Среди зрителей, приходящих в Большой театр на балетные спектакли, несложно заметить Романа Абрамова и его команду, если вы знаете, каковы их приметы. Нувориши в "гаремных шароварах" из золотой парчи, туристы в кроссовках, изумленно взирающие на лепнину и позолоту, - все это не они.

Команда Абрамова - это непримечательные россиянки среднего возраста в шерстяных пальто. Вид у них сугубо деловитый. Они собираются на лестнице, а незадолго до первого звонка выстраиваются группами, точно пловчихи-синхронистки, и исчезают в потоке тех, кто направляется в зал. Обязанность Абрамова - организовывать аплодисменты и овации на базе тайных договоренностей с танцорами.

Когда-то клакеры были обычным явлением в лучших театрах мира, но в середине ХХ века эта практика по большей части исчезла. Тот факт, что клакеры продолжают действовать в Большом театре, привлек внимание после нападения на Сергея Филина, когда вообще обнажились теневые неофициальные структуры, определяющие театральную жизнь.

В России вообще трудно отличить подлинное от искусственного. Так и в театре крики "Браво!" могут быть как проявлением искреннего восторга, так и звуком очень изящного театрального рэкета.

В зале Большого театра Абрамов полностью в своей стихии. Как он и обещал, охранники мгновенно среагировали, когда я упомянула его имя: распахнули тяжелые деревянные двери и пропустили меня.

Сам Абрамов называет свою работу "служением" и говорит, что им движут любовь и фанатичное преклонение. Пресс-секретарь Большого Катерина Новикова отказалась давать комментарии для этой статьи, за исключением того, что выразила огорчение темой, которую я выбрала.

Абрамов рассказал, что клака гарантирует аплодисменты, а взамен получает от артистов контрамарки, часто до 28 штук на один спектакль. "Билеты на "Лебединое озеро" стоят от 300 до 500 долларов. Некоторые утверждают, что клакеры перепродают контрамарки, но Абрамов это категорично отрицает. По его словам, клакерами движет фанатичная любовь к балету. Абрамову и его партнерам приятно чувствовать себя близкими к звездам, они пламенно защищают консервативные, классические традиции Большого. Кроме того, им нужны билеты на спектакли.

А зачем клакеры артистам? По словам Абрамова, для опытных танцоров овация - дополнительная передышка, а молодые страшатся молчания зала. Абрамов говорит, что он и его "заместители" некоторое время наблюдают за восходящими звездами, а затем выбирают тех, кто им кажется самым многообещающим, и назначают встречу в неофициальной обстановке.

Умелые клакеры могут искусно зажечь аудиторию. "Зритель не доверяет себе - он доверяет другим", - поясняет балетный критик Вадим Гаевский. Услышав бурные аплодисменты, зритель присоединяется, чтобы не выглядеть дураком. Это особенно важно в Большом театре, который преобразила российская рыночная экономика нефтедолларов. Теперь зал заполнен теми, кому по карману билеты, а не искушенными балетоманами советских времен. Те, кто одобряет существование клаки, говорят, что она транслирует аплодисменты уходящего поколения - простых трудящихся, воспитанных в любви к классическому балету.

Балетные танцоры редко говорят о существовании клакеров публично. Впрочем, в интервью с артистами Большого она часто слышала, что клака положительно влияет на зал, заполненный сонными туристами и "номенклатурой".

Но артисты балета также руководствуются чувством самосохранения. Клакеры Большого известны своей обидчивостью и мстительностью, у них есть целый ряд уловок для помех выступлению. Так, легендарной в узких кругах стала ссора Абрамова с танцовщиком Николаем Цискаридзе. Оба признают, что последовала кампания мести - в основном это были попытки отвлечь танцовщика в ключевые моменты спектакля.

Абрамов заметил: можно, например, хлопать неритмично, когда артист исполняет фуэте. "Из-за нас Коля много раз падал, - утверждает он. - Бедняга, в "Раймонде" он испортил целую вариацию, улетел вбок и уткнулся носом в пол". Тут же Абрамов заявил, что искренне раскаивается в содеянном. Он отказался от саботажа три года назад, после сердечного приступа.

Абрамов предполагает, что его люди - последнее поколение клакеров Большого: все труднее найти безумных поклонников балета. Глядя на них, невозможно определить, где кончается любовь и начинается притворство.

Эллен Барри