Российский политолог, заместитель завкафедрой политологии МГУ поделился с «БК55» мнением о послании президента Владимира Путина Федеральному Собранию и отставке правительства Дмитрия Медведева.

— Говорят, что послание было этапным, рубежным — вы с этим согласитесь?

— Как минимум, оно необычное. И на мой взгляд, его содержание очень своевременное. Его можно было и пораньше озвучить с таким акцентом. Уклон на социальную политику, поддержку населения, в том числе людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации — это абсолютно правильно. И неожиданно то, что были озвучены конкретные предложения по конкретным льготам и определены источники финансирования для их реализации.

Я бы не сказал, что послание рубежное — у нас за это время рубежей и так было достаточно много, но на данном этапе оно знаковое. Оно должно ознаменовать переход к какому-то новому вектору.

— Может, появилось понимание, что, как уже говорили экономисты и бизнесмены, без повышения доходов людей не будет и роста экономики?

— Безусловно, и об этом говорили уже очень давно. С начала текущего кризиса, 2015 года, но, видимо, логика была такая, что сначала нужно достичь макроэкономической стабильности, накопить финансовые резервы, эта задача в общем-то решена успешно. Поэтому сейчас, учитывая, что градус социального напряжения, которое может перерасти в политическое, уже достаточно высокий, его решили чуть-чуть снизить.

— Когда уже были озвучены планируемые изменения в Конституции — может, это и тоже имелось в виду под рубежностью?

— Опять же, рубеж чего? Если смотреть иначе, что это начало какого-то нового этапа развития, то конкретная политическая конфигурация — да, поменяется. В том числе её конституционные основы будут изменены. Но видите, в чем дело: озвучены некоторые общие принципы изменения системы сдержек и противовесов, но вопросов остаётся ещё очень много. Озвученное требует более подробного пояснения, что имелось в виду. Конституция — это такой очень живой документ, там каждая из формулировок, которые будут реализовывать идеи, выраженные в послании, будет иметь значение. Поэтому я не думаю, что этот процесс изменения Конституции будет быстрым. Более того — он вполне может не быть завершен до следующего электорального цикла, выборов в Госдуму.

— А когда акцентируют на том, что он сказал о приоритете именно Конституции перед международным законодательством, а не всего российского законодательства — это принципиально?

— Это давний спор среди юристов о пределах национального суверенитета, потому что в принципе он ничего нового не открыл: Конституция является высшим законом страны, поэтому никакие нормы международного права противоречить ей не должны, а если входят — то у Конституции приоритет. Для того, чтобы на территории России начали действовать международные нормы, они должны быть ратифицированы в установленном порядке.

Но я думаю, что прежде всего он имел в виду какой-то политический контекст, наверное, это именно вопрос по Крыму.

А когда кричат, что государство теперь не будет признавать решения ЕСПЧ, в этом суде граждане не смогут защитить свои права — его решения Россия признаёт в силу существующих международных обязательств, которые ратифицированы в установленном порядке. А вот крымский вопрос связан с более сложным набором проблем, то есть в соответствии с российской Конституцией Крым — территория РФ. А зарубежные государства и ряд международных документов это не признают. И в связи с этим санкции, какой-то двоякий правовой статус и так далее. И здесь просто подтверждена приверженность того, что суверенитет над своей территорией Россия будет сохранять. Мне кажется, вот в этом было содержание, а не про ЕСПЧ. Судя по логике предложенных изменений, особому вниманию к судебной власти в них — я думаю, нечего бояться тем, кто на эту тему чего-то боится. Наоборот. Даже предложенная кандидатура нового премьера, в принципе, более в сторону либерализации, чем «закручивания гаек».

— И с другой стороны, когда КПРФ заявляла, что нужен левый поворот, от капитализма — этого ожидать, видимо, от власти сейчас не стоит?

— Нет, его не будет. У нас вообще нет сил для левого разворота, все, кто к этому призывает, недостаточно адекватно оценивают потенциал власти. Это невозможно, но вопрос о том, что какие-то в том числе идеологические изменения назрели — актуален. Но он будет находиться не в формате выбора между условным капитализмом и социализмом, в нашей стране нет этой альтернативы, наверное, давайте будем честными.

