«Игра на выживание» по пьесе Дарио Фо «Не играйте с архангелами» в омском «Пятом театре». Режиссер-постановщик: Галина Полищук (Латвия), литературная редакция Павла Шишина.

Мышлению старейшего европейского драматурга (88 лет), лауреату Нобелевской премии (1997 г.) Дарио Фо свойственны гражданская смелость и дерзость, художественное озорство и бесшабашность, принципиальность и независимость. И чтобы ставить его пьесы, надо хоть как-то быть вровень ему, но спектакли «Пятого театра» свидетельствуют об обратном. Большинству их характерны сектантская скрытность и масонская символика, осквернение русской классической литературы и отрицание традиционных духовных ценностей. Никакой гражданской доблести в «Пятом театре» не замечено, о патриотизме и говорить не приходится, мечты его руководителей где-то в четвертом сне Веры Павловны из романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?».

Пьеса начинается с проделок хорошо организованной группы мошенников – частый сюжет в итальянской драматургии. В «Игре на выживание» мошенники приходят в кафе, и один из них делает вид, что отравился пирожным. Вызывают скорую помощь, приходят «врачи» из числа участников этой же шайки, пугают хозяина кафе, что вызовут полицию и санитарную инспекцию, и тот вынужден откупиться от них крупной суммой.

В отличие от других авторов Дарио Фо переходит затем к глобальным обобщениям. Эти же персонажи по ходу спектакля преобразуются в министра, мэра и других высокопоставленных лиц, чем автор без экивоков дает понять, что правящая верхушка так называемого демократического общества действует по тем же принципам лжи, обмана и беспринципности, что и обычные уличные мошенники. Пьеса написана в 1959 г., но и сегодня она удивляет вызывающей непочтительностью и форменным издевательством над демократическим мироустройством. Уродливо-комическое изображение ситуации (гротеск) переходит в бессмыслицу и нелепость (абсурд). Пьеса отражает по существу наше современное общество, хорошо узнаваемое и наблюдаемое нами, но не ради этого поставлен спектакль. «Пятый театр», созданный лет 25 назад, никогда не ставил себе задачу бичевать пороки современного общества, т.к. сам явился не только порождением его, но и апологетом, орудием этого изъязвленного постсоветского периода. Ему очень комфортно здесь и сейчас.

Какие же акценты расставил театр в своей постановке? Павел Шишин основательно отредактировал пьесу, а режиссер Галина Полищук умело воплотила его замыслы на сцене. Прежде всего, пьеса Дарио Фо оказалась дополнена прологом. Представим себе офис респектабельной фирмы. За компьютерами сидят 7-8 служащих, разговаривают по телефонам, затем все разом встают и опускают штаны, демонстрируя через плавки свои возможности – у кого что, и тут же одевают их. Всё это так неожиданно, интригующе, многообещающе и, согласитесь, очень мило! Это есть не что иное, как гей-парад по аналогии с тем, что в цирке называется парадом-алле, когда на арену выходят все участники представления перед его началом.

Сцену эту никак нельзя истолковать по-другому, тем более что пара персонажей всё второе действие вообще гоняется друг за другом без штанов. Жулик украл в поезде штаны у министра, а тот оставил без штанов кондуктора. Есть ли эта тематика у автора пьесы? Да, штаны там тоже воруют, но это никак не ассоциируется с гомосексуализмом. В спектакле же подобный мотив навязывается сознательно и последовательно. Так, в купе, где едет только один министр, на полу картинно брошены два бюстгальтера – свидетельство пассивного гомосека. В гостинице министр хватает мэра и требует снять штаны, т.к. ему не в чем показаться на людях. В спектакле на этот счет разыграна целая интермедия. Мэр вначале кричит что-то вроде того: «Не дамся!», но затем охотно отдает штаны, сообразив, что сексуальных услуг от него не требуется. В таком духе театр модернизирует пьесу Дарио Фо, услаждая гомосексуалистов из числа зрителей.

