Иллюстрация REUTERS/Dado RuvicНикогда не знаешь наверняка, где сейчас находится Павел Дуров, если он сам не пишет об этом, — раньше в основанной им социальной сети «Вконтакте», теперь в созданном им же мессенджере Telegram, или, по старинке, в «Твиттере». Может быть, в Берлине, а может, в Париже или Токио. По его собственным словам, он «кочевник», а не иммигрант, как он любит подчеркивать. Даже программистов своего сверхзащищенного мессенджера Telegram он перевозит из страны в страну в среднем раз в три месяца, чтобы местное правительство не могло на них слишком сильно давить.
Но где бы он сейчас ни был физически, психологически последнюю неделю он был в персональном аду. Он только и делает, что строчит сообщения в «Твиттер». Пропал его имидж нелюдимого затворника. Еще вчера интернет-небожитель, Дуров теперь отвечает всем подряд: от ведущих CNN до персидских музыкантов. Ему приходится объясняться по интересующему весь мир вопросу: как его Telegram, идеально просто и надежно шифрующий сообщения, оказался любимым мессенджером ИГИЛа (террористическая организация, запрещена в РФ) и означает ли блокировка нескольких десятков каналов в Telegram, что Дуров отказался от своего идеала абсолютной свободы в сети. «Нет-нет, — пишет он, — вы все неправильно поняли, цензуру мы не вводили».
Дурова часто называют русским Цукербергом. Но правильнее было бы сравнить с Айн Рэнд (Ayn Rand). Он настолько либертарианец, что даже в соболезновании французскому народу после терактов не удержался от того, чтобы возложить вину на местное правительство за идиотский велфер для мигрантов.
Дуров создал Telegram в 2013 году. Проект запустился буквально за два месяца до его отъезда из России. Тогда Дуров публично отказался передать ФСБ персональные данные активистов украинского Евромайдана, после чего под бизнес-давлением, очень похожим на политическое, продал свою долю в соцсети «Вконтакте». Telegram называют аналогом WhatsApp и Viber, но в его основе лежит несколько другая идея. В интервью New York Times Дуров рассказывал, что впервые придумал его еще в 2011 году, когда обнаружил у своей двери спецназовцев и понял, что у него нет безопасного способа связи с братом.
Это не просто очередной мессенджер, где вы можете переписываться с друзьями и коллегами. Это мессенджер, где вас не могут прочитать. За два года существования проекта приложение скачали себе почти 70 миллионов человек по всему миру, и ни одна спецслужба так и не смогла взломать «секретные чаты» (они зашифрованы так, что просто не проходят ни через один сервер).
Либертарианцу Дурову так не нравилась слежка российских спецслужб, что он создал пространство абсолютной свободы. В своем желании ответить за отбираемую сеть «Вконтакте», в своем желании обыграть ФСБ вряд ли он думал про что-то еще. Но Telegram стремительно стали пользоваться по всему миру. В 2015 году Telegram запретили в Китае: им там слишком активно пользовались диссиденты. Пытались заблокировать мессенджер в Иране, но ненадолго (там заблокировали порнографию, сославшись не на шариат, а на правила Apple).
После Пекина и Тегерана предсказуемо подошла очередь Москвы. В Думе предложили запретить Telegram за то, что им пользуются боевики «Исламского государства». Дуров ответил резко: запретите слова, террористы ими тоже пользуются.
Но через два дня появилось сообщение. Telegram заблокировал 78 публичных каналов ИГ (речь идет об открытых рассылках, на которые можно подписаться). А потом еще 164. Российские депутаты довольны, либеральные журналисты негодуют, исламисты пожимают плечами. Уже через 12 часов после блокировки основного их канала на русском языке они воссоздали его, издевательски добавив к названию единицу. И понятно, что они могут так делать бесконечно.
Эта блокировка скорее лобовая пиар-акция, рассчитанная на обывателей, которые понятия не имеют, чем публичные каналы в Telegram отличаются от секретных чатов, а просто считывают слова-маркеры: «ИГИЛ» и «заблокированы».
Дуров, конечно, пытается объяснить, что прайвеси по-прежнему незыблемо, а блокировка публичных каналов не относится к прайвеси. Но некоторые критикуют его все равно: Telegram был пространством свободы абсолютной, а теперь она, как везде, относительна.
И главное, все это очень не похоже на Дурова: видно, что он идет на все эти шаги, вроде блокировки непристойностей или исламской пропаганды, очень нехотя, буквально переступая через самого себя. Ему советует его команда: ну давай пойдем на небольшую уступку, ведь Россия (Иран и т.д.) — большой рынок, было бы жаль его терять.
Дело, конечно, не в том, что Дуров — сторонник джихада или порноканалов. Просто он с искренностью персонажей Айн Рэнд ненавидит всех, кто пытается регулировать жизнь и бизнес. И он бы с куда большим удовольствием показывал им всем средний палец, как когда-то Mail.ru, но после терактов в Париже вынужден ночью сидеть в «Твиттере» и оправдываться.
И пока ведущие американских новостных телеканалов призывают его к ответу в сети за цензуру, американские спецслужбы настойчиво просят его предоставить ключи шифрования. Директор ФБР запросил их в июле, Дуров снова, как когда-то ФСБ, ответил отказом. Но куда бежать дальше, если спецслужбы лидера свободного мира хотят от него в общем того же, что и силовики Путина, — получать доступ и контролировать. Дуров хотел дать человечеству абсолютную свободу, но в 2015 году она оказалась почему-то никому не нужна.
Илья Клишин
Сообщите новость
Версия для печати
