Своим мнением о тайнах космоса и «откровениях» власти, об открытиях в небе и зарытых в землю деньгах, о силе разума и слабости ума поделился с «БК» руководитель Омского планетария Владимир Крупко.

Почему у нас считается, что духовность – это только религия? Географию, физику в школе уже некуда сокращать. В 2009-м, международном году астрономии, мы потеряли в школе предмет астрономия. Никто не виноват. Просто не аттестовали учебник, по которому учились 20 лет. Он был скучноват, с массой ненужных формул. А на следующий год про астрономию просто забыли. Ведущими предметами стали ОБЖ, физкультура и история России. Никакого отношения к познанию мира они не имеют. Как может быть неинтересна бездна над головами?

Что остается – кухня-школа-туалет? Зато появились основы религии и светской этики. Верить хорошо, если ты никому не лезешь в душу. Но жалко детей. Астрономия – это наука, определя­ющая мировоззрение, она описывает систему знаний, которые делают нас ближе к миру, к природе, что и делает нас духовными. У детей должен быть выбор. А есть ли он?

Во времена правления Полежа­ева, как говорят краеведы, было построено около 200 храмов. И все мы понимаем, что не на деньги прихожан. Колокола Успенского собора стоят 170 миллионов! Я обиваю пороги правительства и министерств, прошу построить только один храм – планетарий, храм популяризации науки. Охранникам Успенского собора город платит 6 миллионов рублей ежегодно. Я бы на эти деньги купил современную аппаратуру даже под купол городского Дворца творчества детей, где сейчас находится планетарий. Я бы сделал для детей сказку, но сказку научную!

Уровень эрудиции падает катастрофически. На ЕГЭ снижают планку, чтобы дети как-то натянули баллы. В родной педуниверситет я прихожу часто, разговариваю с преподавателями. Бывший декан физического факультета Владимир Иванович Коришев заметил как-то, что самые заядлые троечники советских времен сейчас были бы отличниками, а 80 процентов нынешних студентов тогда бы выгнали из вуза. А это будущие педагоги!

Дети не знают физики. Их готовят к ЕГЭ. Пожалуй, я сейчас сдам хуже ребенка, не знаю цифр, точных формулировок. Но я понимаю, как идет ядерная реакция, как устроен атом. А они – нет. Красота мира проходит мимо них. Они не понимают, что, если ты обладаешь энергией, ты можешь создать свою Вселенную! Гуманизация образования должна быть не подменой естественных предметов гуманитарными, а романтизацией предмета.

Наш планетарий – небольшое помещение в городском Дворце творчества. Есть небольшой телескоп, который за 20 лет купил город. Мы уже ­вложили в него больше того миллиона, что он стоил. Есть установка ­УП-2, которую в семидесятых годах перестали выпускать. Больше ни копейки из бюджета. Планетарий с хорошим современным оборудованием мог бы популяризировать и биологию, и физику, и археологию, и массу других наук… В Новосибирске сумели построить огромный планетарий к 50-летию полета Гагарина в космос. Добились федерального финансирования. Перед планетарием – солнечные часы, люди приходят сверять время. Тренажеры космические, астероид Новосибирск. У Омска тоже есть астероид, и даже не 18 метров, как Новосибирск, а 22.
 

Душа планетария – лектор. Ребятишки приходят ко мне. Большая часть лекции проходит в темноте, но вот галактики полетели, они орут от восторга! Это эмоциональное восприятие, которое остается, даже когда забываются знания. Я слышу каждого, я не даю им уйти в себя. Объяс­няю, как устроена черная дыра, на магнитиках – вот такое состояние современного планетария. Скучно, когда экспонаты мертвые. У меня за стеклом на полках – строматолиты, лешательерит из Жаманшина, обломок Юпитерианского метеорита. Лекции – игровые, и им хочется узнать больше.
 

В последние годы была бездна открытий в астрономии. Меж­звездное пространство, которое мы считали пустым, забито энергией, бурлит, кипит, взаимодействует. Я у всех космонавтов спрашиваю, меняется ли мироощущение после возвращения. Сейчас космонавты живут на орбите по полгода. Сначала они видят через иллюминатор планету Земля. Через месяц начинают различать машины, которые ездят по дорогам. Это невозможно – высота 300 километров! Вселенная показывает нам безграничные возможности человеческого организма. Это будущее.

35 процентов россиян считают, что Солнце вращается вокруг Земли. 2300 лет назад Аристотель с учениками сидел на холме. Заходило солнце, и он говорил им, что вот эти белые точки, которые висят у нас над головами, – далекие солнца, вокруг которых вращаются планеты, такие же, как наша Земля. И спустя 2300 лет старшеклассники не знают, чем планеты отличаются от звезд… Но они приходят теперь редко. Им неинтересно.

