Врио губернатора пообщался с прессой по итогам своих «ста дней».

Вчерашняя пресс-конференция Александра Буркова замышлялась как мероприятие символичное. Магию круглых чисел никто не отменял, к тому же со всеми омскими СМИ разом наш врио ещё не встречался (пресс-завтраки и вручение грамот в разных местах, включая гардероб Органного зала, не считаются). Всё должно было случиться ещё неделю назад, но вмешалась свинцовая мерзость омской жизни: какой-то седельниковский домовладелец решил отогреть у печи баллон с газом...

В общем, «сто дней» губернатора Буркова были должным образом отмечены с существенным опозданием. В зале торжественных приёмов на Красном Пути, 1 к назначенному часу собралось человек 70 журналистов – и городских, и представителей «районок».

– Минутная готовность, губернатор уже в пути! – объявила в 10.59 глава пресс-службы Анастасия Гуливатенко. Путь пролегал через внутренние коридоры правительственного здания, так что обошлось явно без пробок: Бурков прибыл вовремя.

Следующие два часа губернатор, определённо менее улыбчивый, чем на октябрьских встречах, «выстраивал диалог», по его собственному выражению. Пресс-служба попыталась упорядочить этот процесс, разбив обсуждение на смысловые блоки, но идея оказалась не слишком удачной: некоторые блоки оказались не слишком популярными, а в иных ситуациях нить разговора плавно уводила и спрашивающих, и отвечающего от одной темы к другой. Озвученное заранее предложение к журналистам принести таблички с надписями, анонсирующими вопрос, наверное, должно было обеспечить некоторый «оживляж», но откликнулись не все, и ничего зажигательного вроде «Бурков – бабай» замечено не было.

В общем, наполнять пресс-конференцию смыслом должны были только старые добрые ответы на вопросы. Позиционировалась встреча как абсолютный экспромт, но все темы для разговора были ожидаемы. Журналисты спрашивали, что Бурков намеревается делать с экологией, с газификацией, с дорогами в области (не со всеми, а со строго определёнными, конечно), с помощью пострадавшим при пожарах и взрывах, с кадрами в правительстве, с Фёдоровкой и Красногорским гидроузлом. Вопроса про метро почему-то не было, как и вопроса про качество медицины.

Губернатор ещё раз повторил пройденное. Экологические паспорта будут, дороги отремонтируют, газификация продолжится, оператора для нового аэропорта найдут, пострадавшим помогут (потому что «дети-то при чём?»). Но Бурков явно планировал опуститься для такого случая на более интимный уровень, рассказать нечто, что не могло бы попасть в официальные пресс-релизы от «Омской губернии». Говоря о газификации в районах, он признал, что чиновники регулярно предоставляют ему недостоверную информацию, и губернатору приходится использовать 3-4 источника, чтобы понять, что к чему. Бурков знает, что к нему очень трудно попасть на приём (в том числе даже директорам заводов, например), и в некоторых случаях это происходит потому, что людей кто-то целенаправленно не пускает. В области есть руководители, «которые предпочитают доить бизнес вместо того, чтобы его растить», но они продолжают руководить по причинам, которые уж точно неизвестны нам, а возможно, неизвестны и самому Буркову.

Губернатор признался, что некоторыми сферами он доволен. Скажем, минобразования в полном порядке, а минпром – нет; кадровые изменения в правительстве будут, но неясно, когда и какие. Понятно только, что с президентскими выборами это связано не будет, а значит, чья-то голова из «ближнего круга» может полететь уже в феврале. Ответ на вопрос «Чья?» огорчил всех присутствующих: за пределы закрытых совещаний эта информация не выйдет до последнего момента.

Кстати о минпроме: Бурков в очередной раз вспомнил ту историю про обморозившуюся девушку. Кажется, все эти жёсткие местные сюжеты, в диапазоне от неприятного случая на холоде до ужасной трагедии со сгоревшими заживо детьми, не отпускают губернатора. Вот и вспоминая поездку в Седельниково, он говорил о том, как увидел «костровище» и «останки ребятишек», и голос его в этот момент специфически дрогнул. Говоря про взрыв на 5-й Кордной, Бурков вспомнил «оплавившуюся лампочку в соседней квартире» («в соседней!» – повторил он, повысив голос), и в этот момент стало окончательно понятно, что он не бросит в беде никого из пострадавших. А также не забудет случившееся «Облгазу» и бизнесменам, заполняющим баллоны с нарушением правил.

О «совсем личном» тоже поговорили, хотя и совсем чуть-чуть. Буркова спросили, начнёт ли бизнес-экспансию в наш регион его супруга со своей сетью магазинов верхней одежды. Он признался, что никакой сети нет (было три магазина, после кризиса остался один), а упомянутая бизнес-леди пока сосредоточилась на ребёнке. Получается, экономический кризис наш губернатор заметил, а вот сказать, что конфликт интересов – очень неправильная вещь, забыл; впрочем, мы готовы всё списать на неожиданность вопроса.

Вот реплики о Красной Горке и местных олигархах явно готовились заранее. Александр Леонидович обстоятельно рассказал, почему не может и не хочет заниматься гидроузлом и почему «строительство ради строительства» – это не для него («Надо отдать объект по назначению! Почему область вообще втянулась в это?»). Особая доверительность появилась в его голосе во время разговора про кланы и «внутриэлитные пожары»:

– Элита здесь в целом разумная! – объяснил губернатор. – Это состоявшиеся люди, у которых в жизни всё получилось, и главное – что они продолжают жить и работать в Омске. Диалог с ними выстроен. Он непростой, потому что это крутые ребята, с высокой самооценкой, но всё в порядке...

Вот так Александр Бурков раскрыл одну из самых интригующих околополитических тем. В заключение он сказал, что встреча прошла «мягко» (по-видимому, с некоторым облегчением) и признался, что надеется на «любовь и взаимопонимание» с омской прессой.

Кто знает – может быть, и в самом деле всё получится. Ста дней не всегда достаточно, чтобы появились настоящие чувства.