Министр финансов Омской области рассказал БК55 о том, сколько продержится профицитный бюджет и сможет ли регион помочь городу с расходами на транспорт.

– Вадим Александрович, профицитность бюджета-2018 в сообщениях СМИ стала одной из главных его «фишек». Как-никак больше десяти лет жили в условиях дефицита. Планирует ли Минфин бороться за безубыточность до конца, или в следующем году, после поправок, всё вернётся «на круги своя»?

– В феврале профицит сократится с 4,6 млрд рублей до 157 миллионов. Что будет по итогам 2018 года – профицит или минимальный дефицит – точно спрогнозировать нельзя. В любом случае регион больше не будет использовать дефицит в качестве постоянного источника финансирования расходов. Мы ушли от «проедания» дефицита и теперь станем формировать его в серьезных объемах только в двух случаях. В кризис, когда нельзя резко сокращать существующие расходы. Или если появятся проекты со значительным социально-экономическим эффектом. В этом случае мы сможем в понятные сроки вернуть заемные средства за счет дополнительных налогов. Мы не боремся за безубыточность, мы к ней пришли, и теперь это наш ориентир для работы в будущем.

– За счёт чего удалось достичь профицитности? Одна лишь федеральная дотация на сбалансированность или же есть реальный рост собственных поступлений?

– Проект бюджета на 2018 год был профицитным еще до получения дотации. Этому предшествовала двухлетняя работа. Бюджетный кризис 2015 года зажал нас с двух сторон. С одной стороны, резко упали доходы, что могло привести к неисполнению социальных обязательств, с другой – долговая нагрузка возросла до опасных значений, мы могли потерять контроль над госдолгом. Пришлось одновременно оптимизировать расходы, искать новые источники доходов и кардинально менять долговую политику региона. В 2016 и 2017 годы нам удавалось сдерживать расходы, при этом доходы региона, налоговые и федеральные поступления, росли. В итоге мы смогли убрать дефицит. Отмечу, что этот результат – заслуга не одного минфина, а всего правительства и депутатского корпуса.

– Вообще можно ли говорить о выходе региона из кризиса? С приходом врио губернатора из выступлений чиновников почти исчезли тезисы о «тяжёлых временах, вопреки которым мы держимся». Это смена риторики или имеются реальные подвижки?

– Эта риторика подкреплена фактами. Во-первых, мы закрыли последствия кризиса. Во-вторых, со следующего года мы снова будем вкладывать средства в развитие, увеличим инвестиции, выделим дополнительные средства на строительство, в том числе и таких объектов, как метро. Грубо говоря, мы вернулись в докризисные времена. Но с одной большой разницей: в 2014 году у нас был дефицит бюджета, а сейчас его нет. Почему так произошло? Тут сыграли два момента: двухлетняя работа по изменению долговой политики и личное участие губернатора, который привез из Москвы беспрецедентный объем нецелевой поддержки.

– К слову о новом губернаторе. Александр Бурков довольно активно «выбивает» в Москве деньги для разных омских проектов. Некоторые, однако, говорят, что средства эти выделяются, чтобы помочь новому главе региона оперативно завоевать популярность в преддверии президентских выборов. Не случится ли так, что после выборов мы резко попадём в «суровую реальность»?

– Овес к коню не ходит. Без активной позиции губернатора и правительства Омской области денег нам никто не принесет. Получению федеральных средств всегда предшествует серьезная работа, обоснование затрат, переговоры. Ситуация постоянно меняется, Федерация может сокращать, может увеличивать помощь по тем или иным направлениям. Но то, что мы в итоге получим, зависит во многом от нашей активности. Губернатор понятно сформулировал задачу взаимодействовать с федералами по получению максимального объема средств. Поэтому резкого снижения поддержки произойти не должно.

– Ещё совсем недавно, в 15-16 годах, городскую администрацию регулярно критиковали за финансовую нерасторопность: то документы на конкурс оформить не успеют, то мимо софинансирования «пролетят». Как, с вашей точки зрения, дела с этим обстоят сейчас?

– Сейчас мэром Омска стал человек из команды губернатора, поэтому взаимодействие должно улучшиться. Случаи несвоевременной подачи документов должны быть сведены к минимуму.

