Спектакль «Летние осы кусают нас даже в ноябре» по пьесе Ивана Вырыпаева в Омском академическом театре драмы. Режиссер поляк Войтек Урбаньски.

Действующих лиц всего три: Сарра (артистка Ольга Беликова), ее муж Роберт (Владислав Пузырников) и Дональд (народный артист РФ Михаил Окунев). Спектакль начинается с нелепости. Сарра утверждает, что брат мужа Маркус был в прошлый понедельник у неё, а Дональд возражает и заявляет, что тот гостил у него.

Выяснение подлинного пребывания Маркуса  продолжается весь спектакль. Привлечение по телефону в качестве свидетелей жены Дональда Марты и какой-то соседки Гертруды только усложняет ситуацию. Одна подтверждает присутствие Маркуса у Сарры, а другая — у Дональда. В этом замкнутом круге мечутся все персонажи. Где же был Маркус в «прошлый понедельник», так и остается неизвестным, но зато выясняется, что Сарра уже три года имеет любовника, лгала мужу и только сейчас вынуждена была сознаться в измене.

На фото Ольга Беликова и Владислав Пузырников.

Такой поверхностной комедийной канвы оказалось достаточно для некоторых зрителей. В третьем ряду сидели две-три женщины солидного возраста и громко посмеивались, вероятно, узнавая в поведении Сарры свою былую молодость и как бы призывая остальных зрителей оценить суровый реализм интимных отношений. Однако Вырыпаев не был бы Вырыпаевым, если бы ограничился только этим. Пьеса была прочитана мной перед посещением спектакля, и я с интересом ожидал, как режиссер Войтек Урбаньски раскроет сложную философию автора. Упомянутые же зрительницы почувствовали серьезность происходящего лишь к середине спектакля и затихли.

Сидящий на премьере прямо передо мной парень, в котором я безошибочно определил режиссера, был самым заинтересованным зрителем, не отрывавшем орлиного взора от сцены, а я изредка поглядывал на него.

Впрочем, сам по себе он был интересен, выразителен, чего я не могу сказать о его режиссерской работе, которая не произвела на меня ни малейшего впечатления. Сцена пуста, на ней лишь диван, кресло для Дональда, да стул для Сарры. Ни малейших собственных сценических приемов, находок, световых или технических эффектов нет и в помине. Пьеса добросовестно прочитана, но весь интерес держится только на профессионализме актеров. Если бы я не видел сидящего рядом режиссера, то подумал бы, что его при создании спектакля и не было. Современный театр принято по праву называть режиссерским, но этот не тот случай, спектакль оказался актёрским, что тоже, к слову сказать, неплохо.

Иван Вырыпаев — мудреный человек, умствующий, интеллектуально ищущий, чаще, правда, в потёмках. Любопытно, однако, спросить, а что навело его на такую странную манеру изложения содержания пьесы? Персонажи никак не могу определиться, у кого же был Маркус в «прошлый понедельник», но ведь не может человек присутствовать в разных местах пространства одновременно. Ответ, кажется, простой, автор сам делает подсказку: герои его курят марихуану, о чем трижды сказано в пьесе. Не имея собственного опыта курения марихуаны, обратимся к справочнику. Марихуана (анаша, гашиш, план, трава и пр.) — психоактивное, одурманивающее средство, вызывающее дезориентировку во времени и пространстве, затруднение мышления и речи… Эти симптомы, вероятно, навеянные автору и собственным опытом, отразились в пьесе.

Одним из признаков курения является смех, и вот Марк говорит в телефон: «Мы тогда (шесть лет назад) хохотали весь вечер. Прости, больше не могу говорить от смеха». Безумным смехом и закончится спектакль. Для Вырыпаева это не удивительно, в его пьесе «Пьяные» — все пьяные, а здесь — все курильщики марихуаны. Зачем это автору? Таков его экстравагантный прием, так ему удобнее включать в бессмысленность суеты персонажей важнейшие мысли и даже истины. Они здесь есть, представлены самым крупным планом в вековечных отношениях мужчин и женщин, человека и Бога, человека и природы.

Важнейшей темой в спектакле является взаимоотношение полов. Послушаем интереснейший монолог Сарры:

«Бог создал женщину из ребра мужчины и повелел ей слушаться его и почитать его как господина своего. Но только я хотела бы принадлежать и служить мужчине, который был бы достоин того, чтобы повелевать мной. И в этом проблема всего нашего современного общества. Женщина должна принадлежать, у нее не должно быть свободы выбора, но то, что лучше для нас, должен решать Бог. Я не нашла ни одного мужчину, которому я бы смогла отдаться всем своим существом и которому я бы смогла принадлежать. Не Бог дает нам того, кого мы достойны, а мы сами ищем того, кто достоин нас. Я не могу найти господина своего, вот почему и нет женщине счастья в этом мире. Если бы мы в лице мужа нашего видели господина нашего, видели прообраз Создателя нашего, то вот тогда и женское счастье было бы доступно. Такого мужчины, которому бы женщина могла послужить, в мире нет».

