Впервые в нашей стране Союзом писателей России и фондом святителя Иоанна Златоуста была ­присуждена премия за серию статей о современном театральном искусстве. Диплом лауреата премии «Имперская культура» имени Эдуарда Володина получил омский театральный критик Лев Степаненко.

– Лев Пантелеймонович, когда в вашей жизни появился театр и что вас подтолкнуло заняться именно театральной критикой?
– Театр любил с детства, по-настоящему увлекся им со студенческих лет после посещения театров Санкт-Петербурга, где я учился, а писать начал с наступлением пресловутой перестройки, когда театр стал резко менять свою физиономию, и некому было дать ему соответствующую православную оценку. Своей совестью я был мобилизован и призван.

– Общероссийское признание вы получили. Причем уже давно, и полученная премия – тому подтверждение. А вот в Омске ваши взгляды поддерживают далеко не все...
– Оценки мои спектаклей всегда были столь неожиданными, что большая часть читателей не воспринимала их всерьез. Артисты академического театра посмеивались над ними, о чем мне однажды сказала актриса Ирина Герасимова. Затем смех сменился на негодование. А заслуженный артист Михаил Окунев однажды мне даже настойчиво попытался внушить, что я не имею права писать рецензии в силу своей не то некомпетентности, не то необразованности. Но кто даст мне такое право, он так и не объяснил. Не лезь в вотчину театра – и всё. Лишь немногие из моих единомышленников удивлялись и восхищались ­моими ­материалами, и, вероятно, столько же скрежетали зубами при их чтении, как написал один откровенный античитатель.

– Тем не менее в Союз писателей России вы, философ, все же были приняты. Как это произошло?
– Вот здесь начинается интрига. После выхода моей книги «Театр на рубеже тысячелетий» (2005 г.) правление СП предложило мне подать заявление в Омское отделение СП о приеме в члены СП. Были представлены рекомендации самых ­именитых омских писателей, делающих честь любому. Я храню их и горжусь ими. Вот некоторые из них. Пишет ныне покойный Владимир Макаров: «Знаю Льва Степаненко как талантливого и принципиального публициста по его многочисленным публикациям в прессе. Он имеет собственный взгляд на события культуры, общественной и политической жизни. Особенно великолепны его театральные рецензии. Они содержательны, полны остроумия, иронии, сарказма и вполне могут служить образцом данного жанра литературоведения. Язык Л. Степаненко поэтичен, метафоричен, имеет солидный словарный запас». Или вот характеристика члена СП с 1990 года Льва Трутнева: «При разрушении государственности особо остро разгорается борьба за умы и души людей. С тщательной доказательностью, философски изысканно говорит об этом Лев Пантелеймонович. С глубоким знанием материала раскрывает он действия определенных сил в искусстве по дискредитации и дальнейшему разрушению нашего культурного наследия. Под предлогом новаторства осуществляется подмена истинных ценностей на лживые, светлых идей – на безыдейность, морали – на безнравственность. «Новшества» сопровождаются наглым цинизмом и откровенным русофобством. Заслуга Л. Степаненко в том, что он убедительно изобличает новоиспеченных фарисеев от искусства, побуждая читателя к глубокому размышлению. Гражданская и ­патриотическая значимость его книг выше иных романов и повестей. (…) Л.П. Степаненко – философ-художник со своей литературной манерой и духовной позицией. Таких авторов в СП РФ негусто». В итоге в декабре 2006 г. состоялось собрание омского отделения СП с повесткой о приеме меня в члены СП. При этом ни одного слова для обсуждения моего творчества в тот день сказано не было. И после «тайного» голосования мне было отказано в приеме.

– С чьей подачи это было сделано? Очевидно ведь, что с такими рекомендациями и благословением Правления СП РФ результат, без сомнения, должен был быть другим.
– После собрания я сообщил о произошедшем в Правление СП, что в областном отделении СП по списку значились 49 человек, но на собрании присутствовали 18. Согласно протоколу, оказалось: «за» – 13, «против» – 9, воздержалось – 16. Павел Брычков, глава счетной комиссии из трех человек, объявил, что в голосовании приняли участие не 18 человек, а 38, добавив откровенно круглую цифру 20, большую, чем число присутствующих (!). В ответ на мое недоумение было сказано, что не пришедшие на собрание люди были опрошены ранее по телефону и добавлены в список голосующих. Это при тайном-то голосовании по Уставу. Собрание было неправомочным (присутствовало 37% от списочного состава), голосование – незаконным, а руководство отделения СП – не подающее никаких надежд на нравственное выздоровление. На мою просьбу дать выписку из протокола собрания руководитель отделения Валентина Ерофеева сказала, что выдаст «завтра», а через три дня ответила решительным отказом. Обо всем этом я проинформировал Правление СП, но там решили не замечать вопиющие ­нарушения ­Устава в Омске, а меня приняли в члены СП через головы омских руководителей и просили оставить тех в покое, что я и сделал.

