль 2022 года) Анастасия Бирюкова.

«От начальника отдела Юлии Мамаевой мне поступило поручение подготовить постановление о сносе объектов, сказала подготовить его в срочном порядке, что некоторых объектов уже не существует. Все фотографии, какие есть, у Оксаны Тарасюк узнать. И включить их в постановление, подготовить, принести на подпись. После неё должен был подписывать Макарин. Когда она подписала, я понесла ему. Макарин сказал, что он подписывать это не будет. Потому что, это делать нельзя, многих объектов уже нет, фотографии все старые, нужно выезжать на место и делать всё заново. Я это передала Юлии Олеговне. Она мне сказала, что я никуда выезжать не буду. Как есть, так и готовим, все дальнейшие правки уже без Макарина. Дальше постановление ушло к юристу, Салаховой, Стуколовой и дальше. Махиня подписывал. Мне постановление несколько раз возвращалось от юристов, я правила то, что они хотели. Меня постоянно торопили, Салахова несколько раз звонила, узнавала, как скоро будет готово. Ну и потом после Нового года мне в очередной раз вернулось постановление от Стуколовой, я всё это показала Юлии Олеговне, она сказала: всё хорошо. Дальнейшая судьба неизвестна, потому что я уволилась», — поведала девушка.

Курировала отдел на тот момент замдиректора ДИО Наталья Салахова. Макарин был начальником управления — «промежуточным звеном».

Сама Бирюкова на территорию военного городка никогда не выезжала, но «занималась» его объектами. О хищении ей известно не было. С подсудимыми не знакома.

В постановлении, о подготовке которого просила Мамаева, указывались, по словам свидетеля, гаражи, ангары, цистерны, части ж/д сети, здания и др. Был дан список объектов с кадастровыми номерами без чьей-либо подписи. Проект готовился в конце 2021 — начало 2022 года. О каком-то другом проекте о сносе объектов на территории 154-го Военного городка в 2021 году Бирюковой ничего неизвестно.

«Исходя из вашего рассказа я правильно понимаю, что на конец 2021 года Макарину было известно, что был произведен демонтаж некоторых объектов на территории 154 Военный городок», — поинтересовался Демин.

«Ну, он мне сказал, что некоторых объектов не существует».

Естественно, Макарин был осведомлен, раз он, по словам той же Тарасюк, первым и заметил хищение конструкций ещё в ноябре 2021-го. Тем более, что в декабре в департаменте уже работали следователи.

Гособвинитель нашла противоречия в показаниях и этого свидетеля. Цитаты из зачитанного:

«Примерно в сентябре 2021 года начальник управления муниципальной собственностью Макарин дал мне указания подготовить проект постановления администрации о сносе всех объектов, расположенных на территории 154-го Военного городка. Макарин не объяснял, для чего мне это нужно сделать. Данный проект я подготовила в течение двух дней, после чего я отправила его начальнику отдела управления казенным имуществом Мамаевой, чтобы Мамаева направила его далее для согласования. Через некоторое время, также в сентябре 2021 года я узнала, что данный проект не прошёл согласование в департаменте правового обеспечения, после чего Макарин сказал, что нужно разбираться с каждым объектом, выезжать на место, делать новые фотографии. Далее я сообщила об этом Мамаевой, которая ответила, что не разрешает мне никуда выезжать. Причину данного решения она не сообщала».

Затем, уже в декабре 2021 года появился такой же проект по указанию Мамаевой, о котором девушка рассказывала вначале. Распоряжение начальнице поступило от Салаховой, и подготовить нужно было несколько проектов на 10 и менее объектов.

Девушка подтвердила показания. Неупоминание в суде первого случая с Макариным она объяснила забывчивостью.

«Сейчас вот прочитали, да, я вспомнила, что он мне давал такое поручение, я его начала готовить, и потом затихло это всё. А к концу года от Мамаевой поступило такое поручение».

Также свидетель пояснила, что Скрипника знает только по фамилии, но с Макариным они были «хорошими приятелями» и часто разговаривали по телефону.

Ну и третий допрашиваемый — Юлия Котова (Иванова). Подсудимые ей не знакомы.

«Я работала в департаменте, в юротделе, работая с муниципальными учреждениями и предприятиями, где в мою компетенцию входил контроль за деятельностью подведомственного учреждения «ЦСХИ»

В приемки имущества Котова не участвовала. О хищении стало известно после того, как в департаменте появились правоохранители — в декабре 2021 года, но к ней это уже не имело отношение. С сентября 2021 года свидетельница была наделена новыми полномочиями.

«С Захаровым я не знакома. Я знаю, что была такая фамилия, что был такой сотрудник учреждения, но лично я не знакома и лично с ним мы не общались. Я контактировала непосредственно с директором, ну и ещё с главным бухгалтером».

Примерно знает, что пропали три ангара, цистерны и рельсы, — точный перечень ей неизвестен.

При этом Котова сама выезжала на территорию военного городка согласно плану проверок периодичностью 1 раз в год.

«Проверки были выборочно. Мы выезжали на территорию и смотрели объекты, в отношении которых ранее были выявлены замечания, например: разрушение зданий, нарушение целостности ограждения… Проверяли, были ли устранены замечания».

Выборка ограничивалась временем и большой площадью территории. Но при последнем выезде, ориентировочно в июне 2021 года, все объекты были в наличии.

«Территория, где складские помещения и пути, была огорожена. А через дорогу дальше, где находятся банно-прачечный комбинат, медицинский пункт, столовая, — там не всё было огорожено. Котельная тоже не огорожена»

При этом на фотографиях мы видим иное. Здание котельной, которое в обвинительном заключении почему-то указано по адресу 40 лет Ракетных войск, 11, хотя по факту там находится что-то похожее на двухэтажный кирпичный старенький магазин — «комбинат бытовых услуг», а ныне КТОС.

Сама же котельная, огороженная со стороны дороги (там где стояли цистерны), находится в 500 метрах по прямой от обозначенного адреса.

«А как цистерны были отражены в документах о том, что эта муниципальная собственность?», — продолжал допрос Демин.

«Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Я просто знаю, что они были в наличии, потому что мы их фотографировали».

С Сергеем Скрипником Котова общалась по работе. С Макариным по данной территории не взаимодействовала, поскольку непосредственным её начальником являлась Тарасюк. О проекте постановления о сносе объектов Котовой подробности неизвестны.

Из пояснений о целостности и, повторно, о наличие объектов никакой новой информации свидетель предоставить не смогла. Со слов Котовой, пути фиксировались на камеру, но непонятно, можно ли по фотографии определить их метраж.

«Сколько там зданий котельных, где стояли цистерны?», — обозначился подсудимый Захаров, наверное, впервые за процесс.

«Ну вот где огороженная территория со складами, рядом с ней стояло здание котельной. Там есть ещё одно здание, но дальше, а которое под охраной, — оно вот это».

Дело в том, что вторая котельная — абсолютно новая, действующая.

А та, что была передана от Минобороны — с кирпичной полуразрушенной пристройкой. Однако свидетель считает этот комплекс за одно помещение, а подсудимый — за два. Новая котельная, которая находится далее по дороге из военного городка, к делу не относится.

На следующее заседание были вызваны Макарьев, Гаврина и повторно Кедалова.

Продолжение следует…

Арина Репецкая