Широко анонсированное местными силовиками уголовное дело о попытке подкупить коллегу из УФСИН, может возвернуться к инициаторам, обнаружившим и раскрывшим громкое преступление, не менее резонансным бумерангом…

В Советском районном суде г. Омска никак не может начаться рассматриваться по существу во многом показательный уголовныйо процесс «о взятке» (дело № 1-446/2022, судья Денис Лещинский, см. 55RS0006-01-2022-004434-41).

На скамье подсудимых двое омичей — мать и сын Антоновы.

Их обвиняют в том, что они, создав ОПГ (!), пытались подкупить медицинского сотрудника ЛИУ-2 УФСИН России по Омской области.

По версии следствия, за 50 000 рублей (таких-то и цен уже нет! — автор) родственники вознамерились выторговать благосклонность персонала медучреждения для пролонгации нахождения Антонова-младшего в стенах тюремной больницы.

Подсудимых представляют два адвоката из столичной коллегии «Стратегический партнер».

Это отец и сын Суслины.

К родственному тандему подсудимые отошли «по наследству» от омских коллег-адвокатов.

Суслин-старший, Игорь Анатольевич, защищает Князя (это — имя!) Антонова, а Суслин-младший, который Сергей Игоревич, вступил в процесс в интересах Ларисы Ивановны Антоновой.

По мнению защиты, преступления, в котором пытаются обвинить их доверителей, НЕ БЫЛО!

Если кратко, то версия адвокатов сводится к тому, что медработники ЛИУ-2 предоставили малограмотным в юридическом и общеобразовательном плане гражданам искаженную информацию, а затем умело «рихтовали» и «подгоняли» действия и умонастроения матери и сына Антоновых под УПК-состав резонансного вида коррупции.

Силовики уже практически отрапортовали в СМИ, что преступление раскрыто, вина доказана.

А лица уже… наказаны по Закону!!!

 Суд, вроде как, уже и не нужен… Смысл?!

Разве что так, для… проформы!

Адвокаты полагаются на более фундаментальные вещи — на «презумпцию невиновности», на «право на защиту».

А еще на ту гарантию Основного Закона, где сказано, что «каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу решением суда» (ст.49.1 Конституции России).

В обоснование своей позиции защитники выстроили целую оборонительную череду процессуальных редутов и баррикад.

Некоторые из моментов глубинного порядка проявили себя уже на предварительной стадии судебного процесса.

На закрытом от прессы заседании были озвучены доводы, которые, по мнению адвокатов Суслиных, «не позволяют районной Фемиде приступить к рассмотрению данного уголовного дела по существу».

В последующем судебном заседании, с участием прессы и слушателей, основные формулировки защиты из закрытой части слушаний были озвучены еще раз.

Это было сделано в обоснование требования «вернуть материалы уг/дела прокурору в порядке статьи 237 УПК РФ».

К существенным изъянам обвинения, не позволяющим Фемиде приступить к рассмотрению «уг/дела матери и сына Антоновых», защита относит наличие неустранимых противоречий, которые судья не может разрешить в рамках своих полномочий.

Как полагают адвокаты, ряд процессуальных документов, находящихся в деле и составляющих основу доказательств стороны обвинения, «подлежит исключению в виду своей порочности».

Например, это относится к Протоколам допросов, которые были исполнены оперативным сотрудником УФСИН Герасимовичем.

По версии защиты, будучи инициатором ОРМ, «опер» не имел процессуальных полномочий заниматься протоколированием преступления, в раскрытии и в доказательстве которого он был заинтересован.

«Кровно».

А без этих документов, составленных должностным лицом с ярко выраженным «конфликтом интересов», обвинение… разваливается!

Как карточный домик.

Существенны и иные нарушения Уголовно-процессуального Закона со стороны силовых структур.

Так, при вручении одному из фигурантов обвинительного заключения в Прокуратуре САО г. Омска (28 августа 2022г.) сотрудником этого надзорного органа (не следователем по уг/делу) был получен ряд документов, которые являются «доказательствами защиты о невиновности гражданки Антоновой Л.И.».

Под роспись.

Однако, бумаги были приняты прокурором (процессуально не уполномоченным лицом-?) и каким-то неведомым образом оказались… приобщены и подшиты в 4-й том уголовного дела!

Это — «Частное постановление» Советского районного суда г. Омска в отношении бездействия следователя СКР Д. Ю. Долгорука, это — Протокол опроса гр. Антонова Князя Ивановича, это — Объяснение данного лица, это — Справка «о жалобах и заявлениях», это — Рецензия на лингвистическую экспертизу, это — Адвокатский запрос, это — Обращения Антоновой Л.И.