Со словами Сарры нельзя не согласиться. Миллионы женщин, а, следовательно, и мужчин не могут найти счастья в браке или в случайных связях. В чем причина? Сарра нашла своему греху блуда оправдательную формулу: «Любовь оправдывает всё, если это любовь. А это любовь, Роберт. И мы решили, что любовь искупит наш грех». Но такое оправдание принять нельзя, оно от лукавого. Другого выхода ни в пьесе, ни в спектакле не предлагается. Стресс, который пережил человек, расколовшийся надвое и изгнанный из Эдема, будет преследовать его всегда. Тяга к соединению двух частей человека остается мучительной страстью, овладевающей несчастными людьми.

Вопрос поставлен, ответа нет. Дополняя спектакль и пьесу, считаю возможным назвать краеугольную причину такого печального состояния дел. Она найдена не мною, а за четыре тысячи лет до н. э. седьмым патриархом, начиная от Адама, Енохом, взятым за благочестие Творцом живым на Небо. Он, пожалуй, единственный разъясняет некоторые подробности создания человека и жизни допотопного человечества.

Дело обстояло так. Бог создал помощницу Адаму не из глины, как его самого, а из его плоти, и в этом великий смысл. До изгнания из Рая Ева даже не имела этого собственного имени. Единство двух существ называлось: «Адам и жена его», человек был задуман Господом «парой», «двоицей» — «и будут два в плоть едину». Но при этом «человек-двоица» непрерывно общался с Богом, «двоица» преодолевалась и троица замыкалась в совершенстве. Современный способ размножения людей («скотоподобный») глубоко недостоин высокого статуса, заложенного в человеке при его создании. Принцип получения «человека-двоицы» должен был и в дальнейшем оставаться неизменным, эдемским. «Адам и жена его» должны были рожать только сыновей с перспективой обретения ими своих жен из собственных ребер. Жена — это та, которая состоит из Адама. Только такое существо «Человек-двоица» гарантированно находилось в состоянии любви и взаимопонимания.

Вот, оказывается, о чем тосковала в спектакле Сарра и не могла утешиться.

Божий замысел был нарушен известным согрешением Адама и Евы и изгнанием их из Рая. Бог оказался исключенным из участия в процессе размножения людей: «Се бо в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя» (псалом 50). И хотя браки стали по закону честны пред Господом, чадородия ради, но в существе своем и они суть порождение греха. Люди ищут свои «половинки» и находят сплошь и рядом, кого попало, иногда другой национальности и расы. Даже великий философ Сократ имел такую скверную жену Ксантиппу, хотя и красавицу, что она буквально издевалась над ним, а имя ее стало нарицательным для сварливых и дурных жен. Женой может называться только то, что взято от мужа, но об этом после изгнания из Рая можно только мечтать. В городах России число разводов уже давно приближается к своему пределу — 100%.

Рай, между прочим, представлен в спектакле притчей про оленей, которые не в состоянии перейти с безжизненного каменистого берега быстрой реки на противоположный — цветущий. Возможно ли оленям (людям) перейти реку и вернуться в Рай? Ответ на этот вопрос дает Сарра, предлагающая искать мост, который построит Бог.

Как ни странно, отнюдь не православный Иван Вырыпаев дает в этой притче сугубо православный ответ. Сарра страстно твердит: «Бог его построит, Дональд. Господь Бог».

Сарра единственная из троицы верит в Бога, но вера ее, представленная артисткой Ольгой Беликовой, на мой взгляд, недостаточно убедительна. Во-первых, это заложено уже в пьесе. Как можно призывать к Богу других, если ты сама лжешь и блудишь, в то время как христианский образ жизни предполагает жизнь по евангельским заповедям. Скорее всего, автор Иван Вырыпаев сознательно посмеялся над такой верой. Актриса заранее была в этом отношении обречена на неудачу, восприняв веру Сарры всерьез, а не как пародию. Во-вторых, за страстным монологом артистки тянется тень неверия или недостаточной веры самой актрисы. Пока она повествует о лжи и блуде своего персонажа, она убедительна, поскольку эта особенность поведения дочерей Евы хорошо знакома всем. Но как только актриса начинает благовествовать о Боге, она становится не натуральной, искусственной, как та Зина, которую Агния Барто купила в магазине, принесла в корзине домой, уронила на пол, запачкала в грязи и отмыла бензином. Недавнему советскому человеку, сколько не воздевай руки к небу, трудно убедить неверующих, что там есть Бог.

