Опера Верди «Травиата» в Омском музыкальном театре. Режиссер Али Усубов, ассистент режиссера – народный артист РФ Владимир Никеев.

В мире нет оперного театра, в котором бы не ставили «Травиату», нет и ни одной выдающейся певицы с высоким голосом (сопрано), в репертуаре которой не было бы партии главной героини оперы. Вот и в Омском музыкальном театре в мае 1996 г. поставлена и до сих пор идет опера «Травиата». Меняются исполнители, а опера остается. В чем успех ее, помимо достоинств музыки Верди?

Поставил оперу заслуженный деятель искусств Азербайджана, ныне корифей музыкальной культуры и искусства Али Усубов, бывший в 80-е годы главным режиссером театра музыкальной комедии Омска. Два года назад в Баку отмечали его 80-летие, и сегодня он продолжает воплощать свои творческие замыслы. Длительная сценическая жизнь «Травиаты», конечно, в значительной степени обязана мастерству режиссера. Сегодня есть возможность заново оценить постановку Али Усубова, и для этой цели, думается, удобнее сравнить ее с каким-либо другим выдающимся образцом «Травиаты».

За таковой беру одну из самых известных постановок – режиссера Вилли Деккера, показанную на Зальцбургском фестивале 2005 г. Она есть в видеозаписи, и в любой момент ее можно посмотреть в интернете. Главные партии в ней исполняют народная артистка России Анна Нетребко и мексиканский тенор Роландо Виллазон.

Кратко следует напомнить содержание оперы, для чего обратим прежде внимание на ее название – «Травиата». Непосвященный человек может подумать, что это имя собственное наряду с Риголетто или Эсмеральда, но на самом деле это слово характеризует не лучший тип женщин и означает «падшая», «заблудшая», «сбившаяся с пути». Становится ясно, о какой женщине пойдет речь. Звать ее Виолетта Валери, исполняет эту роль в Омске актриса Иванна Цицей. Неожиданно она влюбляется в юношу Альфреда Жермона (Константин Захаров), любовь преобразует ее, она оставляет прежнюю жизнь в свете, но отец Альфреда Жорж Жермон (Алексей Григорьев) требует от нее оставить сына, т.к. это задевает честь их семьи. ­Виолетта отрекается от Альфреда, который лишь позднее узнает о вмешательстве отца в их отношения, возвращается к ней, но она уже тяжелобольная и умирает у него на руках.

Виолетта (Иванна Цицей) и отец Альфреда

Отличие в игре Анны Нетребко и Иванны Цицей сказывается в первом действии и определяется режиссерами. В зальцбургском варианте режиссер жестко следует замыслу автора соответствующего романа А. Дюма и показывает Виолетту поначалу легкомысленной куртизанкой, т.е. женщиной, живущей за счет богатых мужчин. Делает он это, правда, весьма деликатно. Так, Виолетта в легком свободном платье, больше похожем на пеньюар, валится на диван, высоко запрокидывая ноги на его спинку, а вокруг дефилируют около трех десятков мужчин в строгих черных костюмах, без единой женщины и на совершенно пустой белой сцене. Дается понять, что она управляет ими всеми и больше похожа на своего рода эротического менеджера. Сцена напоминает какую-то фантасмагорию, фривольность женщины очевидна без всяких слов.

В омском варианте Али Усубова прошлое Виолетты упущено. Лишь в программке написано: «Хозяйка дома Виолетта Валери – очаровательная молодая дама довольно сомнительной ­репутации», – и все. Никакого осудительного прошлого ее не показано. С первого появления Виолетта предстает достаточно добропорядочной женщиной и такой остается до конца спектакля и своей собственной кончины. Казалось бы, хорошо, но при этом исчезает эффект преображения Виолетты под влиянием вдруг вспыхнувшей в ней любви к Альфреду и ее самопожертвования. Образ Виолетты становится сентиментальным, мягким, тем более что она оказалась смертельно больной. «Наша» Виолетта душевней, мечтательней, притягательней настолько, что возрастная категория спектакля по справедливости снижена с 18+ до 12+. Пение при этом остается, но зато теряется острота сюжета. Чем руководствовался при этом режиссер, теперь сказать трудно.

Сравнивать пение Анны Нетребко и Иванны Цицей было бы некорректно, а вот обратить внимание на сценографию в омском спектакле полезно. Она решена в классическом ключе (1996 г.), в отличие от режиссера Вилли Деккера (2005 г.), блещущего экстравагантностью. Сегодня бутафория омской оперы физически обветшала, но пению это, конечно, не мешает, а ведь задумана она была хорошо. На сцене три огромные белые свечи, похожие на колонны, потухающие от одного действия к другому, так гаснет жизнь молодой Виолетты от неизлечимой болезни.