Как видим, речь идет об увесистом объеме аргументов в пользу подсудимых, которые нужно было изучить, дать им оценку в рамках обвинительного заключения (30 августа 2022 г.).

Но юридическая чистота приобщения этих документов и их возможность повлиять на составление и предъявление обвинения с подачи прокурорских работников оказались… нивелированы и ничтожны.

Не стала Фемида на предварительной стадии слушаний вдаваться и в «видеонюансы» обвинения.

Между тем, на «просмотре кино» настаивала защита.

По версии адвокатов Игоря и Сергея Суслиных, в этом оче-видном доказательстве вины подсудимых кроется и самый важный аргумент в пользу их… непричастности к преступлению!

На записи отчетливо различимо, что перед выходом из кабинета врача женщина- взяткодатель пытается взять и унести с собой пакет, где лежат лекарства для сына и кошелек с деньгами, составляющими предмет взятки. Но медик настаивает, чтобы посетитель оставила вещи… у него на столе и пошла с ним!

Сразу на выходе из кабинета гражданка Антонова была задержана «операми» УФСИН, хотя на кадрах отчетливо запечатлено (еще не видел — автор), что «взяткодатель» денег должностному лицу НЕ передавала.

Это далеко не все доводы защитников в обоснование заявленного ими требования «о возврате дела прокурору по ст. 237 УПК РФ».

По крайней мере, для пересоставления обвинения.

Впрочем, итог предварительных закрытых слушаний оказался вполне предсказуемый для омской Фемиды. Местные суды предпочитают не волновать надзорное ведомство лишними проблемами, оставляя рассмотрение адвокатских «треволнений» куда-то «на потом».

Дескать, аргументы защиты услышаны, но оценка им будет дана при вынесении по делу итогового решения.

Какие еще моменты были отмечены в ходе судебного заседания?

Применительно к нарушениям, которые были на стадии предварительного расследования.

На этой стадии стороне защиты было отказано в предоставлении и опросе своих свидетелей.

Обвинительное заключение гр. К. И. Антонову не вручалось.

В отношении данного гражданина, по версии защиты, вообще… «отсутствует возбужденное по всем правилам УПК РФ уголовное дело»!

В деле за № фигурирует исключительно гражданка Антонова Лариса Ивановна, какие-либо иные конкретные или неустановленные лица отсутствуют.

Каким УПК-образом к одному преступнику без соответствующей процедуры присовокупился еще один, московские адвокаты не понимают.

Как верно отметили адвокаты Суслины в своих апелляционных жалобах «на Постановление Советского районного суда г. Омска от 22 сентября 2022 года по делу № 1-446/3/2022», при подобном подходе Фемиды, когда игнорируются или сглаживаются все острые углы в исполнении следствия и надзора, теряется сам смысл предварительных слушаний.

При подобной схеме авансовых преференций в пользу «смежников» нарушаются не только права обвиняемых, но и низводятся «на нет» все усилия защиты.

Тогда зачем?

А затем, что реальными выгодополучателями развития событий в этом ключе выступают исключительно силовики.

И без того, нужно признать, не умаленая прямыми и скрытыми рычагами, полномочиями и возможностями часть нашего общества.

— Так, может, возбудить уголовное дело и передать его сразу в суд на рассмотрение? — слова адвоката Игоря Суслина звучат не как риторический прием гипербола, а как обычная омская реальность.

— Зачем предварительное расследование, если мнение сторон и законные права не соблюдаются? Зачем предварительные слушания, если суд не дает этому беспределу правовую оценку?

Вот при таком «раскладе сил» стороны скрестили правовые шпаги в первом открытом судебном заседании.

5-го октября 2022 года в Советском районном суде г. Омска.

В День учителя и в День сотрудников уголовного розыска — симптоматичное, согласитесь, стечение дат и смыслов.

В качестве преподавателя с разбором «работы над ошибками» выступил адвокат Игорь Суслин. Предметом его анализа стал документ в исполнении судьи Дениса Лещинского, который тот вынес по результатам предварительных слушаний.

Возможно, даже, скорее всего, в текст вкралась ошибка, что «решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Омский областной суд через Советский районный суд г. Омска в течение 10 суток с момента вынесения» (на слух — автор).

Кроме определения суда «о назначении судебного заседания».

— Что нами и было сделано! — подытожил фабулу событий Суслин-старший.

Однако, апелляционные жалобы в адрес Облсуда так и не покинули епархию районной Фемиды.

В связи с чем защитники попросили председательствующего судью разъяснить, «как стыкуются текст решения суда от 22.09.2022 г. в его резолютивной части и положения УПК РФ».

