Не слушайте всю эту ерунду, которую люди рассказывают, просто внимательно смотрите мои фильмы. Я не шовинист, а патриот, и никто не запретит мне любить родину, говорит Никита Михалков, ударяя по столу рукой с огромным перстнем. Время от времени он раскатисто смеется, громче всего, когда говорит о критических голосах в свой адрес: «Мне не нужна критика, я сам знаю, что делать. Когда я смотрю, кто меня очерняет, я понимаю, что движусь в верном направлении. После первой части «Утомленных солнцем-2» я попросил наших писак приберечь немного грязи на вторую». Вторая часть — это «Утомленные солнцем: Цитадель», которая выходит сейчас на польские экраны. Михалков вернулся к награжденному Оскаром фильму 1994 года, создав пятичасовой диптих, который должен был стать делом всей его жизни. Самая дорогая российская кинокартина в истории с премьерой в Кремле и бюджетом в 55 миллионов долларов оказалась невероятным провалом как с финансовой, так и с художественной точки зрения. Критики не оставили на ней сухой нитки, а зрители не хотели покупать билеты. Следующие скандалы убедительно продемонстрировали, что царь голый.

Бездушная картина

«Я вспоминаю сотрудничество с Михалковым, — рассказывал мне Рустам Ибрагимбеков — сценарист, с которым режиссер писал, в частности, «Утомленных солнцем», «Сибирского цирюльника» и «Ургу». — Но это уже в прошлом. Я не принял предложение по работе над «Утомленными солнцем-2». Я не верил в этот проект, считая, что невозможно реанимировать старую историю, да еще такую, в которой почти все герои в конце умерли».

У Михалкова таких сомнений не было. Он не только снял сиквел, сыграл в нем главную роль, но и сам выступил продюсером. «Такой фильм сейчас нужен, — объяснял он. — Я вижу вокруг молодых людей, которые чувствуют себя несчастными, потому что получили от родителей слишком маленькую квартиру. И это проблемы? Нужно показывать экстремальные ситуации, чтобы зрители оценили свою будничную жизнь. Поэтому я снял сцену с мужчиной, который идет четыре километра с поля боя в деревню, неся в чемодане свои кишки».

Фильм «Утомленные солнцем» был горькой драмой о сталинизме 30-х годов. Сейчас режиссер перенес зрителей на фронт Второй мировой войны. Выясняется, что Котов, приговоренный к расстрелу герой гражданской войны, выжил. Теперь он сражается в рядах Красной армии и ищет дочь, которая стала медсестрой. Режиссер рисует жуткий пейзаж поля боя: самолеты, стрельба, взрывы, обуглившиеся тела и окровавленные культи. Лента изобилует дешевыми, нарочитыми символами. В первой части сиквела от разрушенной попаданием бомбы церкви остается только одна икона, а красивая санитарка отдается смертельно раненному молодому солдату, чтобы перед смертью он познал физическую любовь. Во второй части в самой гуще военных действий во время бомбежки на грузовике начинает рожать женщина. Когда ребенок появляется на свет, камера показывает общий план: грузовик оказывается единственным уцелевшим в море взрывов местом.

В некоторых сценах в Михалкове просыпается режиссер. Драма людей, посланных на смерть, как пушечное мясо, действительно, берет за душу. Впрочем, вторая часть сиквела вышла лучше, чем ужасающая первая. Но фильм все равно убивает затянутость, пафос и агиографичность. Крайне несовременный подход к истории превращает этого пятичасового монстра в классический образец набожно-патриотического кинематографа. Символический памятник бойцам Красной Армии, жизнями которых распоряжаются Сталин и пропойцы-командиры, вызывает отторжение. Ветераны войны отмежевались от фильма, говоря, что он не отражает их опыта, а историки упрекали Михалкова в фактографических неточностях.

Плохой политик

«Когда снимались «Утомленные солнцем-2», я даже не читал сценарий, — рассказывал мне брат Михалкова Андрей Кончаловский. — Когда он пересказывал мне фабулу, я сделал несколько замечаний. Но Никита болезненно относится к моим комментариям. В России мало кто осмеливается критиковать его в глаза. Он мой младший брат, иногда мне приходится его одергивать. Может быть, из-за этого он меня избегает?» Кончаловский шутит, что братья разделили сферы деятельности: он занимается развлечением, а Михалков искусством. После вопроса о новом произведении брата Кончаловский на минуту замолкает «Он прекрасный художник, но плохой политик. Я пытаюсь сказать ему, что эти две роли несовместимы. Он очень чувствительный человек и, видимо, поэтому пытается казаться таким жестким», — говорит он потом.

В восприятии россиян Михалков все чаще предстает не политиком, а неофициальным рупором Кремля. Он обожает фотографироваться со своим другом Владимиром Путиным: за чаем, с ракеткой на теннисном корте, на приемах. К 55 дню рождения президента режиссер сделал о нем практически агиографическую телевизионную программу, а потом вместе с известным скульптором Зурабом Церетели написал Путину письмо с просьбой остаться в президентском кресле еще на один срок. Когда Михалков снимал документальный фильм о премьере-реформаторе начала XX века Петре Столыпине, он сравнивал его с нынешним лидером России.