Но я бы не сказал, что процесс идеологических изменений будет длинным, сейчас с точки зрения и наиболее активных социальных, политических, экономических групп запрос сформулирован уже достаточно чётко. Его можно прямо перечислить по пунктам: во-первых, это реальное равенство с точки зрения правовых, политических и экономических возможностей. Но это не про уравниловку, а про вещи, о которых мы прекрасно знаем: когда кому-то есть преференции, каким-то своим, когда они прячутся за всевозможными нормативными регуляторами или им позволяют их обходить. Во-вторых — это устранение ненужного государственного регулирования там, где это возможно. Это вполне либеральное требование, можно сказать, но это не значит, что государства должно стать меньше. Оно должно зримо присутствовать там, где его функции востребованы, необходимы, такие как социальная политика. И его должно быть меньше там, где оно мешает развиваться, например, в бизнесе, Интернете и прочих этих вещах. Особенно когда оно мешает абсолютно неумными действиями. Поэтому Мишустин как новый премьер — это очень хороший опыт, когда реформирование важнейших государственных функций, взимания налогов сделано абсолютно безболезненно, при этом высокоэффективно. Сейчас, думаю, мы все можем отметить, что когда ты можешь проверить налоги и заплатить в личном кабинете налогоплательщика. То есть, тоже цифровизация. Вспоминая, какой кошмар там был раньше — сравнение яркое.

Поэтому вопрос теперь в том, чтобы эти изменения успеть грамотно реализовать, потому что кредит доверия у этого правительства будет очень маленький. На самом деле, так как сейчас общество находится в разбалансированном состоянии, потенциал крымского консенсуса полностью исчерпан, нужен некий новый баланс. Точка для общественного договора. И вот она пока не найдена. Правительство должно её найти.

— Наверное, рейтинг Путина от того, что он убрал ненавистного для народа Медведева, не поднимется? Насколько эта отставка вообще была ожидаема, исходя из логики послания? И насколько вообще неожиданна и интересна фигура Мишустина?

— Вообще это правительство нужно было отправить в отставку намного раньше. Поэтому мне кажется, незначительная коррекция рейтинга в сторону увеличения всё-таки возможна, потому что это давно ожидаемое действие. Хотя, конечно, думаю, сейчас все замрут в ожидании, что будет делать новое правительство. И каким оно будет по составу, конечно. У него сейчас максимум два-три месяца, чтобы начать что-то демонстрировать. Если они ничего радикально не изменят к концу года, например, то ситуация к следующему электоральному циклу может только ухудшиться. Недовольство скорее увеличится. Потому что это будет катализатор, сейчас возникают какие-то ожидания, если они не сбудутся, то это хуже, чем просто глухое недовольство.

Что касается фигуры Мишустина, то он, конечно, очень неожиданный выбор с моей личной точки зрения. Но сейчас развёрнута очень активная информационная кампания в его поддержку, приходит на ум некая догадка, что это всё же некое консолидированное решение, может, уже и постфактум. Но в принципе если говорить о позиции технического премьера на период полтора-два года, то, наверное, это очень хорошая кандидатура, потому что он сам по себе абсолютно политически нейтрален. И неизвестен. Это скорее плюс. Он не будет работать на собственный политический имидж, и, как говорят наблюдатели, у него нет политических амбиций. То есть, он не захочет двинуться в президенты. Но при этом у него есть хороший послужной список и большой актив достижений, которые он может просто на более высоком уровне реализовать. Главное — что человек абсолютно досконально разбирается в государственных финансах…

— И вообще в экономике?

— И это тоже, но для формирования какой-то экономической стратегии есть Минэкономразвития и экономический блок вообще, а вот то, что он сможет отладить механизм расхода и контроля расходования бюджетных денег — вообще никто не сомневается. И это, думаю, будет самая главная его задача, потому что с этим у нас большие проблемы — не случайно за день до послания Кудрин озвучил результаты масштабных проверок и объём воровства бюджетных средств. Так что здесь теперь будет согласованно действовать и правительство, и Счётная палата.

— У меня вот субъективно возникла аналогия между Мишустиным и Фрадковым. Тот ведь тоже пришёл из ещё тогдашней налоговой полиции…

— Это только внешняя аналогия, хотя они и внешне такие люди похожие — плотные, кряжистые, крепкие. Но всё-таки бэкграунд разный: Фрадков это прошлое, силовики, а Мишустин — это серьёзный экономический опыт, в IT-секторе в том числе, в финансах, поэтому, конечно, методы работы разные. И то, что у Мишустина хороший опыт работы в правительстве на разных должностях, даёт основания полагать, что он прекрасно знает механизмы работы бюрократической машины и сможет её настроить под себя.