Судья Лещинский втягиваться в профессиональный спор не стал, пояснив, что уже разъяснил участникам иное видение:

— Аргументы, высказанные защитой на предварительных слушаниях и обоснования, изложенные в апелляционных жалобах, будут рассмотрены судом при вынесении итогового решения по делу…

Добавлю, в совещательной комнате. И не добавлю, что апелляционные жалобы все-таки рассматривает уголовная коллегия Облсуда.

Пока результат своего будущего вердикта районная Фемида предпочитает не афишировать. В отличие от своих «коллег-силовиков», которые уже поспешили это и сделать, и публично обнародовать, вопреки старой народной мудрости –

Поспешишь…

После того, как стало понятно, что апелляционные жалобы адвокатов Суслиных до Облсуда обычным порядком не дойдут, было предложено высказаться подсудимым.

Князь Антонов все это время хранил молчание, не проронив ни слово.

Нет, гражданин живо реагирует на происходящее в зале, встает, когда к нему обращается Суд, но ничего под протокол с/з не говорит.

— Пояснений нет… Ответ отсутствует… — каждый раз Суд вслух озвучивает немую позицию подсудимого.

Лариса Ивановна Антонова, наоборот, пребывает в крайне возбужденном психоделическом состоянии.

На границе с нервным срывом.

Ее периодически отпаивают водой и лекарствами. Но ее речи, как в зале судебного заседания, так и за его пределами, скорее напоминают молитвы или заговоры.

— Ради всех Святых не дайте нам погибнуть…. Свыше еще Высший Суд есть… Не дай Бог я умру, сын мой умрет, разве всем от этого лучше будет… Какие-то 50 тысяч и раздули такое уголовное дело… Я уже полтора года не живу, а умираю… Не откажите нам ни в чем… Дайте нам, дайте нам, дайте… К кому мы еще должны идти и просить «спасите нас»!

Возможно, подобные взрывы эмоций не первый раз, потому как Суд был лаконичен в своей реакции и формулировке:

— У Вас, Лариса Ивановна, все?

Гособвинитель Юлия Саенко из Прокуратуры САО г. Омска была предельно кратка по вновь заявленному ходатайству защиты.

— Основания для возвращения дела прокурору в порядке статьи 237 УПК РФ отсутствуют!

Фемида удалилась для принятия решения.

— Из зала выходим!

На секретаре судебного заседания очень много полномочий и ответственности. В зале десятки слушателей, пресса, эмоции участников зашкаливают, поэтому в меру строгость и четкость указаний — залог порядка.

За время ожидания Ларису Ивановну отпаивают водой и каплями (не без участия секретаря -!).

Успокоительные процедуры.

В зале суда слышно, что подсудимый Князь Антонов грозится разбить свою голову о решетку, если мать еще раз позволит себе публично плакать и унижаться.

Со слов защиты и по документам из УФСИН, гражданин находится в стадии голодовки — таким образом он пытается привлечь внимание властей к своему уголовному делу.

Из оглашенных судом бумаг была справка из тюремной больницы, что по состоянию здоровья подсудимый «может участвовать в судебном заседании».

Еще может…

В коридоре советской Фемиды узнаю вещи, которые, видимо, еще только станут предметом обсуждения сторон.

Обвинение толком не определилось, за что же Антоновы пытались дать взятку: за «липовую справку о продлении лечения», за «улучшение условий содержания» или за «фиктивный диагноз»

За что?

Да и сама «взятка» с точки зрения процедуры выглядит сомнительно. В деле отсутствует опись купюр, без чего и «мзда» — «не мзда» и «деньги» — «не деньги».

Опять же, это пока частное мнение, главное — что на этот счет думает Фемида.

Тем временем поступает краткая вводная от вездесущего (в хорошем смысле слова — автор) секретаря.

— Все в зал!

Судья Денис Лещинский зачитывает Определение на ходатайство защиты «о возвращении дела прокурору».

Стандартной информации и правовых нюансов много, но суть выражена одной фразой:

— В ходатайстве… отказать!

Суд идет дальше по процедуре. Интересуется, есть ли еще какие-то заявления, ходатайства.

Оказалось, что есть. Подсудимая Л. И. Антонова просит дать ей переводчика.

— На цыганский…

Вот здесь считаю нужным отступить от хронологии судебного заседания.

Возможно, это мое личное мнение, но гражданка Антонова, которая за пределами судебного процесса общается со своими близкими на цыганском языке, действительно, не совсем понимает смысл происходящего.