«Я очень ценю, люблю и уважаю Владимира Путина, — говорил мне Михалков. — Это настоящий мужчина, самостоятельный человек, который в полной мере отвечает за свои слова и действия. Он один из немногих, кто способен взять на себя ответственность за массы и противостоять превратностям судьбы, а когда нужно, проявить сочувствие и пробудить в людях чувство солидарности. Когда утонула подводная лодка «Курск», он поехал на место трагедии, чтобы встретиться с женами погибших моряков. Наши хорошие отношения помимо личной симпатии строятся на том, что я никогда не просил у него ничего для себя. И Владимир это ценит». Когда я спросил, может ли художник позволить себе настолько близкий контакт с властью, Михалков ответил: «Честное слово, и Владимир, и я — мы гетеро». «А доверие общества?» «Хорошего лидера следует поддерживать», — отрезал режиссер, который как глава Союза кинематографистов в апреле 2012 года обращался к Путину в официальном письме: «Современное отечественное искусство деструктивно: оно не только не вызывает у человека чувства любви к своей родине, ближним и дальним, но в принципе убивает желание жить, работать и растить детей в России».

Дерьмо с бриллиантами

Неудивительно, что значительная часть кинематографического сообщества относится к Михалкову сдержанно. Самые интересные российские режиссеры — Сергей Лозница, Иван Вырыпаев, Борис Хлебников или Алексей Попогребский - создают скромные картины, которые рассказывают о буднях россиян, живущих далеко от Москвы, о наследии советской ментальности, нищете, отсутствии перспектив. «Я не отношусь к таким авторам, которые ездят с охапкой золотых часов по фестивалям и рассказывают о глубинах русской души, — объяснял мне Лозница. — Я не делаю фильмов о великой имперской стране. Меня интересуют только люди, с которыми я познакомился. Из их историй складывается мой рассказ о жизни между Петербургом и Волгой».

Михалков тоже видит мрачные стороны российской жизни. «У нас много крайностей. Мы не умеем жить по принципу золотой середины, достигать гармонии. В Москве активное движение на улицах начинается в четыре утра. Во всем этом нет никакого порядка. Моя страна — это вулкан, в котором смешиваются добро и зло, дерьмо с бриллиантами. Это прекрасное, но опасное состояние».

Острую реакцию режиссера вызывают, однако, претензии западных журналистов к несовершенствам российской демократии. Михалков говорит о том, что коррупция есть всюду, а единственное, что его беспокоит — это пассивность россиян, которую они вынесли из предыдущей эпохи. Свою миссию он видит в том, чтобы вывести соотечественников (а заодно и других режиссеров) на верный путь. Возглавляя Союз Кинематографистов, он управляет кинематографом в духе собственных принципов. Около ста членов покинули эту организацию, обвиняя Михалкова в тоталитарных методах управления и «заседаниях» в Кремле. Часть кинематографистов, среди которых оказались Алексей Герман, Александр Сокуров и Рустам Ибрагимбеков, создала собственное объединение. «Легко привлекать к себе внимание, оскорбляя уважаемых людей», — пожимает плечами Михалков и перечисляет, сколько бунтовщиков не платило членские взносы, а сколько не соблюдало необходимые формальности.

Очередной скандал разразился, когда обладатель Оскара за фильм «Москва слезам не верит» Владимир Меньшов, входивший в состав российской комиссии по отбору картин на эту премию, потребовал, чтобы Михалков отказался от выдвижения своего произведения «Утомленные солнцем: Цитадель». Меньшов счел неприличным, что один из крупнейших российских режиссеров, а, вдобавок, член комиссии, продвигает собственный фильм, и напомнил о разгромных рецензиях критиков и плохих кассовых сборах. Усилия были тщетны: картина была выбрана и, разумеется, провалилась. Несмотря на рекламу, размах и громкую фамилию создателя она не попала даже в шорт-лист.

Между тем внутри страны позиция Михалкова остается стабильной, что подтверждает и он сам: «У меня есть власть и контакты. Я умею найти финансирование даже для такого масштабного проекта, как «Утомленные солнцем-2». У нас, в России, говорят, что полжизни человек работает на фамилию, а полжизни — фамилия на человека. Но это еще не повод, чтобы называть меня тираном».

Слушая подобные заявления, легко забыть о том, кем когда-то был Никита Михалков. Это один из интереснейших европейских кинематографистов, лауреат и трехкратный номинант Оскара, обладатель призов Венецианского и Каннского фестивалей, автор пронзительных картин о российской идентичности на фоне хаоса XX века. Однако в последнее время создается впечатление, что друг Путина сам хоронит свою легенду. И очень в этом преуспел.

Кшиштоф Квятковский