Известный омский промышленник Валерий Каплунат по просьбе БК55 высказал свое мнение об омском правосудии.

- Валерий Николаевич, недовольство местными служителями Фемиды дошло уже до того, что в зале суда десантники вены режут. Скажите, как человек, побывавший в судах самых разных инстанций и локаций, и в качестве обвиняемого, и как истец, и как руководитель предприятия, с которым судились и которое судилось, у нас действительно деградирует судебная система или просто десантники ныне уже не те?
– Не претендуя на особую оригинальность, выскажу пару постулатов. Первый – состояние правосудия соответствует уровню развития общества. И что тут на зеркало пенять?!

Постулат №2: правосудие – это завершающее звено большой системы правоохранительных органов. Зачастую, двигаясь по этой системе, дела проходят через коррупционные и клановые фильтры, которые могут серьезно исказить картину на выходе. И судьи порою вынуждены, что называется, зашлифовывать перекосы и неровности, появившиеся на предыдущих стадиях. При этом собственного, судебного, следствия они же не ведут. В совсем запутанных случаях они могут либо плюнуть и отправить все к чертовой матери обратно на дорасследование, либо вынести приговор, как говорится, по понятиям.

Двадцать лет назад в тюремной камере у меня состоялся разговор с одним убийцей. Он рассуждал примерно так: я же надежно спрятал труп, его не нашли, но судья все равно вынес мне обвинительный приговор – где же тут справедливость?!? Да, возможно, следствие где-то не доработало, но судья видел, что перед ним прожженный негодяй, которого нужно изолировать от общества. При этом, возможно, он где-то нарушил букву закона.

С другой стороны, в свое время в Америке прогремело дело спортсмена и актера О.Джей Симпсона, который убил свою жену с любовником. И при том, что было много доказательств вплоть до наличия их крови на его одежде, суд присяжных оправдал его, сочтя все доказательства только косвенными. Спустя несколько лет одного из присяжных спросили, не изменилось ли его мнение, не считает ли он случайно сейчас Симпсона виновным в том преступлении. «А я и тогда считал его виновным», – последовал ответ. «Почему же вы тогда вынесли вердикт о его невиновности?!» – «Просто у нас не было достаточно доказательств». Теперь скажите, какой, по-вашему, судья лучше, который посадил реального убийцу при недостаточной доказательной базе или тот, который оправдал из-за отсутствия доказательств? Кстати, Симпсон потом в итоге все равно загремел за решетку на большой срок за другое преступление.

А вообще вопрос об объективности правосудия очень тяжелый, если хотите философский. Я в первый раз, так сказать, в лапы российского правосудия попал два десятка лет назад. Прошел тогда через трех судей. Сегодня, постфактум, могу сказать – судьи понемногу, постепенно становятся более независимыми.

– Можете привести какие-то факты, подтверждающие такие выводы?
– К примеру, последнее выступление главы облсуда Владимира Яркового перед Законодательным Собранием, когда он напомнил депутатам, что обращения к нему по судебным процессам будут рассматриваться как давление на суд и информация о них будет обнародоваться. На мой взгляд, это революционный шаг, раньше такого не было. Судя по моему опыту, при Пронникове судебная система области работала едва ли не по правилам мафиозного сообщества.

Возвращаясь к истории с этим несчастным десантником – он что не понимал, с кем он сейчас связался и на что он сейчас живет? И что следствие должно теперь как-то вычленить некую его благородную миссию из того сообщества, в котором он находился?

– Возвратимся к Пронникову – вы крайне негативно оцениваете его деятельность на посту главы облсуда. А вот, к примеру, издатель Сергей Сусликов неоднократно заявлял, что при Пронникове его изданиям периодически удавалось выигрывать судебные процессы даже у всемогущего тогда Камерцеля, тогда как сейчас, при Ярковом, судьи решают почти все дела с участием ИД в пользу чиновников.
– Я, конечно, могу ошибаться, но, на мой взгляд, Пронников просто был более изощренным функционером. Возможно, он пытался ладить со СМИ. С моей точки зрения, это не показатель большей объективности правосудия, а, скорее, византийский подход. Он заигрывал со СМИ, старался их не обидеть, в том числе и потому, что был более ущербен с точки зрения наличия компромата. Конкретно же «Техуглерод», несмотря на наличие доказательств нашей правоты, хронически проигрывал при нем все суды. Да и по отношению к прессе пронниковские судьи далеко не всегда были справедливыми – достаточно вспомнить, например, громкий процесс против «Ореола» по поводу золотого моста Полежаева. Так что, на мой взгляд, некорректно так сравнивать Пронникова и Яркового, считать первого более прогрессивным. Полагаю, господин Ярковой – все же более совестливый человек, мне кажется, у него есть моральный стержень.

Кстати, Пронников, в отличие от Яркового, любил обращения к нему. Он потом использовал их для своей выгоды.

– А как, на ваш взгляд, на моральный облик Владимира Яркового повлиял скандал с известным банным видео?
– Здесь вопрос, скорее, к Федеральной службе безопасности. Они должны были либо пресечь клеветников либо отправить информацию о подтвержденных фактах в соответствующие инстанции. Журналисты ведь могли только обратить внимание на странные вещи. Судя по тому, что по Владимиру Алексеевичу не было принято никакого кадрового решения, я так понимаю, никакого реального компромата на него не было обнаружено. Но вот почему тогда не были никак наказаны клеветники – для меня остается вопросом. ФСБ как бы поставила себя в позицию «над схваткой», а это, на мой взгляд, не их роль. Я же, повторюсь, сегодня с уважением отношусь к Ярковому. И это его публичное заявление – сильный ход. Он не побоялся поссориться фактически со всей управленческой элитой региона.

Или взять такой аспект, как кадровая политика. Возможно, вы обратили внимание, что наиболее громкие скандалы, связанные с отдельными судьями, произошли именно при Ярковом. Чистка рядов идет намного жестче. Пронников же предпочитал не выносить сор из избы. А торжество абсолютного правосудия – возможно ли оно вообще?

Наталья Николаева, Олег Ледянский