Русская речь у нее, вроде бы, связная, без акцента, но вот содержание сказанного зачастую не вяжется ни с обстановкой, ни с заданными вопросами.

Такое ощущение, что смысл отдельных терминов, словосочетаний, формулировок ей не доступен.

Возможно, в силу того, что человек не учился в школе, возможно, попытка мыслить на двух языках сразу в стрессовых условиях дает сбой.

Мне, скорее всего, не показалось, но судья Лещинский был готов к подобному развитию событий:

— Что Вы хотите?

— На своем языке…

— На каком «на своем языке»?

— На цыганском языке…

— Какова суть Вашего ходатайства? В чем?

— Хочу, чтобы мне что-то поясняли, что бы я в голову немного взяла, а то совсем не понимаю…

— Может, защита пояснит?

Адвокат Сергей Суслин дополнил, что в порядке статьи 47 УПК РФ подано ходатайство о предоставлении Ларисе Ивановне переводчика.

— Подсудимая желает давать показания и изъясняться в ходе судебных заседаний только на родном языке…

Поскольку, по версии защиты, «у нее возникают затруднения в понимании правовых форм, терминов, речи, процессуальных норм».

Фемида предлагает озвучить ходатайство защиты целиком.

Что и происходит.

— …Подсудимая неоднократно заявляла суду, что не понимает, что ей пытается донести председательствующий …Лариса Ивановна желает воспользоваться правом, предусмотренным частью 2 статьи 26 Конституции РФ («Каждый имеет право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества» — автор).

Эта позиция соответствует и пп.6 п. 7 ч.4 ст. 47 УПК РФ, где сказано, что «обвиняемый вправе давать показания и объяснения на родном языке, а также пользоваться услугами переводчика бесплатно».

Верховный суд России в одном из Пленумов разъяснил эту позицию и рекомендовал нижестоящим коллегам не нарушать права и свободы граждан.

В части языкового и национального самоопределения.

— В связи с этим Лариса Ивановна просит предоставить ей право давать показания и пояснения в ходе судебного процесса на родном, цыганском, языке…

В случае отказа защита просит Фемиду «вынести по данному ходатайству мотивированное письменное решение со ссылкой на нормы права».

Суд изучил ходатайство лично, так как переданный через канцелярию документ до кабинета Фемиды не дошел.

— Суд так понимает, что Вам нужен переводчик?

— И не только! — уточнился Суслин-младший.

С расшифровкой.

С его слов, Лариса Ивановна желает, чтобы вопросы ей задавались также на цыганском языке, чтобы документы, на которые ссылаются стороны-участники судопроизводства, были переведены на ее родной язык.

— Как видим, подсудимая порой не понимает суть вопросов, а, давая ответы в такой ситуации, когда она недопонимает, она может себе же и навредить…

Фемида с пристрастием опросила подсудимую.

На предмет образования.

— Документ об образовании есть?

— Какие школы? Нас в семье было двенадцать детей… Некогда было учиться…

— То есть, сведения о каком-либо образовании у Вас отсутствуют?

— Да, нету…

— А документы, что Вы владеете цыганским языком, у Вас имеются?

— Не знаю даже…

— А сведения, что Вы владеете определенным диалектом цыганского языка, есть?

— Я просто говорю по-цыгански и все…

— Цыганский язык состоит из диалектов, каким из них Вы владеете? — судья Лещинсий был в теме и демонстрировал свои лингвистические познания.

В итоге пришли к тому, что у подсудимой Антоновой все признаки русской национальности: родилась на территории России, гражданка России, на вопросы суда отвечает.

Зашла речь и о правоприменении на русском языке в биографии Л. И. Антоновой.

Дескать, услугами того же нотариуса подсудимая могла пользоваться, а там все написано… по-русски.

Впрочем, спорная позиция, если учесть, что носитель языка не обязан мотивировать свое желание воспользоваться родным ему языком. Это его право!

По жизни.

Видимо, понимая это, Суд достал «козырную карту».

Как всегда.

Ходатайство защиты «о предоставлении переводчика» до Фемиды не дошло, а вот запрос в компанию «Перевод-Омск», предоставляющую данный вид услуг, судья сделал.

И ответ уже получил.

Как следует из документа, «цыганский язык не зафиксирован в официальных словарях и письменных памятниках культуры как единый вариант», «цыганский язык не является официальным языком какой-либо страны», «данному языку не обучают в высших учебных заведениях», «ареал распространения цыганского языка обширен», «общины, проживающие даже на территории одного региона, имеют отличающиеся диалекты», «переводчик может принадлежать к общине — носителю диалекта, что послужит его отводу».