– Получается, это было выражение недоверия к руководителям омского отделения СП и брошен скрытый вызов ему?
– Несомненно, это было, по меньшей мере, пренебрежение руководителями отделения с их проделками и одновременно доверие мне, грешному.

– Что стало причиной этого конфликта? Чья-то личная неприязнь?
– Ничего подобного. В 1990-е годы я сотрудничал в оппозиционных газетах с Брычковым и Четвериковой, но к началу 2000-х они придвинулись к власти, надеясь на спокойную и сытую жизнь, я же остался на прежних позициях свободного волеизъявления. В 2002 г., например, в газетах «Красный путь» и «Омское время» вышли мои рискованные материалы с говорящими названиями: «Губернатор против баранов», «Губернатор стреляться не хочет», «Сердечные страдания губернатора» и некоторые другие. Негативная речь в них шла о Леониде Полежаеве. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, как мне неофициально сообщили, руководство отделения СП получило от администрации области указание не пропускать меня в СП под любым предлогом. Дамы, захвати­вшие руководство, певцы любви в числе Валентины Ерофеевой, Татьяны Четвериковой, Марины Безденежных и иже с ними грудью встали против меня. Никаких дел после того собрания я с ними не имел и ни с кем не встречался.

– Как сейчас восприняли ваше награждение премией «Имперская культура»?
– Поздравил поэт Владимир Балачан, академик Леонид Горынин – мой друг и наставник, пара артистов, имена которых я не буду называть, ­чтобы они не подверглись ­остракизму со стороны своих собратьев по сцене, депутат Госдумы Олег Смолин, у которого я побывал в Думе после получения премии. Поздравил меня знаменитый фермер Петр Шумаков из села Терпенье, который оказался в поезде рядом со мной. Через журнал «БК» меня удивительно проникновенно поздравили Михаил Машкарин, Евгений Рабинович, Борис Метелёв, за что я им особенно благодарен. При этом не поздравил ни один директор театра и министр культуры Виктор Лапухин, и наивно было бы надеяться на то, что это случится.

– Получается, что культура региона, включая омское отделение СП, остается по-прежнему где-то на задворках московских организаций, представи­вших вас к награждению, и ваше творчество весомее сочинительства тех 49 членов СП, из которых пришли на собрание только 18.
– В омском отделении СП есть очень известный и уважаемый прозаик Лев Трутнев, старейшие поэты Николай Трегубов и Владимир Балачан, еще кто-то, но кумушками-интриганками я вижу лишь упомянутых дам. Факт награждения меня престижной премией через голову омской организации в любом случае вновь означает то, что Правление СП России не считает нужным принимать ее в расчет, не уважает ее, но мер к ней не принимает.

– Может, у вас какое-то предубеждение против женщин из числа руководителей вообще?
– Нет, конечно. Судите сами, о Госдуме у меня осталось светлое воспоминание в том числе и потому, что я встретился с Натальей Поклонской. Такую задачу я поставил себе в первый же день приезда в Москву, и мне удалось это без предварительной записи, несмотря на ее занятость. Я ставил себе цель высказать ей свое восхищение тремя гранями её личности: личным обаянием, гражданственной мужественностью и смелостью, преклонением ею пред памятью святого Императора Николая II и его святого семейства. Всё это я сказал ей и пояснил, что поводом к моему визиту послужило то, что дед мой Романов Г.И. служил боцманом на императорской яхте «Штандартъ», сам я служу в единственном в Омске храме Святых Царственных Мучеников и получил премию под названием «Имперская культура». Я вручил ей свою книгу о театре, и она поздравила меня с получением премии. Считаю Наталью Поклонскую уникальной женщиной и подлинным достоянием России.

– Получается, вы все же бросили вызов горе-руководителям омского отделения Союза писателей России?
– Я безразличен к деятельности или бездеятельности этой компании в лице ее руководства и никакого вызова ей не бросал. Вызов бросает наше время, требующее высокого накала гражданственности, патриотизма, убежденности. Должен звучать набат, а вместо этого писк, даже не комариный, организации, которая известна в Омске лишь дурной славой позорных судимостей по случаям банального плагиата ее руководительницы.

 Текст: Ирина Леонова