В разбирательстве по делу экс-главы областного УФНС Репина все больше вопросов: и слушателей, и журналистов выгоняют за дверь при каждом удобном случае.

В Центральном райсуде продолжается рассмотрение уголовного дела о взятке в 130 тыс. долларов (или 10 млн рублей) бывшему руководителю УФНС России по Омской области Владимиру Репину.

В клетке вместе с ним сидит и предполагаемый пособник — омский адвокат Дмитрий Григорьев. За столом рядом с защитниками — взяткодатель, гендиректор ООО «Нефтегазстроймонтаж» Дмитрий Немиш. Все трое обвиняются по разным статьям: ч.6 ст. 290 УК РФ, ч. 4 ст. 291.1 УК РФ и ч. 5 ст. 291 УК РФ соответственно.

Напомним, согласно обвинению, предприниматель решил откупиться от проведения выездной налоговой проверки и передал через своего адвоката 10 млн рублей (в валютном эквиваленте). И не кому-нибудь, а сразу главе регионального УФНС. Последний не стал отказываться от такой лакомой «прибавки к зарплате». Преступный сговор раскрыли сотрудники омского УФСБ. Однако задержан бывший главный налоговик был в столице, куда перешел на должность начальника Контрольно-ревизионного управления МЧС России.

Читать подробнее:

• Схема Репина: бывший глава УФНС России по Омской области взятку получил в долларовом эквиваленте
• В Москве 18 октября задержан бывший руководитель УФНС по Омской области Репин

По решению Басманного районного суда Москвы, Репин и Григорьев находятся под арестом в СИЗО, взяткодатель Немиш — под домашним арестом.

В этот раз заседание началось с того, что судья Сергей Бучаков объявил о замене в составе защиты: адвокат Репина Александр Бурганов заболел, поэтому интересы подсудимого будет временно представлять другой юрист — Андрей Андриянов. Интересно, что в судебной карточке по этому делу не указаны фамилии защитников. И даже гособвинителя. Хотя особый порядок по рассмотрению не определен, и процесс формально открыт.

Свидетели обвинения вызывались и на первую половину судодня, и на вторую. Но не явился никто. Поэтому зампрокурора Лилия Шакуненко ходатайствовала об оглашении их показаний: Виктории Терентьевой, Марины Караваевой, Аллы Ермаковой, Евгении Назаровой и Андрея Дятлова. Ещё одного, Бокалова, всё-таки надеялись допросить после перерыва на обед.

Итак. Поскольку в этом деле бОльшую часть информации утаивают от общественности, приведем хотя бы оглашенные показания максимально подробно.

Свидетель Терентьева.

Работает главным бухгалтером в ООО «Нефтегазстроймонтаж» с августа 2007 года по сегодняшний день, также как и в других компаниях, гендиректором которых является Немиш. Основной фирмой Немиш руководил до 1 ноября 2022 года. Все три компании занимаются строительством инженерных коммуникаций. Офис находится на Долгирева, 9. Вся первичная бухгалтерия вносится в 1С бухгалтерами по направлениям после личного согласования директора.

В июле 2018 года в «НГСМ» проходили выездные налоговые проверки. Но одна из компаний отчитывалась в налоговую другого региона. Примерно в сентябре 2018-го она мигрировала в Омскую область.

«Проверки фактически закончились в сентябре–октябре 2019 года, а примерно в декабре пришли налоговые акты, в которых был сделан вывод: проверяющими была установлена неуплата налогов и сборов. Предлагалось начислить пени и привлечь к ответственности за совершение налогового правонарушения. Общая сумма налоговой недоимки составила около 800 млн рублей вместе с пенями».

Две компании оспорили результаты проверок. Но ФНС не предоставила решений по ним, поэтому пришлось запрашивать самостоятельно. После ответа, «НГСМ» подготовило обращение на имя Репина, и 16 апреля 2022 года от него пришли отписки «бездействие налогового органа не привели к нарушению прав общества». Дальше они подали жалобы в ФНС России на незаконные действия региональных налоговиков, но федеральная служба спустила их УФНС № 1 по ЦАО Омска, действия которого и обжаловались. Те отказали в удовлетворении.