— Перечисленные причины не представляет возможным нашей компании предоставлять услуги на переводческом рынке на цыганском языке…

Цитата.

Последовало бурное обсуждение.

Подсудимая находится в здании Суда, а не в нотариальной конторе, она заявляет о реализации своего Конституционного права, полагает защита.

Выяснилось, что еще на стадии предварительного следствия аналогичное заявление подозреваемой было удовлетворено следователем, а потом благополучно не исполнено и… отменено!

— Мы, народы России, должны уважительно относиться друг к другу. Цыгане единственная нация без страны, но они сохранили свои обычаи, свой уклад свою культуру и язык. Это должно вызывать уважение…

— Спасибо! — в ответ на позицию-размышление адвоката Игоря Суслина судья Денис Лещинский был предельно деликатен и краток.

Чуть больше было сказано прокурором Саенко.

— Ваша честь, судопроизводство в России ведется на русском языке… Подсудимая сведений о владении каким диалектом цыганского языка не предоставила… Такого языка на территории Российской Федерации не зафиксировано… Антонова гражданка России… Является получателем пенсии из бюджета РФ… Русским языком владеет…

Подытоживая — «оснований для удовлетворения ходатайства не имеется», «прошу отказать».

— Выслушав мнения сторон, Суд исходит из того, что не предоставлено каких-либо документов, свидетельствующих, что Лариса Ивановна Антонова владеет каким-либо диалектом цыганского языка…

Думаю, понятно решение какого свойства было в итоге принято.

Впрочем, коллизия «вокруг языка и лингвистики», на мой взгляд, еще будет предметом жарких дискуссий.

И баталий.

Ведь в материалах дела имеются переговоры между матерью и сыном на… «каком-то» диалекте цыганского языка!

Как и кому удалось расшифровать неведомое словарям, тезаурусу и переводчикам общение рода Антоновых, предстоит разобраться. Иначе даст о себе знать излюбленная наша критика в адрес омских силовиков: о «двойных стандартах» и о «правовом нигилизме».

Почему в одном случае — нет ни языка, ни носителей, ни безупречных с юридической точки зрения переводчиков, а в другом все… «чики-пуки»?!

Прокурор Юлия Саенко заявила ходатайство о приобщении Акта «о вручении гражданину К. И. Антонову обвинительного заключения».

Защита была категорически «против».

— В документе не указаны город, время, в одном месте дата. Акт составлен в произвольном виде. Его форма не отвечает процессуальным нормам данного вида делопроизводства. Не приобщены ни обвинительное, ни расписка с отказом, — пояснили свою позицию один адвокат и второй.

Суд ожидаемо приобщил документ от Прокуратуры.

А вот два других письма, направленных в адрес Фемиды из Прокуратуры Омской области (минуя заявителей-автор!), Фемида приобщать отказалась, посчитав, что эпистолы в суд «попали ошибочно».

Позиция защиты была в этом разе учтена:

— Давайте не будем превращать Суд в почтовый хаб, куда скидывают все, что не попадя.

…На этом заседании к рассмотрению уголовного дела по существу стороны так и не приступили.

Обсуждались заявления защиты в интересах подсудимых. И заявления самих подсудимых.

— О переводе гр. Антонова К.И на период судебного следствия в СИЗО-1 по г. Омску…

— О запросе в ОмГУ им. Достоевского Ф.М. «о статусе эксперта», проводившего лингвистическую экспертизу на стадии расследования уг/дела…

— О фальсификации материалов ОРМ…

— О провокационных действиях сотрудников УФСИН в отношении гр. Антонова К.И.…

Это не все.

На данной стадии ходатайства носят, скорее, декларативный характер.

Защите потребуется время, чтобы проанализировать позицию своих доверителей, придать им правовую форму и мотивировать их должным образом.

Предложение Суда «начать рассмотрение дела по существу при данной явке» было поддержано гособвинителем, но не нашло поддержки у подсудимых и их адвокатов.

— Нам нужно согласовать позиции… Мы сегодня потрудились достаточно плодотворно и кое-что выяснили…

На горизонте появилась фигура некоего альтернативного защитника «Неверова», от лица которого писались жалобы в силовые структуры Омска с сомнительными доводами и признаниями. Хоть Фемида и вернула обращения за подписью данного гражданина «взад», но не исключено, что неизвестным лицом предпринимались и иные попытки «помочь».

Кто это, кто уполномочил данное лицо действовать и в чьих интересах, видимо, еще предстоит разобраться.

С учетом данных пожеланий, судья Лещинский объявил перерыв.

— До 12 октября!

(продолжение следует…)

Александр Грасс,

 из зала Советского районного суда г. Омска