Режиссер, мне видится, отчасти заимствует в этом православное таинство Соборование, которое совершает священник для больных или умирающих. Священник ставит на стол семь зажженных свечей, семь раз читает молитвы, Апостол и Евангелие, каждый раз помазывает болящего елеем и поочередно тушит свечи. Таинство совершается для исцеления духовных и телесных недугов болящего. Три или семь свечей – для сцены принципиального значения не имеет. Аналогия Али Усубова, мне кажется, здесь очевидна, что удивительно.

Очень удачными следует считать платья Виолетты, придуманные режиссером и художником по костюмам Натальей Степановой. В первом действии она в красном роскошном платье, характеризующем ее прежнюю легкомысленную жизнь. Во втором действии под влиянием вспыхнувшей в ней светлой жертвенной любви к Альфреду ее духовное преображение отобразилось во внешнем облике – она в красивом белом платье. В третьем действии Виолетта не только переживает разлуку с любимым, но в ней тяжело развивается болезнь, и она в тревожном тёмном платье, не в черном, что было бы неэстетично и прямолинейно, а в темно-сером, с узорами. И, наконец, в последнем, четвертом действии, она умирает в некоем голубом наряде, вновь встретившись с Альфредом и по христианскому обычаю простив его отца, помешавшему их счастью, и примирившись со всеми. Как просто и ясно читается замысел художницы, как органически сочетается он с содержанием пьесы, судьбой Виолетты и с музыкой!

Руководство театра продлевает жизнь оперы, разнообразив ее певческими голосами даже из-за границы. В мае 2018 г. приглашалась группа певцов-корейцев вместе с дирижером из Сеульского оперного театра и имела успех. Корейцы пели на языке оригинала – итальянском, омичи – на русском. Второго ноября 2018 г. на роль Альфреда был приглашен молодой солист Омской филармонии Константин Захаров, о котором уже пошла волна известности. Народный артист России Владимир Никеев так характеризует его: «Природа щедро наделила Константина великолепным лирическим тенором красивого бархатного тембра с полным звуковым диапазоном, который создан для исполнения больших оперных партий». Владимиру Никееву можно верить, он сам ветеран Музыкального театра. Добавлю только от себя, что у К. Захарова отличная дикция, которая не всегда бывает у певцов. Он молод, строен, красив, и в паре с Иванной Цицей они смотрятся великолепно. Похоже, партнеры нашли друг друга. Само собой, Иванна Цицей неизменно эффектная, романтична и создает прекрасный женский лирический образ.

К этим двум персонажам весьма успешно подходит служанка Аннина (Наталья Шестакова). Она как будто сошла с картины швейцарского ­художника ­18 ­века Ж.Э. Лиотара «Шоколадница», та же стать, осанка, достоинство, то же скромное обаяние и тот же простой наряд. Роль Натальи Шестаковой на этот раз немногословна, но ее образ верной и надежной служанки западает в душу.

Из всех персонажей оперы, на мой взгляд, визуально выпадает лишь один – отец Альфреда Жорж Жермон (баритон Алексей Григорьев). Все естественны, а он придуманный, особенно рядом с живой и трогательной Виолеттой. Жорж Жермон чопорный, напыщенный, в каком-то несуразном парике, неладно сидящем сюртуке и с палкой, которой тоже надо уметь пользоваться, а не просто держать в руках. Художник этого конкретного образа показал отсутствие вкуса, что вызывает раздражение и неприятие. Очевидно, это какое-то позднее добавление, к которому Али Усубов отношения не ­имеет.

Если даже кто-то давно смотрел и слушал «Травиату» в данном театре, можно уверенно идти еще раз. Достаточно того, что меняются исполнители главных ролей, их запомнишь и полюбишь, и постановка не стареет. Солисты поют без микрофонов, вдохновенно играет оркестр под руководством Юрия Соснина. Радует танец солистов балета, заслуженного артиста России Сергея Флягина и Елены Шукшиной – она очаровательная, легкая, ладная. Танцуя на пуантах, она выстраивает череду выразительных пластических фигур и рисунок танца в целом. Украшает сцену женская и мужская группы кордебалета, которые исполняют что-то испанское про бой ­быков. Быки представлены рогатыми масками, которые держат в руках танцовщицы.

Зал был полный, зрители восторженно приветствовали исполнителей. Существует ложное предубеждение, что опера нечто скучное и несовременное. В оперу нужно просто прийти однажды, преодолев в себе косность и предвзятость, что это не для тебя. Придя, ты удивишься и не останешься равнодушным, есть ли у тебя слух или нет. Опера – особый музыкальный мир, на порядок выше любого другого пения, и он пленит тебя.

Нужно знать оперных певцов и солистов балета своего родного города, а не только состав хоккейной команды. Придя сюда раз, если ты еще не зомбирован пошлостью эстрады, тебе захочется прийти еще. Красота здесь тебе обеспечена, а что касается прежних постановок, то господин Ротберг Борис Львович, бывший директор театра, создавал их на ­века.