Аргументы других персонажей, столь же страстно утверждающих, что Бога нет, более убедительны. Роберт с болью вопиет: «Для чего Господь создал мир таким чудовищно жестоким? Зачем Он послал в мир Своего Сына? Его жертва была напрасной, мир по-прежнему во лжи и пороке, и с каждым днем становится всё хуже и хуже». Артист Владислав Пузырников в своей игре, на радость ли на беду ли, щедро и восторженно отдает себя, энергично перемещаясь по пустой сцене, наполняя ее собой, своей неуемной энергией и жаждой истины. На короткое время он присаживается где-нибудь на краю сцены, давая возможность высказаться другим, а затем снова вспыхивает в поисках высшей справедливости.

В отличие от Владислава Пузырникова народный артист Михаил Окунев, расходует свой творческий потенциал более экономно, больше сидя в кресле или просто стоя. Тем не менее, он вторит Роберту в образе Дональда еще более жестко: «Мир — это грязная помойная лужа, никакого Бога нет, и некому наказать нас за все те ужасы, которые мы тут творим. Мы все обречены. Грязь в душе, грязь в семье, грязь в церкви, грязь, грязь, грязь, всюду одна только грязь».

Таков взгляд на Бога и на порожденное им человечество, надо полагать, драматурга Ивана Вырыпаева и постановщиков спектакля.

Нельзя не упомянуть здесь еще одну странную, а, лучше сказать, дикую историю, обыгранную в спектакле: персонажи учинили людоедство, едят человечину в виде… собственной плоти. По причине травмы Марте ампутируют в госпитале палец, она приносит его домой, варит его вместе с говядиной, и угощает мужа Дональда. Что за странная фантазия? Хочется верить в лучшее, что это не паранойя, а отголосок опять же из книги пророка Еноха о жизни до потопа. Он рассказывает, что в то давнее время падшие ангелы оставили небо, вступали в развращенные отношения с земными блудницами, которые рожали им исполинов. Сатана прельстил всех живущих на земле, дочери человеческие обрели тайные знания, стали первыми на земле «знающими», «ведающими» или просто ведьмами. Исполины начали пожирать людей, человеческая цивилизация зашла в тупик. Всё это и явилось причиной того, что Бог был вынужден уничтожить посредством потопа всех людей, за исключением семьи праведного Ноя.

Создается впечатление, что драматург Иван Вырыпаев имеет представление о самой древней истории человечества и считает нужным напомнить о ней в своей пьесе.

Остается еще одна серьезная проблема, поднятая в спектакле — о взаимосвязи природы и человека, но на нее уже не остается места. В спектакле фигурируют и олени, и волки с волчьими ягодами и осы, которые обозначены уже в заголовке пьесы: «Летние осы кусают нас даже в ноябре». Фраза эта ни с того ни с сего многократно произносится по ходу действия без какого-либо пояснения. Думаю, уместно представить за «осами» человеческие мысли, которые не дают покоя драматургу Ивану Вырыпаеву, а вместе с ним и некоторым из нас, независимо от погоды. Не зря слово «лето» в церковно-славянском языке означает «год».

В финале спектакля все три персонажа пляшут и, обнявшись, клянутся в любви и дружбе. Сарра, Роберт и Дональд «щекочут друг друга и смеются», путают ос с пчелами, называют тех и других «святыми». В средневековье такие безумные пляски называли пляской святого Вита, а в данном случае это, надо понимать, результат курения марихуаны, но сам автор и постановщики никак не объясняют такую оргию и не осуждают ее. Примечательно, что к этому времени уже три дня без перерыва льет дождь как из ведра, напоминая, вероятно, всемирный потоп, когда дождь лил сорок дней и сорок ночей, уничтожив развращенное человечество.

Сложное и неоднозначное впечатление оставляет спектакль с его жалящими и кусающими насекомыми, волчьими ягодами, несчастными оленями, счастливыми курильщиками марихуаны, поеданием ими собственной плоти в виде указательного женского пальца, упованием и ропотом на Бога, но зато побуждает к размышлению. Проливной же дождь подсказывает, что пора ради спасения нашего строить каждому собственный духовный ковчег, подражая праведному Ною.

ПРИМЕЧАНИЕ. С мыслями праотца Еноха проще познакомиться по книге правящего архиепископа Североморской епархии Митрофана (1953 г. р.) «До и после. Апология Книги Еноха», изданной в 2018 г. Оригинальна биография самого владыки Митрофана (Баданина Алексея Васильевича). Он потомственный военный моряк, окончил Высшее Военно-Морское училище и Военно-Морскую академию, служил на кораблях Северного флота, демобилизован по сокращению (1997 г.) в звании капитана II ранга, окончил Свято-Тихоновский гуманитарный университет, кандидат богословия, автор многих книг.

Мне особенно приятно рекомендовать к чтению его книги, т. к. мы находимся с ним не только в одном православном поле, но и в одном творческом союзе — Союзе писателей России. Больше того, я награжден с ним в разные годы одной и той же редкой премией СП — «Имперская культура». Он награжден ею за духовно-патриотические и богословские книги, а я — за патриотические и театральные.