Гражданская инициатива чуть не рассорила членов правительства и поставило президента, весьма недвусмысленно высказавшегося против установки барельефа, в глупое положение. Рассуждение на тему, что эстоноземельцы «в долгу перед Ельциным» имеет право на существование так же, как и убеждение, что Ельцин ушел в иной мир, так и не вернув долг миллионам русскоязычных жителей, брошенным за пределами России.

Помнится, в самом начале нынешнего века в эстонской столице уже пытались установить одну табличку. Она должна была быть посвящена офтальмологу Зарифе ханум Алиевой. Несмотря на довольно высокую активность инициаторов, удалось достигнуть компромисса, присвоив имя матери нынешнего президента Азербайджана одному из таллиннских детсадов. Признаться, я тоже был уверен, что в случае с Борисом Николаевичем найдется решение, которое ублажит не в меру активных граждан, но не позволит совершить опрометчивый шаг. Властолюбивые амбиции опального советского политика, ставшего позднее первым российским президентом, практически не имели ничего общего с идеями «поющей революции» в Эстонии. Да и не мог при всем желании Ельцин даровать какие-то заметные преференции одной из пятнадцати союзных республик.

Но открытие памятного знака таки состоялось, и день проведения церемонии по иронии судьбы оказался зажат между двумя другими знаменательными датами: Днем восстановления независимости Эстонии и общеевропейским Днем памяти жертв всех тоталитарных и авторитарных режимов.

Воистину все смешалось в нашем доме, раз человеку, меньше других способствовавшему восстановлению независимости республики, вдруг решили установить мемориальную табличку. Мне уже приходилось высказываться на эту тему. Напомню, что в ряду тех российских политических деятелей, кто на деле помогал Эстонии обрести свободу, у Ельцина максимум третья позиция. Если не вдаваться в подробности, то первым, безо всякого сомнения, был товарищ Ульянов-Ленин, вторым - Горбачев.

Если вождь мирового пролетариата «отпустил» отвоеванную некогда Петром Прибалтику нехотя и, что называется, с «фигой в кармане», то последний советский руководитель вынужден был расстаться с западной территорией СССР под давлением объективных обстоятельств. Думаю, даже в сентябре 1991-го, когда СССР официально признал независимость Эстонии, у Горбачева была надежда сохранить державу ценой «малой крови». Но, увы, уже через четыре месяца СССР развалился окончательно.

Как ни крути, но даже по прошествии более двух десятков лет так и невозможно однозначно определить, какую роль сыграл Ельцин в нашей борьбе за независимость. Лично мне она кажется ничтожно малой, чтобы устанавливать какие-то мемориальные знаки. Ни для кого не является секретом, что значительная часть представителей русской общины страны расценила попытку помпезно обставить мероприятие, прошедшее 22 августа у подножия лестницы Паткуля, как очередной плевок на ее мнение.

Вообще, мы рискуем превратиться в страну, где в последнее время возникают какие-то беды с памятниками. То их вдруг поспешно прячут на огородах, то неожиданно переносят, то бесконечно ремонтируют. Ельцинский барельеф уже рискует оказаться под огнем бдительных инспекторов языковой инспекции, ибо эстонскому тексту создатели явно уготовили отнюдь не статусное положение.

Как говорил один небезызвестный киногерой, «торопиться не надо». Ей-богу, не стоило торопиться с барельефом, ведь он по сути объективно не отражает новейшую историю государства. Или уже настал момент ее мифологизации?

Игорь Калакаускас