«В Омске продолжается волна воровства муниципальной земли, в махинациях с которой замешаны высокопоставленные чиновники. И Гамбург по сравнению с новыми фигурантами уголовных дел - просто первоклассник», - считает предприниматель Руслан Евтихов.

Очередной скандал с землями Чукреевки, который длится еще с 2008 года, обещает завершиться чередой громких судебных дел уже в октябре этого года. Руслан Евтихов, которого изначально мэр пытался обвинить в мошенничестве, а сейчас оказался пострадавшей стороной, рассказал «БК», как попал в строительный бизнес, и почему ему там оказались не рады.

– Руслан Олегович, еще не утихли отголоски банкротства вашего предыдущего проекта – хлебозавода «Румяновъ», а вы уже с головой в новую авантюру – малоэтажное строительство... Не самая тихая гавань для реализации бизнес-проектов.
 – После переживаний из-за банкротства «Румянова» я вдохновился идеей построить небольшой кондоминиум. Ради этой мечты продал квартиру, купил гектар земли в Чукреевке. Обладая определенными знаниями в этой сфере, вместе с юристами все проанализировал. На тот момент показалось, что все вроде хорошо, все понятно. Начали строить. Уже потом выяснилось, что земля ворованная. Продолжать строительство я не могу. А уже построенные дома по решению суда должны быть снесены.

– Земля-то как оказалась ворованной? Вы куда смотрели, когда ее покупали?
– Покупал официально у частных лиц. Приехал в поселок, нашел председателя, узнал у него, кто продает, и купил. Деньги платил уже после регистрации в юстиции. Документы все ­проверили, ­взяли нужные справки. Все чисто. А сейчас все эти люди уже являются подсудимыми. Мошенники действовали очень методично, используя связи в кадастровой палате, изготавливали фальшивые первичные документы образца 1991 года, вписывали туда на печатной машинке своих родственников, знакомых. Получали кадастровые паспорта «с помощью неизвестных лиц, ­соучастников в кадастровой палате» (так написано в уголовном деле) и продавали эти земли простым гражданам. С 2006 по 2010 год они таким образом продали 170 участков. Все они расположены в коттеджном поселке «Инициатива», директором которого является Виктор Демиденко. Он, по версии следствия, организовал преступную группу и сегодня обвиняется сразу по четырем эпизодам статьи 159 части 4 УК РФ «Мошенничество в особо крупном размере» (информацию подтверждают в прокуратуре – прим. ред.). В 2010 году ­возбудили уголовное дело. Сейчас дело в суде. И, думаю, уже в октябре должно закончиться громкими судебными решениями. К слову, эти люди умудрились украсть еще и дорогу у города по ул. Дергачева. Сейчас на этом месте стоят коттеджи. И мэр, кстати, живет в этом же поселке и, гуляя, видит, как разворовываются государственные земли. Так что я смело могу сказать, что Гамбург по ­сравнению с ­ними первоклассник. Я ­хорошо знаю Юрия Викторовича, познакомился с ним еще в рамках проекта «Школа молодого лидера», которую когда-то открывал вместе с Грефом. Он не тот человек, который бы занимался такой «фигней».

– Но весь сыр-бор со сносом ваших домов начался не из-за того, что земля ворованная. Изначально по плану вы должны были строить индивидуальные жилые дома, а начали строить многоквартирные. Как так получилось?
– Признаюсь честно, смалодушничал. И вины с себя не снимаю. Начал строить, а уже потом подал документы на оформление условно-разрешенного права на использование земли, которое бы позволило узаконить строительство малоэтажных домов вместо индивидуальных жилых. Опирался на личную практику, которая показала, что можно начинать строить и параллельно оформлять документы. Вся страна так жила. И мы в свое время именно так строили автосалон Subaru, совладельцем которого я был. Сделали проект, построили, открыли дилерский центр – это было в декабре 2006 года, а только в феврале 2007 года получил разрешение на строительство. Хотя документы оформляли сразу, как начинали строить. Такая у нас система. Есть, к примеру, регламент, что бумага должна быть ­сделана в такой-то срок. ­Даже если она будет сделана за один день, отдадут ее все равно через месяц, как положено по регламенту. А то вдруг уличат в коррупции, если отдашь раньше.

