Российский политик рассказал о своем видении развития Омска и ­прокомментировал предстоящие выборы мэра.

– Сергей Николаевич, в середине марта в СМИ появилась новость о том, что вы стали одним из потенциальных кандидатов в президенты от КПРФ...
– Любопытно, конечно, о себе такое слышать. Согласитесь, было бы интересно, если бы я попал в списки кандидатов в президенты... И, кстати, вы не первый человек, который мне об этом говорит. Но это неверная информация.

– В своих сообщениях СМИ ссылались на заявление секретаря ЦК КПРФ Сергея Обухова.
– Ну хорошо, тогда я с него спрошу, кто из нас должен проставляться: я ему или он мне (смеется).

– Сегодня стало известно, что на вице-губернатора Станислава Гребенщикова заведено уголовное дело. Именно этого человека прочили в мэры Омска. И многие общественные организации Омска, в том числе и возглавляемый вами Фонд Манякина, поддержали эту кандидатуру...
– Кто сказал, что Фонд Манякина кого-то поддерживал? Да, президент Фонда Степан Бонковский высказал свое мнение в пользу Гребенщикова, но это вовсе не значит, что оно совпадает с мнением Фонда. Мы обсуждали предстоящие выборы мэра на собрании «Омского землячества» в Москве и среди членов совета Фонда. И у нас не было оснований вообще кого-либо поддерживать. Однако мы считаем, что Степан Бонковский имеет право на свою собственную точку зрения.

– Как вы прокомментируете информацию о возбуждении уголовного дела?
– Уголовные дела уже давно стали фактором политического воздействия. Я не буду заступаться за Гребенщикова­, у него полно единомышленников, которые наверняка это сделают. Но я не думаю, что правоохранительные органы за последние два месяца узнали о вице-губернаторе что-то новое. Возникает вопрос: почему они бездействовали раньше?
А вообще, эта новость об уголовном деле меня совсем не удивила. И именно поэтому «Омское землячество» в Москве решило, что не будет поддерживать никаких кандидатов. Хотя никаких обвинений к Гребенщикову пока не предъявлено, и я вполне допускаю мысль, что он немного­ поболеет, потом выздоровеет, даст объяснения и будет триумфально коронован. Сейчас нужно подождать, пока осядет пыль, тогда и будет понятно, кто ­способен ­держать свою позицию: правовые органы или Гребенщиков.

– Вы были одним из инициаторов создания христианского «Народного проф­союза России». В чем заключается основная идея этой общественной организации?
– Мы обсуждали идею о создании совета православных политических организаций. В ходе мероприятия были определены основные ценности, которые мы готовы отстаивать, – это воспитание, культура и семья. Сегодня «Российский общенациональный союз» рассматривает возможность объединения с другими партиями с целью формирования консервативно-патриотической оппозиции. На сегодняшний день Государственная Дума является достаточно серым и скучным театром, где все играют пессимистов, безропотно обслуживающих Правительство Российской Федерации в лице господина Медведева. Я считаю, что общество уже не может все это терпеть.

– Вы всегда находились в оппозиции к власти? Чем вызвано недовольство нашей нынешней политической системой?
– Наша беда заключается в том, что мы уже 17 лет подряд поддерживаем президента Путина и никак не можем отлепить от него то ельцинское охвостье неолибералов, которое сегодня контролирует Правительство и внутреннюю политику России. Считаю, что они погубили нашу экономику; и мы не понимаем, почему Путин терпит Медведева и его социально-экономический курс. Мы выступаем за принципиальные перемены и за то, чтобы Правительство, наконец, начало заниматься внутрироссийскими проблемами, а не только глобальными.

– Антикоррупционные митинги, которые проходили­ 26 марта, вызвали у вас какой-то отклик?
– Я не присутствовал на этих мероприятиях. Но считаю, что сейчас Навальный перехватывает протестные настроения, а не либеральные. По этой причине такими мероприятиями должны руководить не либералы. Но, к сожалению, официальные политические партии словно язык проглотили и отдали настроение улиц на откуп Навальному. Меня гораздо больше впечатляет борьба дальнобойщиков против бредовых решений Медведева, поэтому я их поддерживаю.

– «Омское землячество» получило в столице больше возможностей?
– К сожалению, «Омское землячество» по сей день не подписало договор ни с городской администрацией, ни с областным правительством. Проект был внесен еще два года тому назад, но, очевидно, Двораковский и Назаров настолько увлеклись работой с созданным еще Полежаевым альтернативным антиманякинским землячеством, что на нас сил не осталось. Очень жаль, что в Омской области наши инициативы всячески игнорируются.

