Генеральный директор «Евромеда» рассказала о центре реабилитации после онкозаболеваний: зачем он нужен пережившим рак людям, как туда попасть и чего это им стоило. 

– Как вы считаете, для пациента, перенесшего рак, что важнее – физическая или психологическая реабилитация?

– Для человека самое главное не остаться один на один с осознанием того, что у тебя был рак, что ты пережил химиотерапию – это страшно, больно, люди боятся, многие не хотят рассказывать об этом, общаться ни с кем не могут.

– Как появилась идея создать центр реабилитации для перенесших онкологию?

– Мы живем по инструкциям и приказам Минздрава, как и любое медицинское учреждения. И, к счастью, вышел такой приказ по онкологии, что необходимо создавать отделение реабилитации, причем это можно было сделать не только в онкодиспансере, но и в любом медучреждении, у которого есть лицензия, подготовленные кадры и оборудование. У нас все это было, поэтому мы занялись этим делом.

– Вы работали «по образцу» или вам пришлось с нуля создавать центр?

– Наш центр реабилитации второго этапа – это первый опыт в России. Мы совместно со специалистами онкодиспансера разрабатывали проект, программы. Сейчас, когда мы добились успехов в этой сфере, мы можем давать методические рекомендации по созданию таких центров. Самая главная цель – показать людям, что можно восстановить отношение к жизни, которое у них было до болезни, что в их жизни нет ничего страшного, что их снова будут радовать самые разнообразные вещи.

– А где находится реабилитационный центр?

– Эта программа была создана прежде всего с целью оказывать психологическую помощь. Изменять мотивацию людей. И заранее сбор пациентов предполагался не в больнице, а в загородном санатории. Мы это сделали на базе нашего санатория «Евромед», он же «Оазис», который находится в прекрасном месте недалеко от Ачаирского монастыря. Там сама природа, минеральные воды способствуют восстановлению утраченного здоровья.

– Как давно он работает?

– Санаторий работает с 1 октября 2015 года. Вначале было 40 коек, сейчас уже 80.

– Сколько стоит эта услуга?

– Инициатива Министерства здравоохранения сыграла свою роль. Делать эту услугу платной было бы просто неправильно и бесчеловечно. Люди и так много лечились, покупали медикаменты, все это недешево. Как раз когда мы это организовывали, в Минздраве была идея развивать реабилитацию в России. Поэтому у нас всю программу человек проходит по полису ОМС, то есть бесплатно.

– Были ли какие-то трудности с созданием реабилитационного центра?

– Было очень трудно. И министерству трудно было принять решение, потому что таких тарифов не было в программах ОМС. Но все в итоге было сделано прозрачно, вышло на уровень гарантированной оказываемой бесплатной медицинской помощи.

– Расскажите, что значит «центр реабилитации второго этапа»?

– Первый этап реабилитации – это оказание помощи, лечение от онкологии в стенах диспансера. Откуда человек выходит и раком уже не болеет. Второй этап можно проводить на базе других медучреждений. Кроме психологической помощи это медикаментозные мероприятия. Например, если у человека был рак желудка, и он у него иссечен, конечно, у него будет анемия, потеря веса, белковая недостаточность – это все надо компенсировать как раз в стенах реабилитационного центра. Если был рак молочной железы – восстановить лимфосистему, снять отек с руки и так далее. То есть комплекс физической, физиотерапевтической, медикаментозной, психологической помощи. Третий этап – это санаторно-курортное лечение уже. К нам в рамках него приезжали, например, с тюменского севера.

– Как можно попасть на реабилитацию в ваш центр?

– К нам попадают по направлениям, и поток пациентов только от онкологов, ни одного нет человека «с улицы» или из поликлиники. Любой желающий должен подойти к специалисту своему, получить направление, где обычно указывается и первичная программа реабилитации.

– Насколько эффективна та помощь, которая оказывается перенесшим рак?

– Когда мы это сделали, то увидели, что это очень эффективно. К нам приходят пациенты из онкодиспансера – каждый сам в себе замкнут, со своими тяжелыми мыслями. Из санатория они возвращаются снова к нам – сдавать анализы. И это совершенно другие люди! Они общаются, начинают улыбаться, контактируют между собой. Это даже водитель автобуса видит, который их отвозит туда и привозит назад.

– Почему так мало известно о вашем центре? Были негативные публикации, а что-то информативное найти сложно.

– В прессе сначала поднялся шум, появились статьи о том, что Министерство дает государственные деньги частной клинике. «Почему в онкодиспансер не отдают, там есть отделение реабилитации, пусть его развивают». Так вот в онкодиспансере его нет. С пациентами, с онкологами никто говорить не стал, иначе бы таких публикаций не было – отзывы только хорошие. И все средства идут на здоровье людей. Наши успехи в итоге остались почти незамеченными, нигде об этом не сообщили. Зато о проверках народного фронта, прокуратуры, ОБЭП писали. Мы все эти проверки прошли, все убедились, что все прозрачно.

– Но вам как-то удается доносить информацию до граждан?

– Люди сами узнали обо всем, сами поняли эффективно это или нет. Начали обивать пороги буквально. У нас расписаны все пациенты до конца года, всем нужна реабилитация, потому что это возвращение к жизни нормальной, восстановление работоспособности, возможность избежать инвалидности.

Информация к размышлению:

Каждый год в Омске и области еще 6000 человек становится на учет в онкологическом диспансере. 52% из них, как правило, справляются с болезнью и нуждаются в реабилитации.