«Инспекция исключила из состава расходов затраты на приобретение леса, щебня, изоляционных материалов и других стройматериалов. Они считают, что при проведении проверки «НГСМ» изначально были поставлены в статус виновного. И все действия налогового инспектора при проверке свидетельствовали о предвзятом отношении инспекции к данным обществам: временная блокировка ключа, в результате которой они не смогли отправить в инспекцию документы по онлайн-каналам, игнорирование их объяснений, нежелание рассматривать представленные документы, объясняющие те или иные обстоятельства, проведение ангажированных экспертиз, использование космической аэрофотосъёмки для доказывания якобы нарушений, полученное из неизвестных источников, на которых отсутствовала привязка к местности».

Бухгалтер часто ездила в налоговую и пыталась доказать свою правоту, общаясь с инспекторам Чаруниной и замначальника инспекции Курбатовой. Они, по словам свидетеля, были сами удивлены такому пристальному вниманию ведомства к компании и советовали мигрировать в другой регион. По результатам проверок в итоге ничего не доначислили, но в устной форме предупредили о новых выездных проверках.

Решения о привлечении фирмы к ответственности были обжалованы в 2020 году, но это ни к чему не привело. Ни в налоговой, ни в арбитраже.

Григорьев появился осенью 2019 года. Немиш представил его как юриста — помощника в налоговых спорах. Именно он и стал инициатором жалоб и обращений в федеральный орган. Терентьева слышала, как Григорьев и Немиш обсуждали миграцию «НГСМ».

«Тогда я не понимала, что значить «решать вопрос». Эти разговоры происходили в начале-середине 2021 года, в офисе компании».

В итоге решение о миграции гендиректором было принято. Компания хотела перерегистрироваться в Рязанскую область. Но местная налоговая им отказала «по причине неправильности заполнения документов». Немиш несколько раз ездил туда и общался с начальством рязанской инспекции. Но и второй документ налоговики отбраковали. 1 октября 2021 года был подан третий пакет, но по нему пришёл «формальный» отказ.

А между тем, Курбатова сообщила Тереньевой, что «НГСМ» включили в план налоговых проверок и на 2021 год. А из ФНС стали приходить требования предоставить документы о деятельности фирмы за 2018-20 годы. О том же говорил и Григорьев. О невключении «НГСМ» в итоговый план выездных проверок на 2021 год бухгалтер не знала, как и о том, каким образом начальник этого добился.

Менять рубли на доллары Немиш свидетельницу не просил, но она предоставила следователю документы, подтверждающие получение Немишем дивидендов от деятельности компаний в соответствии с долей. В феврале и декабре 2020-го по 21 млн 625 тыс. рублей.

Согласно жалобе на действия налоговых чиновников, которая имеется в материалах дела:

• инспекторы предлагали заплатить за поставщиков, якобы имеющих признаки «фирм-однодневок»;
• периоды предложений могли не входить в те, которые проверялись;
• когда бухгалтер поехала в налоговую, чтобы разблокировать ключ для пересылки отчетности и попыталась записаться на прием к Репину, ей ответили: «до конца ноября 2019 года у начальника инспекции занято»;
• все свидетельские показания сотрудников компании были проигнорированы ФНС;
• нежелание налоговой рассматривать предоставленные документы, в то время как в отчетности инспекторы говорили об отсутствии таких бумаг;
• использование недостоверных доказательств;
• в акте проверки указывается годовая выручка 313 млн рублей, хотя на самом деле за 2018 год она составила 185 млн, а за 2019-й — 224 млн.

В общем, наш привычный бардак…

Помимо прочих документов по этому разбирательству, к материалам дела приложено решение по апелляционной жалобе «НГСМ» от 21.12.2020, подписанное Репиным, как государственным советником II класса, по которому требования предприятия о привлечении «первой центральной» налоговой к ответственности оставлены без удовлетворения.