– Оптимизация социальных расходов, которую регион проводил по требованию федерального Минфина год назад, некоторые встретили в штыки. Сельские учителя, например, активно выражали недовольство заменой компенсации на фиксированную выплату, однако с тех пор особых проявлений недовольства не было. Можно ли говорить, что ситуация стабилизировалась и льготники освоились в новых условиях?

– Давайте начнем с того, что оптимизации с точки зрения сокращения общего объема социальной поддержки у нас в регионе не было. Введение адресности и нуждаемости при предоставлении льгот – это прямое требование президента. Идеология этого требования абсолютно правильная. Когда объем средств ограничен, их нельзя размазывать тонким слоем по тарелке. Кто-то может нормально прожить и без льгот, а другим, самым малообеспеченным, самым нуждающимся людям, наоборот, размеров существующей поддержки не хватает. При этом любые изменения в области социальной поддержки вызывают бурную реакцию у населения. Потому что всегда есть граждане, кому эти изменения не выгодны. Именно поэтому нужно проводить такие изменения осторожно, внимательно просчитывая их эффективность. С сельскими учителями произошло такое же разделение. Три четверти стали получать больше, а одна четверть была не удовлетворена. Мне некорректно выражать их мнение. Освоились или нет, нужно их спрашивать.

– Как проходит сама оптимизация? Сколько бюджетных денег удалось сохранить в результате оптимизации неэффективной социальной поддержки?

– По вашему вопросу видно, что вы не понимаете сути этой оптимизации. Во-первых, в Омской области не было активной фазы оптимизации, у нас было несколько точечных решений. Мерами социальной поддержки пользуется каждый четвертый омич, а изменения коснулись только отдельных категорий льготников. Во-вторых, бюджет на этом сэкономил ровным счетом ноль рублей. Все средства, которые высвобождались от введения критерия нуждаемости, направлялись на увеличение выплат другим льготникам. Если говорить о перспективах, то в 2018 году в общей сумме на меры соцподдержки мы направим больше 12 млрд рублей, из них 3,8 млрд рублей – это компенсации на оплату коммунальных услуг, миллиард – детские пособия, еще 1,5 млрд рублей – это льготы на проезд.

– На днях РЭК Омской области одобрила новые тарифы на перевозку пассажиров муниципальным транспортом. Размер компенсации межтарифной разницы теперь увеличится примерно в три раза, так что омским властям предложили просить денег «у Буркова». Насколько реален такой вариант? Сумеет ли область выделить средства при том, что при новых тарифах одновременно вырастут и расходы на льготников?

– Да, расходы на льготников вырастут. Но этот рост не катастрофический, бюджет его потянет, тем более что у нас есть нераспределенные резервы. Сейчас мы точно подсчитаем потребность и заложим эти расходы в бюджет в феврале. Сегодня существуют серьезные проблемы в транспортном обслуживании населения, и их просто так бюджетными деньгами не залить. Губернатором поставлена задача навести порядок на рынке перевозок, разработать единую транспортную схему и для города, и для области с привлечением частных перевозчиков. Как сказал Александр Леонидович, нужно разобраться с хаосом в сфере пассажироперевозок. Если мы решим эту задачу, то расходы города и области по этому направлению в перспективе сократятся. Хотя понятно, что на начальном этапе придется потратить дополнительные средства, чтобы сгладить переходный момент.

– Как вы в целом оценили бы два с половиной года своей работы?

– За последнее время нам удалось стабилизировать госдолг региона, реструктуризировать кредитный портфель. После этого отношение кредиторов к региону поменялось, а расходы на обслуживание госдолга сократились. Мы ушли от «проедания» дефицита, начали жить по средствам. Был введен ряд инструментов для совершенствования бюджетного процесса, пассивные счета, централизации учета, серьезно увеличена ликвидность. Но это заслуги не одного минфина и, конечно, не одного отдельно взятого министра финансов. Минфин может предлагать те или иные варианты, но решения по бюджетной политике региона принимает губернатор, а исполняет их все правительство. Участники бюджетного процесса – все органы власти. Если идет сбой, неприятие, непонимание со стороны членов правительства или депутатов, то получить результат невозможно. Однозначно, мы не смогли бы выйти из кризиса 2015 года, если бы в сложных условиях переругались друг с другом и вместо сотрудничества каждый продавливал свои интересы.