Если бы не это настойчивое навязывание символов и признаков содомского порока, спектакль можно было бы только хвалить. На этот раз великолепна игра артиста Евгения Фоминцева, который представляет главного персонажа. Таким его видеть еще не приходилось. Палитра его изобразительных средств оказалась богатой и разнообразной. Вначале он изображает придурка, затем министра, у которого он украл штаны и боящегося в любой момент разоблачения, а потом – собаку. Да-да, собаку! Он прекрасно воплощает фантастический замысел драматурга.

Раскручивается невероятная история. Оказалось, персонажу досталась от отца странная фамилия – Ветер и забавные имена, но этого мало, добавили и чиновники. Одному из них отказали в повышении по должности, и он сыграл злую шутку. Желая отомстить за несправедливость, он внес изменения во множество учетных карточек граждан и умер.
Из-за его проделок герой Евгения Фоминцева Ветер не может оформить документы для получения пенсии, потому что в его учетной карточке написано: «Порода – спаниель, профессия – охота на птиц. Хвост обрубленный, уши большие, клыки короткие, нечистокровный, предположительно – дворняга». Добрые люди посоветовали ему отправиться на живодерню, где его понарошку уничтожат в газовой камере, как бродячую собаку, после чего он сможет получить документы, как потерявший их человек. Сидящий в клетке под фонограмму лая и воя неожиданных собратьев человек-собака потрясающ в своей необычности. В его лице читается растерянность и отчаяние, ирония и надежда на то, чтобы вновь стать homo sapiens, вопреки бесчеловечной бюрократической машины «цивилизованного» общества.
Под стать Евгению Фоминцеву его партнерша Елена Заиграева. Она, как всегда, пленяет обаянием, лирической проникновенностью и искренностью чувств. Вдвоем они достоверно разыгрывают столь трепетное зарождение чувства любви. Очень часто в любовь на сцене не верится. Один партнер говорит другому: «Люблю», но ничего за этими словами не стоит, ни малейшего чувства. Здесь, наоборот, она еще не говорит: «Люблю», но уже очевидно по ее поведению, интонациям и взглядам, что она в романтическом плену у этого чудака, который, казалось бы, не делает никаких попыток покорить ее.

Спектакль волей-неволей поднимает целый ряд социальных, психологических, политических и управленческих проблем. Не надо искать здесь только чего-то мистического, обманываясь названием пьесы – «Не играйте с архангелами». Дарио Фо во время написания пьесы состоял в коммунистической партии со всеми вытекающими последствиями. «Архангелы» не должны вводить в заблуждение, они нужны ему только как антураж, как демонстрация небрежения к католической церкви, Бог ему судья. Достаточно сказать, что архангелов изображают те же артисты, что и мошенников, а один (одна) из них вообще барышня (Кристина Лапшина), отплясывающая свой потусторонний танец в подчеркнуто затрапезном виде, т.е. к критике католической церкви добавлено перца.

Спектакль был бы вполне достойным, если бы не навязывание гомосексуального компонента и намека на наркотики, как на обычное явление. Если у Дариа Фо фантастические истории подаются как сны, то театр преподносит их как результат действия наркотиков, что, впрочем, очень вероятно. В финале обессилившему и лежащему на полу Ветру друзья советуют: «И больше никаких наркотиков!» Спектакль фактически иллюстрирует галлюцинации наркомана.
Модернизируя пьесу, «Пятый театр» на христианско-мусульманском поле России остается скрытым агентом, элементом пятой колонны, которая действует на стороне свободного от нравственных рамок Запада (однополые браки, легализация наркотиков, зловещие бомбежки Югославии 1999 г., поддержка фашистов на Украине 2014 г. и т.п.). Как не вспомнить здесь для сравнения постановку в Омске Николая Чиндяйкина 1987 года «Не играйте с архангелами» с участием давно уже народных Валерия Алексеева, Юрия Ицкова и других. Спектакль был задушевным, философским, нравственным.

Европейский плакат. Пятая колонна.