Протокол опроса Немиша от 30.07.2021 года в рамках споров с налоговой того времени, который свидетель Терентьева приложила к своим показаниям, судья Бучаков зачитывать не разрешил. Он посчитал его «недопустимым доказательством» и «подпадающим под фактический допрос подсудимого».

Свидетель Караваева.

В налоговых органах женщина работает с августа 1991 года. На данный момент занимает должность начальника районной инспекции № 6 в Рязани.

«У нас со стороны подсудимых вопрос: стоит ли это оглашать в открытом судебном заседании? Это сотрудник ФНС, [протокол] может содержать сведения относительно регистрации юрлиц и отказа в регистрации», — прервала прокурора адвокат подсудимого Григорьева.

Гособвинитель начала оправдываться. Вмешался Репин. Он пролепетал, что налоговой тайной в допросе свидетеля может быть информация о проведенных выездных налоговых проверках, послуживших основанием для отказа в миграции юрлица.

Однако затем поднялся уже сам Григорьев и заверил, что «всё отменялось по формальным основаниям», а значит, закрывать процесс не стоит, и зачитывать можно. Дал добро.

«Я выскажу предложение: начну оглашать, а если вы услышите в моих словах информацию, носящую сведения, касающиеся налоговой тайны, вы меня остановите тогда, сориентируйте», — заискивающе попросила прокурор.

Объяснив свои должностные обязанности и порядок миграции юрлица в другой регион, Караваева отметила, что вопросами регистрации юрлиц занимается Центр инспекции № 2 по Рязанской области.

Ее инспекции № 6 в июле 2021 года поступили поручения о проведении налогового контроля в отношении двух компаний «НГСМ». Эти мероприятия проводила замначальника отдела учета и работы с налогоплательщиками Евгения Назарова. Обо всех подробностях проверок Караваева посоветовала узнать у неё.

С Немишем свидетель разговаривала лично в рамках рабочей встречи. Ей хотелось узнать о целях миграции. Перед этим она промониторила информационные ресурсы и сайт арбитражного суда. Совокупный размер предъявляемых налоговых претензий к фирме подсудимого составлял более 700 млн рублей. В итоге после общения с Немишем, она поняла, что в регистрации «НГСМ» будет отказано. Коммерсант якобы был не искренен в ответах: пытался скрыть реальное положение дел в компаниях, замалчивал долги.

Кроме того, сотрудники шестой рязанской инспекции запрашивали информацию в федеральном органе, а также обсуждали ситуацию по телефону. Компании «НГСМ» были охарактеризованы сотрудниками ФНС России как участники схемных операций и сложных расхождений. С 2015 по 2018 годы фирмы по результатам проверок привлекались к ответственности за нарушения налогового законодательства. Всё это и повлияло на отказ. Однако сотрудник «главной налоговой» отказать в миграции «НГСМ» Караваеву не просил.

Свидетель Ермакова.

В налоговой она работает с августа 2015 года. С 10 ноября 2019 года занимает должность замначальника Межрайонной инспекции № 2 по Рязанской области. Ермакова снова объяснила процедуру смены регистрации юрлиц.

«НГСМ», по её словам, прислало 22 июня 2021 года документы о смене места нахождения юрлица. Новым адресом числился: Рязанская область, Рыбновский район, деревня Сидоровка, д. 21, кв. 3. (правильный адрес — д. 3 кв. 23). Одной из причин отказа в регистрации стала ошибка в адресе. Эта деревня подведомственна «шестой» инспекции. Регистрация была приостановлена, а затем и вовсе в ней было отказано. Повторно поступивший комплект документов рассматривался другим налоговым органом. Но и в этот раз Немишу отказали. Как и при третьем обращении. А затем полетели жалобы.

Информация от ФНС России о деятельности «НГСМ», по словам Ермаковой, к ним не поступала.

