Если удастся преодолеть ряд важных препон.

Как сообщает издание «Коммерсант», упорный житель Санкт-Петербурга Дмитрий Остряков смог нивелировать гриф «совершенно секретно» с уголовного дела, которое завели в отношении адмирала Колчака. Своего он добивался почти пол года, с сентября 2018, начав с того, что направил соответствующий запрос в спецслужбу.

Примечателен тот факт, что в стенах Смоленского райсуда культурной столицы уже декламировали выдержки из него. К таким методам прибегли на процессе, имеющем целью демонтировать мемориальную доску адмирала. Впоследствии эти данные даже появились на сайте инстанции.

К началу нынешнего года Острякова уведомили, что, в соответствии с его запросом, решение было принято в его пользу и исполнено. С одним немаловажным, однако, исключением: доступа к этому делу по-прежнему нет в связи с тем, что его фигурант был репрессирован и впоследствии не реабилитирован.

В свою очередь последний пункт прокомментировал эксперт в истории ВЧК и НКВД, заместитель председателя научно-просветительского центра Никита Петров. По его мнению, своего рода дискриминация такой категории лиц при подобных запросах все еще неустраненная проблема, решения которой пока не предвидится. 

«В законах вообще нет запрета на ознакомление с делами в зависимости от того, были ли люди реабилитированы или нет», — подчеркнул он.

Суд, принимая решение в столь особых случаях, все же в качестве оснований видит п. 5 приказа министерства культуры, ФСБ, а также МВД. В нем черным по белому значится, что регуляция доступа к материалам дел нереабилитированных документом не установлена. Однако, факт о том, что ни одно дело в отношении нереабилитированного получить не удалось, остается фактом.

Волнует общественного деятеля перечень факторов, которые могут сместить статус дела на «рассекречено».

«Закон „Об архивном деле“ говорит о 75-летнем сроке с момента создания документов, в которых есть личная тайна. А закон „О государственной тайне“ предусматривает срок в 30 лет, который продлевается в исключительных случаях», — отмечает общественник.

Петров подчеркнул, что речь идет о сотнях тысяч прецедентов.

Юристы из «Команды 29», к услугам которых в том числе прибегал Остряков, уже подготовили определенные наработки по данному вопросу. «Послать в ФСБ запрос на ознакомление с материалами дела, получить отказ и обжаловать его» — таков первый вариант. Второй же включает в себя непосредственное оспаривание отказа.

Один из юристов, Максим Оленичев, в частности, сослался на дело, рассматриваемое в Забайкальском окружном военном суде в 1999 году.

«Мы можем подать ходатайство о пересмотре решения Забайкальского окружного военного суда за 1999 год, так как адмирал был убит по политическим причинам».

Он напомнил, что тогда суд присвоил ему статус не воспрепятствовавшего террору граждан на занятой его войсками земле. Еще в 2006 году, по словам юриста, «Командой» в Верховном суде был оспорен тот пресловутый пятый пункт. Такой ход не стал, тем не менее победным, так как считается, что в данном случае такой прецедент не релевантен для нижестоящих инстанций.

Что касается основной цели Острякова, то он намеревается по обнародовании документов запустить общественную дискуссию.

«Вопрос для дискуссии такой: можно ли отказывать в реабилитации человеку, который не был осужден? Каким образом осуществляются политические репрессии и как власть защищает тайну об этом? Конечно, Колчак — фигура противоречивая, он сам давал указания о репрессиях. Но мы стоим на позиции права или на принципах „око за око“?», — обозначил он собственную миссию.

В биографии Острякова, меж тем, есть одна любопытная деталь: он, вместе с другими членами своей семьи, так и не смог ознакомиться с делом своего репрессированного деда, который так и не был реабилитирован.