– Давайте представим, что вы вступили на должность мэра Омска. За какие проблемы вы бы взялись в первую очередь?
– Городское хозяйство находится в состоянии упадка. Но разве можно сказать, что область процветает? Я считаю, что порядок нужно наводить не только в Омске, но и во всей области. Слишком много накопилось проблем. Руководству региона нужно думать, как увеличить число людей, работающих в малом и среднем бизнесе, как заставить крупнейшие предприятия, начиная с омского нефтезавода, максимально вкладываться в развитие, а не отделываться подачками в виде освещения улиц или ­тротуарной плитки. Необходимо достаточно серьезно требовать от «Газпром нефти» делиться, а не уводить налоги из региона. Руководители региона должны проводить в Москве две трети своего рабочего времени. Если деньги из города и области практически не возвращаются, то, будь ты тысячу раз хорошим человеком, никакого проку от этой «хорошести» для региона не будет.

– А чего не хватило руководству региона? Силы воли?
– Не хватило двух качеств: профессионального опыта и дальновидности. За последние годы в регионе сформировалась некая суперакадемия по внутренним интригам. Это вылилось в дело ­Гамбурга, которого просто устранили из администрации из-за обвинений, которые я как юрист считаю надуманными. Эта история вызывает у меня ощущение триумфа не правосудия, а корпоративных игр. И я все еще надеюсь, что в этом деле разберется Верховный Суд. Но главный вопрос заключается в другом. Люди, которые хотели тогда свергнуть Назарова и взять под контроль Омскую область, сегодня, как никогда, близки к успеху. Но, с другой стороны, многие мои друзья в Омске говорят, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

– То есть арест Гамбурга и уголовное дело Гребенщикова – это звенья одной цепи?
– Я не хочу строить теорию заговора... Но обратите внимание: очень многие вопросы­ по приватизации, решению которых препятствовал Гамбург, были решены после его ареста. Приватизация этих объектов минувшей зимой привела к серьезным топливным проблемам в нескольких районах области. Можно приводить и другие примеры, но в данном случае это были споры внутри команды Назарова, а я веду речь о том, что есть другие команды, которые хотят сместить губернатора. Эти люди уже приватизировали значительную часть областной и городской собственности и продолжают ее наращивать. Разумеется, интересы простых горожан их вряд ли интересуют.

– Каким вы видите дальнейшее развитие Омска?
– Необходимо создавать новые рабочие места. Укреплять потенциал здравоохранения и образования. Сокращения в этих сферах недопустимы. Чиновникам необходимо озадачиться вопросом создания новых производств и оживления старых. Я еще раз подчеркиваю, что стратегия должна заключаться не в оптимизации экономики, вообще, я бы возбудил уголовное дело об антигосударственной деятельности против того, кто придумал эту оптимизацию. Посмотрите на соседние регионы. Никто не находится в состоянии такого­ сильного упадка. И это, конечно, не вина нынешней администрации, они все это унаследовали. И все же прошел уже не месяц и не год, но за это время ничего не изменилось. Еще Омской области необходимо развивать приграничное сотрудничество. Я ежегодно открываю выставку промышленности в Беларуси. На выставке я не видел ни одного стенда из Омской области, а ведь соглашение о сотрудничестве между Омской областью и республикой Беларусь было публично подписано. Почему продвижения нет? Такое ощущение, что Омская область замкнулась в себе.

– У вас есть ощущение, что Россия вступает в эпоху больших перемен?
– Сегодняшняя политическая система очень деформирована. В стране нет социальных лифтов, и молодые кадры не могут пройти на те уровни управления, где они были бы нужны. Расставление только по принципу преданности, родственных связей или каких-то там еще, имитация борьбы с коррупцией... Я не знаю ни одного региона в России, где были бы довольны нынешней ситуацией. Если власть не примет меры по легитимации самой себя, то великие потрясения в год столетия Великой революции будут неизбежны. Сегодня мы видим симптомы пробуждения гражданского общества. Многие говорят, что на улицы выходят только школьники и студенты. А я вспоминаю изречение одного из большевиков о том, что молодежь – это не двигатель прогресса, это барометр революции. И он показывает, что буря приближается.

Текст: Ирина Буркина