Свидетель Назарова.

В налоговых органах трудится с 3 июля 2000 года. С 5 сентября 2007 года работает заместителем начальника отдела учета и работы с налогоплательщиками шестой рязанской налоговой.

В июне 2021 года от Караваевой ей поступило поручение провести налоговый контроль двух компаний «НГСМ». Нужно было опросить собственника — Немиша. Опросу предшествовала рабочая встреча с Немишем при участии Караваевой и письменный опрос.

Из его ответов следовало, что работать он будет из квартиры в деревне Сидоровка. Назаровой показалось это маловероятным, поскольку после проверки было установлено, что в деревенской квартире Немиш не проживал и не пользовался ею.

«Его объяснения, что в этой квартире проводится ремонт, не состоятельны, т. к. расхода воды и электроэнергии в этот период не было», — сообщила свидетель.

На этих словах в клетке как-то грустно захихикал подсудимый Григорьев.

Далее Назарова вспомнила о невыплаченных налогах «НГСМ», а потому отказ ей не показался странным. Как и аналогичные последующие решения. В рамках порученной ей проверки она обращалась в ФНС по ЦАО города Омска, где ей ответили, что компании являются участниками «схемных операций».

«Я ставлю вопрос ещё об оглашении показаний свидетеля Дятлова. Поскольку он является работником…инспекции УФНС… Правильней сказать, работает в системе УФНС России по Омской области, и в его показаниях содержатся сведения, относящиеся к налоговой тайне… Я предлагаю эти показания исследовать в закрытом процессе», — выступила с инициативой Шакуненко.

Не понятно, что такого «секретного» в должности Андрея Юрьевича, но раз прокурор отказалась называть место работы свидетеля, то, пожалуй, «приоткроем завесу тайны» самостоятельно: с 24 августа 2021 года Дятлов возглавлял межрайонную ИФНС № 5 по Омской области и занимался в аккурат выездными проверками. Правда, в декабре прошлого года с должности его всё-таки «сняли».

С предложением гособвинителя все дружно согласились, и слушателей с журналистами попросили удалиться.

То же самое произошло и после обеденного перерыва. Свидетель Бокалов (фамилия записана на слух), ожидаемо, не явился. Прокурор просила огласить его показания из материалов дела, но воспротивился Григорьев: захотел допросить Бокалова в зале суда.

«Вы возражаете? Ну что ж, при наличии хоть одного возражения, в принципе, мнение остальных участников уже не может сказаться. Суд откажет в удовлетворении данного ходатайства», — провозгласил судья Бучаков.

Поэтому обвинение снова решило перейти к изучению письменных доказательств, в которых «содержится информация, относящаяся к налоговой и иной, охраняемой законом тайне». Что было дальше, догадаться не сложно…

Строго говоря, если заглянуть в ту самую ст. 102 НК РФ, на которую постоянно ссылаются участники процесса, то мы прочтем: «налоговую тайну составляют любые полученные налоговым органом, органами внутренних дел, следственными органами, органом государственного внебюджетного фонда и таможенным органом сведения о налогоплательщике, за исключением сведений являющихся общедоступными, в том числе ставших таковыми с согласия их обладателя — налогоплательщика».

И если следовать логике ФНС, то чего мелочиться-то? Нужно было сразу закрывать рассмотрение дела целого бывшего начальника регионального управления… Мало ли чего он может взболтнуть?

Но. Рискнем предположить, что «налоговой тайной» прикрываются «неприглядные» моменты в действиях местных налоговиков, ну или «пикантные подробности» личной жизни самого Репина. О которых, впрочем, и так шепчется весь город, просто говорить об этом во всеуслышание как-то не прилично даже.

Поэтому мы по-прежнему ждем более ёмких объяснений как от судьи, так и от представителя прокуратуры причин закрытия резонансного процесса по делу, представляющему общественный интерес, нежели весьма размытая формулировка о возможности «наличия налоговой тайны».

Продолжение следует…

Арина Репецкая