Зрители, пришедшие на премьеру постановки «Веревка» в театр для детей и молодежи, увидели не один, а два спектакля: обязательную и «произвольную»­ программу от режиссера Владимира Золотаря.

Программка премьерного спектакля гласила: «Триллер не для слабонервных, просьба не повторять увиденное в домашних условиях». Страху на зрителя нагоняло и то, что пьеса Патрика Гамильтона, которую выбрал театр для своей новой постановки, основана на реальных событиях. В 1924 году в Чикаго двое приятелей по имени Леопольд и Леб из спортивного интереса убили подростка.

Отметим сразу: никакого хоррора и кровавых брызг. Сцена «двое, жертва и веревка» заняла ровно минуту в самом начале действа и была обрисована весьма схематично. Лишь бы зритель понял, на какой предмет будут разворачиваться последующие полуторачасовые диалоги героев. Антрепризный спектакль на камерной сцене предельно понятный и со своего рода «хэппи-эндом»: преступники вычислены и обличены, их невольный «идейный вдохновитель» Руперт Каделл, издатель философских книг о том, что существуют в мире «твари дрожащие», а существуют те, кто «право имеет», раскаялся. Зрители аплодируют представителям старой и новой школы: заслуженным артисткам России Марине Журило и Ларисе Яковлевой, Алексею Гнеушеву, Дмитрию Керну и Веронике Крымских.

В разгар оваций на сцену вышел художественный руководитель театра Владимир Золотарь. Был он слегка взволнован. Зал зааплодировал еще громче: спасибо, мол, за полтора часа удовольствия. Но, как оказалось, режиссер шел не за зрительской благодарностью…

– Сегодня на спектакле присутствовал известный театральный критик Лев Степаненко, – нервно заговорил Золотарь. – Он оказал нам большую честь. К нашему театру он особо неравнодушен.

«Особо неравнодушен», для тех, кто не в курсе, – это ряд жестких рецензий о деградации театра, ущербности его репертуара и безнравственности художественного руководителя.

– Хотелось бы, пользуясь случаем, услышать мнение о спектакле из первых уст, а не читать потом рецензию в ­интернете, – продолжал худрук. Упрашивать гостя не пришлось. Подня­вшись со своего места в первом ряду, Лев Степаненко огладил бороду, одернул пиджак и неторопливо начал говорить.

– Начну с хорошего. Актеры играли великолепно…

На этом хорошее закончилось. Далее пошло ожидаемое: выбор пьесы наводит ужас, суть ее вызывает нервный тик, ТЮЗ продолжает деградировать, поощряя все самое низменное, что есть в человеческой душе. Никто не раскаялся, все изначально и до конца порочны. Вон из репертуара! Да что там – и весь репертуар вон из ТЮЗа прочь! И Золотаря вместе с ним.

Режиссер слушал молча, лишь нервно переминался с ноги на ногу и то и дело складывал пальцы рук в замок­. Молодые­ актеры не сдерживали­ смеха, старшее поколение «вкушало» обличительную речь молча. Публика напряглась: каким будет финальный раунд вербального поединка?

– Но ведь вы не увидели главного: Руперт раскаялся, – сделал робкую попытку уразуметь критика-священнослужителя режиссер-бунтарь.

– Не увидел, – отрезал тот. Стало ясно: «сытого» театральными постановками Золотаря «голодный» до негативных очерков Степаненко не разумеет. Ни в интернетах, ни в жизни.

– Так и напишу: «Омский ТЮЗ повесил студента», – поставил точку в публичном споре Лев Пантелеймонович. Его оппонент пожал плечами. Публика, за неимением другого способа выразить свои эмоции, вновь зааплодировала. Увы! Ей, глупой, в отличие от критика, похоже, всё понравилось…

«Бизнес курс» №12 от 06.04.2016г.