– Сейчас что мешает получить условно-разрешенное право на использование земли и завершить строительство? Дома почти построены...Какой смысл их сносить, если дело только в бумагах? Или есть еще какие-то нарушения?
– Чиновники мэрии уверяют, что не могут легализовать участки земли из-за того, что эти земли фигурируют в уголовном деле. При этом сами дома не нарушают ни одни градостроительные нормативы. Единственное ограничение – нецелевое использование земли. Но на этой земле можно строить такие дома при условии получения условно-разрешенного вида использования. А его не дают по указанной причине. Поэтому, когда мне объявили об этом на градсовете, я, чувствуя свою правоту, продолжил строить. У меня на руках законно оформленные свидетельства на землю. Сам я ни в чем не виноват. Есть мошенники, они известны, идите и разбирайтесь с ними. Меня привлекли для дачи показаний. Хотя Демиденко оказывал на меня давление, предлагал отказаться от дачи показаний по 51-й статье. Как бывший сотрудник органов внутренних дел я не стал этого делать, поскольку там явная ситуация, огромное количество пострадавших, а мошенники должны получить наказание. Все рассказал, кто участвовал, кто что делал, кто брал деньги. На этом фоне и начались конфронтации. На меня «наехали», что я весь такой плохой, всех сдал. Но что значит сдал? Вы мне продали тухлую рыбу, а я должен «спасибо» за это сказать? Обиженный Демиденко после этого и начал везде писать ­жалобы, что я ­незаконно строю дома. И под него, что самое удивительное, подпрыгнули все: мэр, Тиль, прокуратура. Они говорили: ай-я-яй, противозаконие началось в Омске. Архитектура подала исковые заявления в суды. Но я-то понимал, что мне не дают разрешительные документы только на основании уголовных дел, потому что земля арестована. Поэтому продолжал строить. Я верил в здравый смысл, и это было опрометчиво. Мне на протяжении последних двух лет и Тиль, и Двораковский, и Подгорбунских... – они говорили, что все нормально, вопрос решается. В итоге вынесли решение о сносе домов.

Руслан Евтихов

– Руслан Олегович, вас многие обвиняли в искусственном банкротстве хлебозавода. Ходили слухи, что вы не получили реальный срок, только потому что умеете «делиться» с кем надо и у вас связи есть. Сейчас что помешало воспользоваться связями?
– Я никогда не использовал личные связи, использовал лишь оперативный опыт, приобретенный в юношестве. Поэтому представители правоохранительных органов со мной вынуждены были договариваться. И к тому же были учтены все мои регалии, правительственные награды, наличие троих детей в конце концов. Что касается связей – я вот что могу сказать по этому поводу. У нашего г-на Тиля, например, есть два режима работы. С 7.00 до 9.00 утра и с 9.00 утра до 18.00 вечера. С 7.00 до 9.00 – это частный прием нужных людей. В этот момент ему не требуются никакие консультанты, никакие замы, никакие помощники. Тиль САМ решает ВСЕ вопросы. И решает их за 15 минут. Главное, попасть в этот список утреннего приема. И все «блатные» решают свои вопросы именно таким путем. Но я не пользовался этим, хотя Тиль меня хорошо знает. Я записывался к нему, как обычные ­граждане. Он ­всегда ­такой душка, весь открытый, рассказывает, что к нему можно прийти в любое время и решить любые вопросы. Так вот когда я приходил к нему с 9.00 до 18.00 (что удавалось по записи сделать раз в месяц), собирался целый консилиум, проводилось бурное совещание. Я смотрел на весь этот театр и получал в итоге только отпис­ки. С мэром я тоже встречался четыре раза. В итоге вопросами загнал его в тупик. У меня есть запись этого разговора. Я у него спрашиваю: «Вячеслав Викторович, так в чем проблема? Дайте условно-разрешенный вид использования земель, и не будет никакого нарушения законности. Что вам стоит?». Знаете, что он ответил? «А Я НЕ ­ХОЧУ!»

– И что вас удивляет? Может, вы и о коррупции никогда не слышали?
– Нет, я, конечно, понимал, что кто-то кому-то за что-то платит – за умные ­консультации, за какую-то помощь. Но что могут быть такие масштабы воровства в этой сфере, даже не представлял. Создаются ситуации, при которых человека вынуждают попадать в список «своих людей», чтобы носить деньги. Иначе ты ничего не добьешься. И эта схема, что самое страшное, работает в связке с прокуратурой, о чем сейчас я могу говорить открыто.