Повести в поход ребят почти невозможно, во всяком случае, легально. Немногие педагоги захотят ради этого с месяц бегать в Роспотребнадзор, где им будут объяснять, что скобки должны быть не круглыми, а квадратными, что надо ингредиенты написать не через запятую, а через черточку… Но при этом даже формы не дадут – ее нет: «Приносите, посмотрим». Немногие захотят тратить свое личное время, нервы на кучу бессмысленных бумаг. Чтобы привезти детей в планетарий, каждый ребенок должен заключить договор с Дворцом, а учитель – приехать, взять бумагу, что их здесь примут, в школе сделать приказ. Привезет сюда, а обратно – на общественном транспорте. В темное время суток запрещено перевозить детей на специально оборудованном автобусе, школьном или туристическом.

Нынче 29 ребят съездили в метеоритный кратер Жаманшин. 13 километров в диаметре, глубина – километр, под ногами – окаменевшие стволы деревьев, кораллы, устрицы, позвонки динозавров, оплавленное космическое вещество. Все это вывернуто – смотри, вот тебе физика, биология, химия… Профессор Павел Васильевич Флоренский, лучший специалист по минералам в России и, может быть, в мире, прямо там читает лекции. Всю жизнь будешь вспоминать! Но вывезти детей на микроавтобусе нельзя. Только на поезде. От Омска до Челябинска, там пересадка на Орск, где ищешь, кто – неизвестно кто! – перевезет через границу, затем до Актюбинска. В Казахстане билетов может не быть, ты в чужом городе с детьми на вокзале… Хорошо, что в Казахстане все равно, есть места или нет, главное, чтобы деньги были, и вы поедете на головах у других. До Челкара, где надо найти машину, которая отвезет вас в пустыню, там находится кратер. А главное – надо как-то договориться, чтобы эта машина потом при­ехала за вами! А это пустыня – там мало воды, там бывают змеи, да мало ли что! Какой логикой руководствуются надзорные органы?

Каждую весну мы проводим ночь тротуарной астрономии. На своих машинах в свое свободное время выво­зим свои телескопы, чтобы каждый мог посмотреть на небо. Ни копейки за это не берем. Но нельзя! Подходят люди в штатском: «У вас две минуты, в 22.00 вы обязаны прекратить работу или будете ночевать в КПЗ!». Или я собираюсь вывезти детей на марафон Мессье. Это международное мероприятие. ­Когда-то любитель астрономии искал кометы, но ему мешали туманности. Он создал каталог этих «мешающих объектов». И сейчас проводится соревнование – кто за ночь найдет больше. Это заводит ребятишек, с вечера начинают стрелять телескопом. Никто не держит, хочешь – в небо, хочешь – к костру. Но это весна, и мне объяс­няют в Роспотребнадзоре, что у них приказ не пущать, если температура ниже 6 градусов. Генератор, тепловентилятор, палатки, спальники – все бесполезно: кто вам будет температуру мерить?

Мы уже потеряли поколение. Но пока остался кто-то неравнодушный, надо успевать. Планетарий сможет помочь людям в познании мира. Баранами, конечно, управлять легче. Как говорил бывший министр образования, чтобы двигать науку, достаточно одного процента образованных людей. А в Японии каждый второй с высшим образованием. Потому что, если не будет личностного роста, не будет роста науки, жизни, всего… В советские времена в России было 40 планетариев, тогда как в Японии, Германии они исчислялись тысячами. После перестройки их число сократилось вдвое – многие были расположены в церквях. Сейчас во всем мире строятся телескопы 10-20-50 метров, у нас до сих пор самый большой – 6. Есть проект 40-метрового, но нет денег. Мы открытия делаем на пальцах. Немного – главное делает Америка. А скоро будет не только не на чем, но и некому их делать.

Я пишу губернатору, мэру, полномочному представителю президента – нужен планетарий. Всего-то 300 миллионов, что это для миллионного города? Никто не против. Но ведь не хватает на зарплаты, дороги. Да всегда будет не хватать. А планетарий – это забота о душе. Что за последние десять лет появилось в Омске для популяризации науки? Торговые центры? А ведь это государственная задача.

Когда-то я посмотрел фильм про наркоманов. Болел неделю – мир сузился. Но нашему поколению есть с чем сравнивать. А дети видят мертвую картинку в телевизоре, такую же увидят в крошечном шестиметровом планетарии, который обещают сделать в Омской крепости. Если заглянуть в телескоп, станет понятно – уже нет вопроса, есть ли жизнь во Вселенной. А вот останется ли жизнь в Омске?

Материал подготовлен при организационной и финансовой поддержке ООО «Омсктехуглерод».
Мнение респондента может не совпадать с позицией редакции.

Наталья Яковлева