– Обжаловать решение о сносе домов будете?
– Обжаловать бесполезно. Не так давно общался с Натальей Соколовой (начальник юридического отдела департамента архитектуры – прим. ред.). Тут же сидит Зоммер, его помощники. Говорю им: «Все. Вы победили. Нарушены ваши права: был факт нецелевого использования земли. Но! Вот исковое заявление об изменении способа исполнения судебного решения. Один из домов, который сейчас хотят снести, я ­переделываю под жилой трехэтажный дом площадью 500 метров. Сделаю коттедж (изначально там предполагалось построить три квартиры). Соколова – мне: «Это невозможно?». Спрашиваю: «Почему?» – «Потому что прокуратура сказала никаких взаимоотношений с вами не иметь». – «Кому сказала?» – «Тилю». Вот такой детский лепет. Тем не менее 21 октября будет суд об изменении способа исполнения. Посмотрим, чем все закончится. Хотя уже сейчас все понятно. Архитектура заказывала экспертизу в «Омскгражданпроекте». И судья, которая читала экспертизу, заявила, что по ее ­предположениям, в этом доме «возможно изменение планировки под многоквартирный дом, и из-за этого могут пострадать юридически безграмотные граждане Омска». При таком раскладе, тот же «Флагман» можно тоже в малосемейки переделать и цеха завода под квартиры. Многое так и делается. Так где логика?

– У вас просили деньги?
– Нет. Они знают, что я не даю денег.

– Ну и зачем вы такой нужен, который идет против системы?
– Не спорю. Когда в городе появляется много больших коттеджных поселков – это проблема для власти. Есть один хороший пример. В Белгородской области в 2008 году кризиса не было. И знаете почему? Потому что губернатор области тогда пролоббировал вопрос, чтобы без аукционов раздать землю людям. И у них начался бум строительства. Люди брали ­кредиты на стройки, торговля процветала, никакой безработицы. Люди строили собственные дома. А когда человек имеет собственный дом, он независим, он свободен. У него и дети рождаются совсем другие: трудолюбивые, активные, потому что в своем доме всегда есть чем заняться. Но такие люди, видимо, не нужны нашим омским чиновникам. Потому что ими управлять неудобно, они могут пойти против системы. Но дело даже не в этом. Почему нельзя строить челяди? Потому что это опасная конкуренция местным олигархам. Земли-то на самом деле очень ­много. В одной только Чукреевке, в районе IКЕА, по моим данным, около 1,5 тысячи неразграниченных земельных участков. А мы плачем, что в городе нет денег. Так межуйте их и выставляйте на продажу. Учитывая, что средняя цена участка в районе IКЕА составляет от 500 тыс. рублей до миллиона – городской бюджет тут же пополнится на очень внушительную сумму. Я сейчас сам подал заявки на эти неразграниченные земли, чтобы их купить. Исключительно для того, чтобы спровоцировать ситуацию. Потому что чиновники должны в течение месяца их выставить на аукцион. А для них это смерти подобная ситуация. Они больше не могут зарабатывать деньги. Ни кадастровая палата, продавая участки, ни Росреестр, ни архитектура...

– Руслан Олегович, получается, вы один из пострадавших от мошеннических действий Демиденко. А что с остальными покупателями ворованных земель?
– Там какая ситуация. Есть около 150 пострадавших. Но есть и ущерб, нанесенный государству, который нужно взыскать. И сделать это можно тремя способами: взыскать деньги с мошенников, расторгнуть сделки с людьми, чтобы вернуть украденную землю на баланс городу, или же заставить людей заплатить второй раз за участки, на которых они уже ­успели построить дома. И что вы думаете? Наши чиновники регулярно озвучивали именно последний вариант. Отличная ситуация: мошенники украли, заработали на этом денег, а отвечать за это будут невиновные люди. Но на прошлой неделе дошло до здравого смысла: поступили гражданские иски к мошенникам. Люди теперь могут спать спокойно, землю у них не заберут.

– А что будет с вашими домами?
– Мои дома – это мои дома. Я по ним не плачу ночами, дело наживное. Снесут. Пусть сносят. Не та цель... Я провел оперативную работу, собрал материалы, как департамент архитектуры занимается мошенническими схемами. Сейчас буду заниматься кадастровой палатой. Прокуратура ими уже занимается. Вопрос в другом: по городу на сегодняшний день зарегистрировано более 170 самовольных построек. Но сносят только мой. Почему другие не сносят? К примеру, незаконно построенную застройку рядом с ТЮЗом. Есть решение суда о сносе четвертого этажа. Но здание, как оказалось, сейчас находится на реконструкции. И работы ведет архитектурная мастерская, подконтрольная Тилю... Как это называется? Почему жилой дом нельзя реконструировать, а незаконную надстройку на центральной улице можно?..

Ирина Леонова

«Бизнес-курс» №37 от 30.09.2015 г.